полностью захватил Тимофей — Так можно вашего зверя погладить?
— Гладь. — разрешил я — И покажи в какой стороне у вас тут площадь.
— Знамо где. — ответил ребенок, осторожно поглаживая Тимку — В центре деревни. Как у всех.
— У вас девок живьем жечь национальная забава, что ли? — спросил Найк парней, шагая по улице.
Краем глаза я отмечал, что далеко не все жители отправились посмотреть на бесплатное зрелище. Из-за некоторых заборов-плетенок на нас настороженно поглядывали разномастные глаза. Ну, а посмотреть было на что…
Мы с Найком в легких скафандрах «ТуристОхотник», сейчас сменившие окраску на оливковый, соответствующая треккинговая обувь на ногах, а к одежде и, тем более, к обуви, тут относятся более чем серьезно. Это дорого. Это очень дорого. Одежда и обувь тут носится до последнего, когда совсем уже приходит в негодность. И это некий показатель статуса. Встреченный нами первым мальчонка в рубахе — скорее всего, не обычный житель, а сын, может внук, зажиточного жителя этой деревни. Ибо основная масса детишек в таких поселениях гоняет голышом, максимум тряпку вокруг бедер обернут, когда подрастут немного. А девки верх надевают только тогда, когда грудь набухать начинает. На Земле одежда в средневековье тоже была очень дорогая и показателем статуса.
За спинами объемные рейдовые рюкзаки. Не сказать, что тут народ заплечных котомок не знает, но с рейдовыми рюкзаками на сто литров у меня и сто двадцать у принца вряд ли знакомы. Мечи наши, опять же. Длинный клинок — это тоже статус. Как мы сами видели, местные воины обходятся копьем и топориком. Булава иногда. Кинжалы. Но меч — это уже уровень не меньше сотника. А глядя на наши богато разукрашенные ножны, можно было и выше статус поставить.
Рядом с нами, такими красивыми, выступали Натан и Марик. К этому времени сменили большую часть одёжки на местную. Портки, рубаха кожаные остались от тарков. Безразмерные сапоги поменялись на лапти с онучами прям в первом поселении. Хреново, имея размер ноги тридцать один, носить классные сапоги размером сорок четыре. Вот сколько ты туда сухого мха не напихай — все равно ноги собьешь. А еще, с большой вероятностью, еще и заражение получишь. Так что прямо в первом поселении выменяли им лапти с онучами. И в итоге проблем не знали.
Ну и наш Тимофей. Который красиво выступает головняком, распугивая клацаньем зубов и низкочастотным урчанием вкупе с пристальным взглядом зеленых глаз всех встречных-поперечных.
Прям музыки эпичной не хватает. Четверо героев при поддержке одного шибко хитрого животины идет освобождать принцессу из лап… Кстати, а из лап кого?
— Парни! — обратился я к шагающим рядом со мной Натаном и Мариком. — Насколько мы поняли, служители культа и маги в конфронтацию не входят?
— Куда не входят? — не понял Марик.
— Ну, не враждуют между собой. — пояснил я — А тут прямо уничтожение. Физическое и болезненное уничтожение мага.
— Это деревенская знахарка маг что ли? — хохотнул Марик — Издеваешься? Настоящие маги их на дух не переносят.
— Много вы видали магов. — буркнул мрачно шагающий Найк.
— Ну… — поперхнулся Марик. Крыть было нечем.
— Почему ее решили сжечь? В чем причина? Молодая, неопытная девка… — спросил у Марика Найк.
— Не знаю. — пожал плечами Марик.
— Их тут тарки на шашлык поджаривают, так им этого мало! — с горечью всплеснул руками принц — Надо еще и друг друга жечь. Узнаю человеческую природу.
— А ежели в самом деле виновна? — я хитро посмотрел на Найка — Вот мы сейчас, все в белом, придем, спасем молодую, красивую ведьму. А потом окажется, что она и в самом деле по ночам у младенцев кровь пила.
— А ты на что? — возмутился принц — Правду от лжи отличить не сумеешь? — и добавил по нейросети: — Сделай артефакт, да и всё. Ну и мне, на убеждение. Попробую местного святошу уговорить подсудимую отпустить, ежели не виновата. Не из станеров же тут всю деревню укладывать?
— Сумею, конечно. — ответил я, выискивая по дороге подходящие камешки.
— Так, теперь насчет вас. — сказал принц, обращаясь к парням — Насколько я понял, местная церковь имеет много власти, среди обычного населения, раз так запросто крестьянок по деревням жгут. Правильно?
— Ну да. — кивнул остроухой головой Натан и уточнил: — Только она не крестьянка, а ведьма.
— Какая из нее ведьма ты от пацаненка слышал. — ухмыльнулся я — Сам же рассказывал, про хозяйку твоей лавки. Только видимость создает.
— И такое может быть… — задумался Натан.
— А к магам они такие же репрессии применяют? — продолжил допрос принц.
— Чего применяют? — не поняли парни.
— Жгут налево и направо. — пояснил Найк.
— Не, что ты! — даже руками отмахнулся Марик — Судить мага может только маг.
— И деревенские знахарки, ведьмы под защитой магов не находятся? — еще раз уточнил принц.
— Нет. — подтвердил Марик — Не знает никто почему, так уж издревле повелось.
— Тогда так… — на секунду задумался принц — Делаете вид, что нас не знаете. Мы маги и церковники нас не тронут. А вот на вас могут отыграться. Так что как-нибудь сбоку зайдите на площадь.
— Мы не боимся… — начал Марик, гордо расправляя плечи.
— А мы — боимся! — оборвал пререкания принц — За вас. Мы что? Пришли и ушли, а вам тут жить. Стоило вас тогда от тарков спасать? С собой тащить? Кормить, поить? Так что вон в тот проулок шагом марш!
— Пока вы тут телитесь, на площади уже маслом хворост поливают и обвинительный приговор зачитывают. — очень вовремя прискакала Нара.
— Ускорились! — скомандовал я, срываясь на бег — Тима, не допусти поджога, пока не разберемся. — попросил.
— Сделаю. — ответил кот, растворяясь во дворах.
В центре местной площади возвышался помост с вертикально торчащим столбом посередине. Вокруг помоста навалены вязанки хвороста, которые усиленно поливал маслом один из охраны клирика. Богато живут. У столба стояла на коленях почти обнаженная рыжеволосая девушка. Вся одежда которой составляла длинная рубаха, порванная в нескольких местах. Под левым глазом начинал наливаться синяк. Видать девка так просто в руки не давалась. Бойкая. Руки, ноги заведены за столб и стянуты ремешками. Тряпка во рту. Кожаный ремешок не позволяет выпихнуть кляп… Перед помостом местный клирик с поддержкой в виде четырех воинов с копьями и щитами, и толпа народа. Успели в духе голливудских фильмов — в последнюю секунду.
— … и если есть тот, кто может встать на защиту сей порочной девы… — драл горло в финале своей обвинительной речи толстый клирик — … то пусть не убоится гнева триединого и выйдет сюда. Есть
