вся история. Но разговор довольно интимный, и…
— И про корт вы не говорили?
— Говорили. Рэм полетел на этом проклятом корте в увольнительную. На Аскону, у него там отцовское наследство, здоровенная плантация йилана. Ну и пропал. Я просил Дегира, чтобы он брякнул патрулю, чтобы проверили: поломалась эта древняя посудина или таггеры её распотрошили?
Про патруль капитан соврал. Рюка Хилинга в эту историю вплетать не следовало. Не поймёт он, если его разведка в такое вмешает.
Глава Торгового альянса в имперском раскладе был примерно равен министру торговли. Лучше бы вообще не упоминать, что они были когда-то знакомы.
— А про северян ты знал? — напрямую спросил Ришат.
— От тебя услышал! Психомашиной клянусь! — капитан поднял глаза. На этот раз они были кристально честные.
Координатор крыла вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Капитан ждал.
Ничего, однако, не происходило.
Он встал осторожно и заглянул Ришату в лицо. Тот спал, по-детски улыбаясь чему-то. Дыхание было ровным и глубоким.
Капитан Пайел открыл технический чат и написал на кухню: «Вы чего там в компот подмешали, гады?»
Получив копию химического состава напитка, он хмыкнул, пожал плечами и тихонечко вышел из капитанской.
Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона». Вип-каюта
Ченич проснулся от неудобной позы: он уснул в кресле, и шея у него затекла. Пришлось вставать и разминать ноющие мышцы.
В каюте горел свет. Она была огромной — с центральным залом и тремя отдельными спальнями, куда вели двери, похожие на арки.
Все три двери были открыты, и Ченич сразу увидел обоих мальчишек.
Парни, наверное, не были избалованы вип-сервисом и не знали, что можно закрыться, а может, просто не подумали об этом.
Они оба свалились, не раздеваясь, каждый в своей «комнате». Ули свернулся как эмбрион, поджав ноги, а Рэм лежал боком, подложив под плечо подушку. Оба крепко спали.
Удивительно, но мембрана внешней двери уже не горела красным.
Ченич хорошо разбирался в ощущениях, возникающих при торможении и разгоне. Он посмотрел на время в коммуникаторе и увидел, что проспал всего два часа.
Видимо, корт всё так же висел на орбите рентгеновской звезды. Просто Кифара решил выпустить пассажиров из кают, чтобы они могли поесть и размяться, пока техники проверяют корабельные системы.
Спать Ченичу больше не хотелось — с возрастом он стал совсем мало спать, да и боль в ногах и спине оказалась совсем не фатальной.
Он бросил в рот капсулу обезболивающего, потом на всякий случай вторую, и открыл чат с начальником охраны корта.
«Я хотел бы снять показания с певца и тех членов банды, что ещё живы, — написал он Кифаре. — Позже мне могут помешать. Мне нужна ваша помощь. На корте есть нотариус или доверенный свидетель? Ведь тут же тоже бывают случаи внезапной смерти?»
«Я всё сделаю, — быстро ответил Кифара. — Найду вам свидетеля. Подходите к медотсеку».
Ченич посмотрел на спящих мальчишек и кивнул сам себе: он понял, на что намекал глава Торгового альянса, Рюк Хилинг. Нужно будет не просто должным образом «раскрыть» все преступления, совершённые на корте бандитами. Придётся ещё и подтасовать события так, как будто Старый погиб от руки директора творческой группы Деяна Павлия.
Труп директора был лучшим кандидатом на роль убийцы.
Ченич достал блокнот, поискал глазами чайник, нашёл, но решил не терять времени и просто выпил воды.
Аскона была слишком близко, а он до сих пор не знал, за кем охотился Деян Павлий, и почему он заставил Ули убить официанта, а потом перерезал горло этой девочке, Галке?
Если бандитам был нужен груз, так почему они не охотились за Кифарой? А если хотели захватить и вывезти с корта Рэма, так зачем все эти бессмысленные убийства?
Ченичу удалось до начала разгона опросить певца и бандитов.
Не успел он только поесть. И радостный Кифара клятвенно обещал ему, что как только корт затормозит у Асконы, в каюте сразу же накроют «самый лучший» стол.
Юрист успокоил себя тем, что потеря пары килограммов веса только освежит его.
Он вернулся в каюту, принял душ, старясь не разбудить своих измученных спутников, и улёгся в постель уже основательно, как следует пристегнувшись на случай ещё какого-нибудь ЧП.
Дверь в общий зал он тоже не стал закрывать, только задёрнул полупрозрачную шторку. Ему было страшно оставаться одному после всего перенесённого на этом проклятом корте.
Вдруг кто-то войдёт, а он не услышит? Или случится ещё что-нибудь страшное и злое? И нужно будет снова бежать куда-то, стрелять, лететь вокруг корабля, где чёрная бездна пронизана тонкими нитями бушующей рентгеновской звезды.
Он снова почти воочию увидел непроглядный мрак, играющий живыми сполохами звёзд, и провалился в сон.
Разбудили Ченича негромкие голоса.
— Тебя взяли в банду, чтобы ты меня опознал? — спросил Рэм негромко.
— Ты не понимаешь, — прошептал Ули. — Деян вытащил меня из тюрьмы. Его фонд помог мне уйти на условно-досрочное. Я был ему по гроб жизни обязан, а ему были нужны деньги для фонда. Галка, эта девчонка — она была чем-то больна. Какая-то генетическая дрянь. Денег фонда хватило только на диагностику, и Деян хотел отобрать у тебя плантацию!
— Тише, — попросил Рэм.
Парни не хотели будить Ченича. Судя по тяжести, наполняющей мышцы юриста, корт или разгонялся, или уже тормозил.
— Он говорил, что дело это благородное, — продолжал Ули. — Что в законах на Экзотике есть лазейки, и я должен только помочь ему уговорить тебя отдать всё фонду.
— Бред какой-то. А что ещё говорил этот твой Деян? — спросил Рэм.
— Да ты же догадался уже… Говорил, что ты — гад. Что ты меня и засадил в эту тюрьму.
— И ты поверил?
— Не знаю. Иногда верил, когда мне это долго внушали. Ты же знаешь, у меня всегда было очень плохо с верой кому-то на слово.
— И тогда директор взял в команду этого Старого? Чтобы он заставил тебя подчиняться?
— Старый появился внезапно, примерно неделю назад. Деян уже был в отчаянии, что никак не может выманить тебя с крейсера. Старый как-то ему помог. И да, ты правильно говоришь. Он выворачивал нам мозги так, что мы на время вообще забывали, кто мы. Потом Ильяс, наш певец, срывался, вспоминал, и у него начинались истерики. Галке становилось
