И где, к черту, шляется Мелфорд? Он там, конечно, ухаживает за животными, но все-таки наверняка найдет время, чтобы заглянуть сюда и вытащить меня. Мелфорд не побоится оказать сопротивление полицейскому, ведь, по его словам, он исключил себя из идеологических государственных аппаратов. Он вполне может подкрасться сзади к полицейскому и хорошенько звездануть его по голове. Я очень надеялся, что он так и сделает, но у него была и другая возможность: воспользоваться случаем и просто бросить меня одного.
Я выглянул в окно и увидел Доу, который медленно двигался к свинарнику, широко шагая, словно какой-нибудь ковбой из старого фильма. Неужели Мелфорд все еще там – ухаживает за несчастными больными свинками? А может быть, он сидит в кустах и планирует внезапное нападение? Или медленно ползет через поляну, прикрытый листьями, чтобы потом внезапно выскочить из засады и перерезать полицейскому горло?
Мне не хотелось быть причастным еще к одному убийству, особенно к убийству полицейского, хотя теперь я был абсолютно убежден в том, что такого парня, как Доу, стоило бы убить. Его жизнью я бы с радостью пожертвовал, чтобы спасти собаку, даже не слишком героическую. И тем не менее относительно этого у меня еще оставалось достаточно сомнений; и уж во всяком случае, я совершенно не хотел скрываться от суда по обвинению в убийстве полицейского. Даже если бы Доу насиловал младенцев, все копы до единого стали бы яростно преследовать его убийцу.
В любом случае все эти соображения уже не имели значения, потому что в этот самый момент я заметил еще одну полицейскую машину, которая подъехала по грунтовке, вынырнув из сосновой кущи. Значит, Мелфорд остался в меньшинстве: у Доу теперь есть прикрытие. Кроме того, все копы в полицейском участке теперь знают о том, что на свиноферму был вызов, так что, если с этими двумя что-нибудь случится, у нас будут крупные неприятности.
Приглядевшись повнимательнее ко второй полицейской машине, я заметил, что она была не цвета морской волны, как у Доу, а коричневой, и на боку у нее было написано не «Полиция Медоубрук-Гроув», а «Ведомство шерифа округа Гроув». Я обернулся и взглянул на Джима Доу, который тоже смотрел на машину. Даже на таком расстоянии я прочел по его губам два слога, которые он произнес: они складывались в слово «дерьмо».
Доу с уверенным видом направился обратно к своей машине, придерживая одной рукой шляпу. Тем временем вторая машина остановилась прямо перед капотом автомобиля Доу, и из нее вышла женщина, облаченная в коричневую форму неприятного оттенка.
Вообще в этой даме было трудно найти что-либо приятное: она была коренастой и крепко сложенной, с приплюснутым лицом и мужскими ухватками. Ее короткие каштановые волосы были стянуты в хвост на затылке: с такой прической можно спокойно перепрыгивать через ограды и носиться по переулкам, не боясь, что волосы станут лезть в лицо.
Она внимательно посмотрела на Доу и на его машину, на мгновение встретившись со мной взглядом. Потом достала из своей машины рацию.
– Эй, постой! – Это был голос Доу: я расслышал его даже сквозь стекло. Он спешил навстречу женщине в коричневой форме, по-прежнему придерживая шляпу. – Подожди секундочку!
Женщина снова убрала рацию в машину. Я подумал, что этого делать не стоило, но предпринять ничего не мог, ведь до сих пор не знал наверняка, что мне сулит появление этого нового и, как я надеялся, честного сотрудника полиции.
– Не надо никому ничего сообщать, – сказал Доу слегка запыхавшимся голосом. Он одарил женщину улыбкой, пытаясь изобразить дружелюбие, но мне она показалась гротескной гримасой. – К чему суетиться, Эми?
Женщина снова посмотрела на меня. Я ответил ей умоляющим взглядом.
– Какого хрена здесь происходит?
– Не люблю, когда женщины употребляют такие грубые выражения, – заметил Доу.
– Тоже мне, святоша нашелся. Мне насрать, нассать, и вообще мне до хрена и до жопы, что там тебе нравится, а что нет. Я хочу знать, что здесь происходит.
– Он нарушил границы частной собственности, – ответил Доу. – Может быть, есть и другие нарушители. Я как раз собирался осмотреть окрестности. И вообще, эта территория находится в юрисдикции города Медоубрук-Гроув, не говоря уже о том, что это моя частная собственность. Так что будь так добра, займись-ка своими делами – и я обещаю, что не буду совать в них свой нос. – Доу снова осклабился. – Да уж, лично я не стал бы лезть в твои дела.
Женщина посмотрела ему прямо в глаза:
– Джим, ты сам прекрасно знаешь, что не имеешь права требовать, чтобы представитель полиции округа покинул территорию города. Если у меня есть подозрения, что ты что-то затеваешь, я имею полное право здесь находиться. Между прочим, это называется резонным основанием, что среди полицейских широко известно. Позволь заметить, что тот грустный подросток, который сидит в твоей машине и слизывает со своего лица сопли и кровь, дает мне именно такое основание.
Доу отвернулся от женщины, зажал пальцем левую ноздрю и смачно высморкался.
– Грубо играешь, детка.
– Я не хочу ни во что играть. Я просто хочу понять, что здесь происходит. Так что лучше брось меня за нос водить.
– Да? А может, это ты водишь меня за нос? – И прежде чем женщина успела что-либо ответить, Доу раздраженно вздохнул и ткнул пальцем в сторону свинарника. – Это – моя собственность, я пришел ее осмотреть и неожиданно заметил, что здесь шляется парень подозрительного вида. Думаю, он хотел проникнуть внутрь. И что я должен был делать? Позвонить в полицию?
– Да, – кивнула женщина. – Именно это тебе и следовало сделать. Выпусти-ка его из машины.
– Что-то мне не нравится твой тон.
– Тон охранников из окружной тюрьмы тебе тоже не понравится. Выпусти его немедленно.
Доу подался немного вперед и уперся ладонями в бедра:
– Что на тебя нашло? Это все потому, что я забыл про день рождения Дженни? В этом дело, да? Если Пэм тебя попросила поиздеваться надо мной как следует, то это называется превышением должностных полномочий. Я имею право подать на тебя жалобу.
– Я бы тебе очень не советовала.
– Не понимаю, почему все, кто работает в полиции округа, с таким неуважением относятся к своим коллегам из других подразделений?
– Нет, мы с большим уважением относимся к коллегам из других подразделений, – возразила она, – а вот лично тебя мы не уважаем. Немедленно выпусти парня из машины, иначе я вызову подмогу. А если я это сделаю – тебе не поздоровится.
– Мне уже не поздоровилось – в тот самый момент, как ты здесь объявилась, – проворчал Доу.
Он открыл дверь машины и выволок меня наружу. От этого мои руки снова пронзила нестерпимая боль.
– Не зли меня, парень, – прошептал он мне на ухо так тихо, что я едва почувствовал его горячее дыхание. – Даже не надейся, что тебе это с рук сойдет. Учти, я тебя насквозь вижу.
Женщина тем временем окинула меня ободряющим, почти сочувственным взглядом. Я никак не мог сообразить, что делать дальше: обстоятельства сложились так, что копы мне были больше не друзья, но лучше уж поставить на эту женщину, чем на Джима Доу, – по крайней мере, эта ставка казалась мне более перспективной. Говоря откровенно, в тот момент мне казалось, что я готов к любому обвинению, суду, к даче показаний против Мелфорда, лишь бы только вырваться из лап Джима Доу. Возможно, это было не слишком красиво с моей стороны, но что-то я не заметил, чтобы Мелфорд рвался мне на помощь, и вообще ничего этого со мной не случилось бы, если бы он не убил Ублюдка и Карен по каким-то причинам, которые не желал мне раскрывать.
