преследованию сотрудников внешней разведки ГДР, различным дискуссиям и трактовкам этой проблемы в литературе и экспертизе, проведенной институтом им. Макса Планка, для промежуточного отчета федеральной генпрокуратуры.
В заключение было сказано следующее: «Если бы, несмотря ни на что, нужно было бы лишить юридической силы протесты против уголовного преследования граждан бывшей ГДР за шпионаж против Федеративной Республики Германии, то такое, возможное с юридической точки зрения, требование было бы лишено внутренней легитимации.
Уголовное преследование этих лиц противоречит принципу равноправия всех граждан перед законом, ключевому для правового государства принципу доверия и, наконец, всем международно-правовым принципам ст. 31 Гаагского положения о военных территориях (ГПВТ)».
По вопросу наказуемости граждан прежней ФРГ за шпионаж в пользу ГДР было сказано следующее:
«Если в данном случае законодатель не может решиться на амнистию, то тогда все сроки наказания должны быть радикально сокращены».
Наконец, после почти пяти лет Федеральный Конституционный суд вынес приговор по делу немецко-немецких шпионов. Решение второй коллегии по уголовным делам Федерального Конституционного суда от 15 мая 1995 года, принятое большинством голосов (5 против 3), в целом подтвердило нашу аргументацию. Правовые концепции Федеральной прокуратуры, Верховного суда и некоторых верховных судов федеральных земель потерпели очевидное поражение.
На самом деле, Федеральный Конституционный суд, в сущности, не принял наши аргументы и, соответственно, аргументы верховного суда Берлина, но признал наличие так называемого препятствия к уголовному преследованию. Тем самым он отклонил нашу правовую концепцию дела, поддержанную, в том числе и Верховным судом Берлина. Противодействующие политические силы в Федеральном Конституционном суде просто нашли компромисс. Это в первую очередь касалось разделения всех фигурантов дела на три группы, исключая граждан ФРГ, которые осуществляли для нас разведывательную деятельность. Это было неприемлемо, непонятно и, в конце концов, просто сложно. Тем более что бывшие шпионы западных спецслужб, осужденные в соответствии с законами ГДР, по решению комиссии по урегулированию последствий преступных деяний СЕПГ от 29 октября 1992 года, были реабилитированы в статусе жертв политических репрессий и получили щедрые денежные компенсации.
Для меня решение Федерального Конституционного суда означало то, что первая коллегия по уголовным делам Верховного суда Берлина 7 июня1995 года отменила приказ омоем аресте. Но федеральная прокуратура пока не сдавалась. Теперь она добивалась уголовного расследования фактов сопутствующих преступлений, например, дачи взяток или — что еще хуже — прекращения уголовного дела в силу малозначительности совершенных деяний по статье 153а Уголовно-процессуального кодекса. При таком развитии событий я должен был бы заплатить какой-нибудь общественной институции определенную сумму денег, автоматически признав тем самым свою вину. Я отказался от этого.
В письменном документе от 28 июля 1995 года федеральный генпрокурор отменил выдвинутое против меня обвинение. Дело было прекращено в соответствии со статьей 153с § 2 Уголовно-процессуального кодекса.
18 сентября 1995 года я получил еще и личные вещи, изъятые во время моего ареста 3 октября 1990 года. По решению первой коллегии по уголовным делам Верховного суда Берлина все расходы, связанные с пятилетним незаконно ведущимся уголовным процессом, должно понести государство.
Решение Федерального Конституционного суда коснулось, конечно, не только меня. Все приговоры, вынесенные против штатных сотрудников разведывательных служб ГДР, были признаны недействительными, а уголовные дела, срок действия которых еще не истек, были закрыты. Под «прицелом» федеральной прокуратуры оставался только Маркус Вольф. Против него «состряпали» еще одно обвинение. 27 мая 1997 года Верховный суд земли в Дюссельдорфе по обвинению в похищении и вымогательстве приговорил его к двум годам условно и денежному штрафу в 50 000 марок Федеральная генпрокуратура требовала три с половиной года.
При всей неполноте решения, принятого 15 мая 1995 года второй коллегией по уголовным делам Федерального Конституционного суда, заключающейся в продолжении уголовного преследования наших разведчиков, мы частично достигли успеха в деле закона и справедливости.
Фронт тех, кто требовал уголовного преследования бывших сотрудников разведывательных служб ГДР, заметно ослаб. Только федеральная прокуратура и особенно прокурор Лампе продолжали, довольно глупо, настаивать на своем. Их словесные экзерсисы вроде «ленинистский фон чекизма» или «недостатки системы СЕПГ — Штази» не произвели впечатления на судью Федерального Конституционного суда.
Аргументы следственного судьи первой коллегии по уголовным делам верховного суда Берлина Клауса Детера и адвокатов доктора Вольфа и доктора Видермайера, который сейчас занимает место профессора в мюнхенском университете, были убедительны и что особенно важно — юридически состоятельными.
Глава XI
Борьба за разведчиков
Президент Ведомства по охране конституции (БФФ) Герхард Беден снова подвергался давлению. Комиссия по внутренним делам Бундестага упрекала его в том, что он не выполнял своих конституционных обязанностей. До сих пор неразоблаченные шпионы Главного управления разведки отсиживаются по каким-то дырам, а бывшие ответственные руководители разведки хранят молчание. Их нужно как-нибудь расколоть. Неужели они наконец, не хотят предоставить необходимую информацию? Насколько тогда эффективна работа БФФ, которые ежегодно «заглатывают» около 200 миллионов марок? Беден уже не мог больше слышать сокращения «штази». Когда он в 1987 году, избалованный карьерными успехами вице-президент федерального управления уголовной полиции, перешел в Ведомство по охране конституции и стал его президентом, его предшественников на этом посту преследовали сплошные провалы и неудачи. И мы, Главное управление разведки при Министерстве государственной безопасности, сыграли в этом не последнюю роль. Беден тоже должен был получить свое. Один из его сотрудников, Клаус Курон, был разоблачен как разведчик Главного управления. А в ведомстве Курон пользовался хорошей репутацией. В 4 же отделе (контрразведка) он считался одним из наиболее успешных специалистов по вербовке агентов-двойников. Он перевербовывал агентов противника. В 1982 году он сам обратился к нам и был разведчиком Главного управления. Когда Курона разоблачили, это стало шоком для Бедена. Но, учитывая его возраст, ему не надо было больше заботиться о карьере, его бы в любом случае скоро отправили на пенсию. Но это не должно было произойти незаметно, он хотел достойно отойти от дел и оставить после себя нормальные условия. Наконец, его преемник, выдвинутый на пост президента Экарт Вертебах не хотел распутывать «гордиев узел» проблем со Штази, а чтобы разрубить его — у него не было острого меча.
Беден взял на себя инициативу и искал кратчайшие пути к офицерам государственной безопасности. Они должны были ему помочь добиться от еще неразоблаченных шпионов восточной Германии добровольного признания. Еще в октябре 1990
