Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
– Была бы польза, а это мы переживем.
– Спасибо, отец родной! – засмеялся Александр Борисович. – Пока, пойду звонить Грязнову. Что там у него?…
Вячеслав Иванович был краток:
– Если освободился, подскочи, мы тут маленько заседаем…
В кабинете начальника МУРа находились оба следователя. Турецкий, чтобы не терять время, быстро ознакомился с протоколами допросов, которые произвели Пустовойт со Смирновым. Юре повезло больше. Точнее, ему помогло мордобитие, устроенное Денискиными стражами, чьей помощью воспользовался Грязнов. А вот Виктору Ивановичу достались орешки покрепче. Осетин этот сразу заявил: «Ны знаю па-рускы», и дальше ему хоть кол на голове теши. Не стал он, правда, жаловаться и на избиение его офицерами милиции. То же самое: «Ны знаю. Нэ было». Никого он не видел и ничего не слышал. Никакого Гарика не знает. Произвели очную ставку со Степой, его напарником, но этот тип продолжал тупо твердить, что не знает по-русски.
Таким образом, показания Степы мог подтвердить только сам Степа, поскольку Синицкий, посидев и подумав, отказался от своих показаний о посещении здания Гариком со шлюхой. Не помнит, не было, возможно, показалось. Или оговорил невиновных под угрозой оружия, которым потрясали муровцы у него перед носом. Те, которые и Амира избили. В общем, жди теперь служебного расследования.
Грязнов был багровым от ярости. Да оно было и понятно. Подфартило тут лишь с указанием на связи «евпатиев» с братвой из таганской ОПГ. Но Синицкий все будет, естественно, отрицать. Пускай пока. Это лишний раз обязывает следствие делать решительные шаги. И первый из них – срочно, прямо сегодня в ночь, необходимо отправить в Рязань оперативную группу, чтобы она уже на рассвете провела операцию по изъятию документации в штабе военно-патриотического общества «Евпатий» и задержанию подозреваемых убийц, если таковые там найдутся. И это дело Турецкий попросил провести самого Грязнова. Санкции на проведение обысков Меркулов согласился выдать, он на работе задержится допоздна. Поэтому, если принимается такое решение, надо начинать действовать немедленно. Операцию проводить, как во время войны, что называется, при полном радиомолчании.
Турецкий тут же перезвонил Меркулову и ввел его в курс событий. Константин Дмитриевич одобрил данное мероприятие. Сказал, что через полчаса поедет домой, и по дороге, сделав небольшой крюк, подбросит утвержденное постановление на обыск в МУР, пусть Вячеслав кого-нибудь подошлет на проходную.
Вызвали подполковника Кондратьева. Коля Саватеев отыскал подробную карту Рязани. Ее разостлали на столе и провели нечто подобное штабным учениям. После этого Кондратьев отправился к своим, заверив, что группа специального назначения будет полностью готова к выезду к двадцати трем часам. Маршрут и задачи бойцы узнают во время следования. Пойдут тремя машинами – штабная и две со спецназом. Понимая, что дело придется, вполне возможно, иметь со специалистами из воздушного десанта, посчитали возможным ограничиться тремя десятками человек. Должно за глаза хватить.
Грязнов утвердил состав команды и отпустил всех до одиннадцати вечера.
Сам он не собирался никуда уходить, ибо все необходимое постоянно имел в шкафу: камуфляжный комбинезон с зелеными полковничьими звездами на узких погончиках, теплую одежду под низ, бронежилет, спецобувь и все остальное, полагающееся командиру спецназа, включая оружие и радиотелефонную связь.
– Ну, рассказывай, что у тебя случилось, – сказал Турецкий, когда они наконец остались вдвоем.
– Парамоныча они моего отпустили, – хмуро начал Грязнов. – Я перепроверял, дома сидит, напуган до смерти. Этих двоих, как ты заметил небось, Юрка-умница прокачал за милую душу. Ушли под подписку. А и сбегут – один хрен, их, скорей всего, свои же и уберут. А вот с Полиной вышла грубейшая накладка.
– Ты поэтому звонил?
– У вас там шло совещание, не мог же я открытым текстом, сам понимаешь… Словом, баба-дура позвонила своей подруге, а к той как раз братва нагрянула. Ну и увезли, естественно, вкололи ей какую-то дрянь, от которой она стонала на носилках. И укатили. Этот сукин сын Кистенев божится, что не знает, куда увезли. Чей-то заказ. А чей? В общем, как я чую, загубили мы ее.
– Господи, только этого не хватало! Но, может, обойдется? На ней ведь, в сущности, и нет ничего. То ли она действительно не знает, то ли ловко темнит. Но она рассказала мало. Так, сплетни всякие. Вот с цепью – помогла. Ты, к слову, обрати внимание на этот факт, когда будете киллеров искать. Я на этот ваш вояж очень рассчитываю.
И Турецкий рассказал Грязнову о посещении Анны Францевны и неожиданной активности фирмы «Юнона», пожелавшей приобрести жилплощадь погибшей, а заодно нанявшей адвоката задержанным охранникам. При их упоминании муровец опять потемнел лицом.
– Ты, старик, за него не переживай! У нас убийственный аргумент: в закрытом помещении, строго, кстати, охраняемом, – сумка из-под оружия, которым произведено убийство вице-премьера. Плюс сопротивление должностным лицам. Конечно, нельзя так делать, но я адвоката все-таки поманежу, пусть побегает, пожалуется на меня. А тем временем вы вернетесь, надеюсь, с дичью. Вот тогда мы и предъявим ему свои доказательства. Ишь, шустрый какой! Все ему вынь да положь, а он станет этим бандитам советы давать, как нас с тобой объегорить.
– Дурной этот закон – об адвокатуре…
– Он не дурной, Славка, он абсолютно неподготовленный. Тот же американский прокурор объявляет адвокату: твой подзащитный обвиняется в убийстве такого-то и при таких-то обстоятельствах. Вот и строй свою защиту, бегай, ищи свидетелей, разрушай мою пирамиду. А мы тебе в суде такого свидетеля вызовем, что ты в лужу сядешь. У нас же все наоборот. Адвокат по закону получает буквально все данные, добытые следователем, и пока мы с тобой носимся, высунув языки, он спокойно рассказывает обвиняемому, что надо делать, кому что сказать, где кого убрать, и так далее. А мы удивляемся, почему у нас убивают свидетелей. Вот поэтому никакой Лысов не получит от меня оружия против меня же самого. Или пусть закон пересматривают. Я кончил, господа присяжные заседатели.
– Молодец, – улыбнулся наконец Грязнов. – Очень убедительно. Но не пройдет.
– Сам знаю. Но ведь хочется!
Турецкий рассказал Грязнову о той операции, которую они наметили с Суровым, передал свои впечатления об этом деятеле, а также о дневных свиданиях в Белом доме. Вячеслав Иванович, как ни странно, не был столь категоричен в утверждении политической подоплеки убийства. То есть промышленно-финансовые группы, конечно, воюют друг с другом, но до убийства столь высоких фигур пока не доходили. Ведь вот что получается: киллеры знали, что кавалер навострился к даме. И это должен был знать некто третий, так называемый заказчик. Ревнивец, Отелло. Поскольку выстрелы производились из комнаты дамы, следует считать, что к этому моменту она была уже мертва. Налицо мотив – убийство любовников. А вот причина, ну та, отдаленная, она может быть и финансово-политической. У нас ведь даже сортирные проблемы запросто приобретают политический оттенок.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
