Что с моими руками?!
— А что с ними не так? Руки как руки.
— Тэя… Я могу подойти к зеркалу?
— Конечно. Но я здесь зеркала не вижу.
— Оно в другом помещении, в гостиной рядом, — голос звучит неуверенно, господин Ким продолжает рассматривать свои руки и ощупывает ими лицо, по-прежнему выражающее безграничное удивление теперь уже вперемешку с недоверием и почти паникой.
— Ну, тогда берите меня под руку и вперед, — становится смешно от того, как робко мужчина делает первые шаги в новом теле с новыми ощущениями, внезапно хватаясь за штаны, ползущие вниз. Не сказать, что господин Ким так уж сильно похудел, но размер его талии уменьшился значительно из-за полностью ушедших «спасательных кругов» на боках и выдающегося «авторитета» в виде э… брюшка с висцеральным жиром.
Молча, проходим в соседнюю комнату — гостиную, где есть зеркало. И не одно. Опять светлое, почти белое, пространство стен с преломленным дневным светом от расположенных в разных ракурсах больших зеркал от потолка до пола, такая же светлая мебель. У меня возникает стойкое ощущение некой внешней стерильности, за которой скрывается далеко не самое чистое внутреннее наполнение.
Мужчина, увидев свое отражение, пораженно молчит, не издавая ни звука, находясь в заторможенном состоянии, словно время для него остановилось, и он навечно застыл в сиюминутном мгновении. Я просто наблюдаю, давая человеку возможность полностью погрузиться в свои переживания и чувства, и естественным путем справиться с эмоциональным шоком от собственного радикального преображения. Наконец, он отмирает.
— Знаешь, девочка, кажется, у тебя огромные проблемы на этой планете… Мне уже сейчас страшно за тебя! Если ты не отыщешь способ вернуться назад, я не знаю, сколько ты протянешь на Земле.
Теперь настала моя очередь замереть в удивлении от того, что̇ я слышу вместо благодарности. И не только от произнесенных слов, но и от той энергетики, которая исходит от всего существа, называющего себя Ким Пхён Илем — всепоглощающего вымораживающего страха. Нет, не за собственную жизнь или психическое здоровье, а за меня, которую он теперь ощущает и видит совсем иначе. И становится действительно страшно! Я тихо шепчу своему чувству «вижу тебя, ощущаю и благодарю за предупреждение». И отпускаю. Пугаться надо было раньше — тогда, когда первый раз попала за стену и рванула вслед за своей внезапной сумасшедшей влюбленностью и присущим мне бесконечным любопытством «а что, если…».
— Мне уже сейчас начинать бояться или все-таки можно еще пожить какое-то время спокойно? — перестаю циклиться на услышанном, улыбаюсь, поймав в зеркале тревожный взгляд стоящего рядом мужчины. Он заметно расслабляется.
— Тэя, ты же понимаешь, что я не могу в таком виде предстать перед теми, кто меня знает? Это чревато такими последствиями…
— Еще бы! Конечно. Чтоб не пугать окружающих, создам временную голограмму-морок Вашего старого обличия. Она просуществует около полугода, постепенно исчезая, и даст возможность другим людям привыкнуть к изменениям. Понятно, что будут вопросы, что за чертова мистика с Вами творится, но все равно это лучше, чем сразу… За полгода можно придумать какую-нибудь отмазку, что-то вроде эликсира молодости или бессмертия. Согласны?
— Бессмертия? Хм… Смешно. Ты можешь объяснить, что со мной сделала? Я так понимаю, это не только снаружи?
— Стала бы я тратить свои силы на такую ерунду! Вы же не айдолка какая, замороченная на своей внешности. Мне тут пришло в голову одно сравнение — про авторазвалюху на помойке, которую полностью надо реставрировать.
— Ты меня с развалюхой сравнила? — мужчина поджал губы и разорвал со мной зрительный контакт через зеркало.
— А что? Обидно, да? Но это же — правда, господин Ким. В смысле, было правдой. Теперь авторазвалюха с помойки — это однозначно не про Вас. Вы стали брендовым эксклюзивным авто класса люкс, если можно так выразиться, в единственном и неповторимом экземпляре на весь Земной шар, поскольку таких кардинальных изменений я ни с кем никогда не производила. Лечила — да, но не омолаживала, не восстанавливала внутреннюю начинку в такой степени, — пока я говорила, моя веселость улетучилась без следа. — Я бы не стала ничего подобного делать и с Вами, если бы не то, о чем сказала Чонхва. Сейчас у Вас, возможно, некоторая эйфория от своей «волшебной» трансформации. На самом деле ее не произошло по-настоящему. Если Вы продолжите жить так, как жили раньше, с тем же видением Мира и себя в нем, ничего не поменяв в мышлении, в жизненных приоритетах, Ваше физическое внешнее очень скоро начнет болеть и стариться с еще большим темпом, соответствуя неизменившемуся испорченному внутреннему. Для того чтобы Вы смогли прожить оставшуюся часть жизни продуктивно, наполнено, в унисон со своими целями и задачами, с которыми Вы пришли в это воплощение, важно и необходимо, прежде всего, быть честным по отношению к себе и Сущему. Перестаньте себе врать. Постарайтесь быть для себя настоящим, какой Вы есть, а не масками и ролями, соответствующими кому и чему угодно, только не Вам истинному. Враньё на уровне высших материй никогда добром не заканчивается! Вы можете обмануть кого угодно, но собственный организм, Душу и Дух — никогда. Они знают все самые потаенные Ваши мысли и желания, даже те, которые Вы тщательно скрываете от самого себя, задвинув их на задворки подсознания. Незнание Законов не освобождает от ответственности, а намеренное стремление жить в притворной слепоте — тем более. Я за Вас своим целительством поручилась перед Высшими Иерархами Духов Земли и Сущим, несу личную ответственность. Если что, мне прилетит не меньше, чем Вам, за мои выкрутасы в чужом Мире!
Господин Ким слушает меня со спокойным выражением лица, ни один мускул на нем не дрогнул. И только по тому, как на виске интенсивно пульсирует жилка, понятно, что к тому, что я говорю, он относится очень серьезно.
— Чонхва сказала, что Вы поможете мне попасть к тем, кто действительно ждет именно моей помощи, может быть, не только в Корее. И Вы обещали.
— Обещал. И не собираюсь отказываться от своих слов. Но ты должна знать, что все это очень сложные манипуляции, связанные с бизнесом и политикой. Иначе никак. Это как раз к разговору о больших деньгах, которые пахнут кровью и смертью… Не боишься играть во взрослые игры? Там, девочка моя, нет совести и жалости. Это игры без правил — или пан, или пропал.
— Без исключений?
— Без.
— И Вы точно такой же, как те, для кого жизнь — игрушка, которую можно сломать и выбросить за ненадобностью в мусорку?
— Да. Однако такие поступки всегда имеют под собой почву, ничего
