духов.
Из самолета надо было выходить и мы сделали это по старшинству. К трапу были подогнаны автомобили и мы сели в них. Юкио-сан выглядел не важно и присланный врач сделал ему укол.
Мы неслись быстро, и как в первый раз моего приезда нас сопровождали выстрелы.
У дворца нас не проверяли, и мы въехали без препятствий.
Нас провели по коридорам дворца и привели в Зал Заседаний. Огромная комната, выполненная в арабском стиле резных кружев и золота.
За белым с золотой же окантовкой столом, в самом дальнем краю его сидела хрупкая женщина. Это был Аиша. Первая, Главная жена Президента, будущая мать, будущего наследника. Позади ее стояло двое вооруженных охранников. Она была в черной, траурной одежде, которая закрывала ее волосы.
Позади стояли одетые в костюмы белые охранники. Я знал кто они, лучшие солдаты удачи из Штатов. Контракт у них был астрономический, но Корпорация платила.
Аиша без улыбки приветствовала нас, и начались переговоры.
Они были тяжелыми. Она хотела тех же условий, что мы давали ее мужу. Мы просили их пересмотра в нашу пользу. У нее была поддержка ее семьи, семьи ее убитого мужа, но не было поддержки почти половины страны и была открытая вражда клана третьей жены.
Мы торговались, и она согласилась на наши условия. Выхода у нее не было. Она встала. И отпустила делегацию. Меня попросила остаться и Юкио-сан кивнул.
Она подошла ко мне и пригласила на экскурсию.
Я кивнул и пошел за ней. Она передвигалась осторожным, утиным шагом женщины на последнем сроке беременности.
Я шел рядом с ней, и запах был знакомый. Тот запах, с которым она пришла тогда ко мне, почти девять месяцев назад.
Мы шли по коридору, и подошли к лифту. Охрана вызвала лифт, и мы спустились вниз в подвалы.
Лифт открылся и Аиша повела меня к игровой комнате. Она шла медленно. И остановилась перед одной из камер. Там, за тяжелой решеткой сидело два скелета и лишь по их костюмчикам я узнал «девочек из игровой».
Аиша кивнула мне на них. Спросила, узнал ли я их. Я кивнул.
Она усмехнулась. Один из скелетов протянул ко мне руку, и я вздрогнул. Аиша поняла это движение как страх, но это было всего лишь чувство брезгливости. В соседних камерах тоже сидели люди, но Аиша не останавливалась.
Она открыла дверь в игровую.
Теперь там не было бара. Не было игровых автоматов, а была подготовлена родильная палата со всем необходимым.
Аиша повернулась ко мне и рассказала, как ее огорчали постоянные измены мужа, постоянная его тяга к игре. Его дружки и их вечные пьянки. Она рассказывала, как пытала тех девушек. Включила телевизор и на экране замелькали кадры моего, нашего с Президентом отдыха.
Мелькало женское лицо, и она комментировала, что она с ней сделала.
Мелькала другое, и шел подробный рассказ.
Она рассказывала в деталях и столб боли и ненависти шел отсюда, из под земли к небу.
А потом она просто и без затей рассказала историю смерти ее мужа.
Он спустился сюда, в игровую вместе со своей третьей женой. Та была не против участвовать в его играх. Вдвоем, втроем, впятером. И он играл с ней и со всеми ими.
А потом, она услышала разговор, он нажала на кнопку.
Президент лежал с джойстиком в руке. На его груди лежала прелестная коричневая девушка. Она говорила и Аиша переводила:
«Твоя Аиша скучна. Давай убьем ее. И я рожу тебе принца. Это будет принц принцев».
И Президент смеялся над ее словами. Потом она села на него верхом и скакала, повторяя слова «Аиша должна умереть», пока он не воскликнул «Да».
Аиша выключила телевизор. Рассказала, как убила сначала его. А потом резала по кусочкам змею.
Я стоял и не мог понять, почему она это все мне говорит. Она заметила это. Подошла ко мне и взяла мою руку. Положила ее на живот и сказала:
«Минато. Это твой ребенок. Твой. Не его.»
Я уже слышал недавно такие слова как минимум от двух женщин и не был удивлен.
Отсутствие как радости, так и удивления всколыхнуло в ее глазах муть гнева.
Она с яростью оттолкнула мою руку. Я полу склонился над ней и сказал: «Аиша, я рад за нас, но что я должен делать?».
Она фыркнула и ноздри ее раздувались, как у дикой лошади в долинах ее родных предгорий.
Она отдышалась. И сказала:
- Все, что от тебя требуется, это быть со мной, - увидев мои сомнения добавила, - пока я не рожу.
Я кивнул, ибо выполнить ее просьбу было в моей власти. Она чуть покачнулась. Схватилась за живот и прошептала: «Кнопка».
Она начала терять сознание и я увидел кнопку с надписью «Доктор». Нажал на нее.
Все закрутилось почти внезапно. Раскрылась дверь и в нее вошли врачи. Они привели Аишу в чувство и разместили в кресло для родов.
Провели обследование. И решили, что нужно срочно кесарить. Главный врач, неуловимо похожий на доктора из моей больницы, позвонил и согласовал это с Премьер-министром и по совместительству с дядей Аиши.
В похожести не было ничего удивительного. Это были два известных японских акушера. Два двоюродных брата.
А про меня как будто забыли. Сделали укол в спину. Продезинфицировали место надреза на животе. Подготовили инструменты и начали делать надрез.
Кровь выступила на коричневой поверхности живота. Они вскрывали, мягко разрезали ткани, стараясь не повредить никакие важные ни нервы, ни кровеносные сосуды. Я видел, как они вскрыли околоплодную сумку, плаценту и начали извлекать малыша.
Он показался весь в выделениях, но что сразу бросилось в глаза, он был намного белее чем мать.
Это был второй мой сын за неполные двое суток.
Я почувствовал усталость. Но и радость там была. Врачи очистили дыхательные пути. Умелые руки перерезали пуповину и шлепок по попе заставил человечка криком оповестить о своем появлении. Я
