чтобы наш поцелуй заканчивался. Мне нравилось то, что Захар делает с моими губами.
Знаю, он ждал этого слишком долго. И еще труднее было, когда я снова появилась в его жизни. Только вот не была готова. А сейчас… он, не спрашивая сделал то, чего я действительно желала. Особенно последние дни.
Сминая губы, дарил телу приятную дрожь. От одних только поцелуев я возбудилась и чувствовала, как моя грудь хочет ласки. Соски затвердели, и терлись о ткань кофты, причиняя некий дискомфорт. Моей груди требовалась другая ласка, но я не была готова просить об этом. Пока что не хватало смелости.
Захар медленно начал отпускать мои губы, перемещаясь то на щеки, то на скулы. Я прикрыла глаза и просто наслаждалась его лаской. Громко выдохнула, когда губы оказались на моей шее…
— Кхм-кхм, простите, Захар Денисович. У нас беда.
Мы резко посмотрели на Руслана, и я тут же спрыгнула со стола.
— Что случилось? — рыкнул Захар.
— Мы играли с ребенком. В реку спускались, там же горка…
- Что с моим сыном? — прорычал он, а у меня сердце пустилось вскачь.
Я крепко сжала руку Захара, ощутив, как и он в ответ сжал мои пальцы.
— Он провалился под воду. Но ребята уже вытаскивают его.
— Убью нахер всех.
Мы рванули на улицу. Я даже не подумала надеть куртку, кое-как сунула ноги в домашние угги, и только успела заметить, что Захар схватил с дивана плед.
Мне стало плохо от того, что с Гордеем может что-то случиться. Я не переживу, просто не смогу.
Выбежав на улицу, я осмотрелась и увидела, где собралась охрана. Рванула туда, и сразу же рухнула на колени около сына. Его как раз вытащили из воды.
— Доченька, прости. Не доглядела, — плакала мама, а я как ненормальная осматривала Гордея, пытаясь понять его состояние.
Рядом появился Захар. Он сразу же поднял сына на руки и понес его в дом. Мы с мамой последовали за ними. Я даже не сразу поняла, когда на моих плечах оказался плед.
— Какая же я дура.
— Мам, прекрати. Ты не при чем!
Мы зашли в дом, и муж сразу же отнес сына на диван. Принялся снимать с него вещи, а я рванула на верх за сухой одеждой и теплым одеялом. Вернулась в гостиной, как раз, когда Захар растирал сына, и раздавал указания охране.
Мама вышла из кухни с большой кружкой чая.
— Я позвонила доктору. Он скоро приедет, — сообщила она, и присела у ног малыша.
— Держи кофточку, — Захар сам одевал сына, а я, присев рядом, гладила его по голове.
Укутали в одеяла и все втроем окружили Гордея находясь на грани срыва.
Я пересела на диван и перетащила сына на себя, отдавая ему как можно больше тепла.
Хотела укутать его собой, чтобы он поскорее отогрелся.
Муж даже фен принес и высушил сыну волосы.
— Может в ванную?
— Захар Денисович, там доктор приехал.
Пока Сергей Тимофеевич осматривал Гордея, я стояла у окна, и наблюдала за ними. Душа была не на месте. Боялась, что он может заболеть, и мало ли во что это выльется.
Ко мне подошла мама, и я утащила ее в объятия.
— Ну, ты чего, мамуль? Не плачь.
— А сама? Отчего глаза на мокром месте?
— Я мать.
— А я мать и бабушка. На мне двойная ответственность. И что? Не доглядела.
— Виктория Николаевна, — услышали мы слова врача, — прекратите себя винить. Не то позову Руслана.
Я хмыкнула, а мама засмущалась.
— Шантажисты, — буркнула она, отворачиваясь.
Все мы знали, что между этими двумя искрило. И хоть мама не подпускала к себе близко Руслана, но тоже ему отвечала взаимностью.
— Мамуль, не вини себя. Нет твоей вины в том, что лед не выдержал. Правда, успокойся.
— Все, прячься под одеяло. Сейчас я тебе дам сиропчика, потом выпьешь молока с медом и поспишь.
Я подошла к Сергею Тимофеевичу, как раз, когда он доставал из чемодана сироп.
— Нужно купить препараты для растирания. Я сейчас все напишу.
— Сергей Тимофеевич, может быть ему в ванной полежать? В теплой воде?
— Лучше свое тепло ему дайте. Пообнимайтесь, укройтесь теплым и спите.
— Хорошо. Спасибо Вам.
— Ну, как у вас тут? — в комнату вернулся Захар.
— Вот, — врач протянул Захару список лекарств, а муж сразу же передал его Руслану, — купите и давайте Гордею все, как я расписал.
— Руслан, пошли кого-то из ребят.
Мужчина кивнула и сразу же вышел на улицу.
— Спасибо вам, Сергей Тимофеевич. Сыну ничего не угрожает?
— Вы главное принимайте лекарства. А вечером измеряйте температуру. Если в норме будет, значит переживать не о чем. Вашей жене я все рассказал, что и как делать.
— Поняла вас.
— Я пойду, — он повернулся к малышу и улыбнулся, — Гордей, обещаешь не расстраивать маму?
— Обещаю. Я люблю маму.
Я улыбнулась и перевела взгляд на мужа. У самой по щеке покатилась слеза.
Захотелось обняться с Захаром, а еще лучше губами прижаться к его губам и снова вкусить эту сладость. Я до сих пор помнила наш поцелуй на кухне. Первый страстный поцелуй за четыре с лишним года.
Муж пошел провожать врача, а мы с мамой присели около Гордея.
— Милый мой, как я испугалась за тебя, — прошептала мама.
Я перебирала волосики сына на макушке, а он с любопытством рассматривал бабушку. Слушал ее, и не перебивал. Сейчас дождемся Захара и попрошу его отнести ребенка на верх, а сама молока теплого принесу ему.
Главное, чтобы сын не заболел.
— Хочешь бабушка внусняшку приготовит тебе? — предложила мама, а Гордей тут же кивнул.
— А что плиготовишь?
— Мафины с вишней хочешь?
— Хотю, — малыш заулыбался, а мне как-то легче на душе стало.
— Ну все, договорились. Как проснешься, будешь есть сладенькое.
— Так-так, я смотрю наш парень в хорошем настроении? — в комнату вернулся Захар.
— Угу. Бабушка будет готовить мафины с вишней.
— Отлично! Чур я в доле, — хмыкнул мужчина, и подойдя ко мне, поцеловал в висок.
— Безусловно, Захар. Ты же знаешь, что я готова готовить для тебя день и ночь.
— Шикарная теща! Так, давайте мне ребенка, мы идем спать.
Захар поднял Гордея на руки, и тот довольный обнял отца за шею.
— Папичка, я и тебя люблю, — прошептал малыш ему на ухо, вызывая у нас всех улыбки.
«Папичка». Он всегда его так называет.
— Я тебя больше всех на свете люблю, милый.
— Я молока принесу сейчас, — крикнула им в след, и взяв маму под руку, мы вместе пошли на кухню.
— Доченька, мне кажется, или между вами с
