Встав на колени, Свейн поднялся было во весь рост, но ноги его не слушались, и, когда он со страхом в глазах стал пятиться от Хокра, то споткнулся и снова тяжело упал.
Кери услышала треск и моргнула, в то время как Хокр нахмурился и пошел поднять Свейна.
— Не думай, что тебе удастся уйти… О! Он разбил себе череп о камень.
— Но это… Это хорошо, не так ли? Он мертв? — прошептала Кери.
— Да, что очень жаль. Я собирался привести его к королю и судить за его проступки. Теперь он избежал этого позора.
Но Кери было все равно.
— Хокр? Это правда ты? Я думала, что больше никогда тебя не увижу. — У нее вырвался всхлип облегчения, когда она бросилась к нему.
Он, казалось, стряхнул с себя туман ярости и сосредоточился на ней, как будто впервые увидел ее по-настоящему.
— Кери, ást min. — Он прижал ее к себе, обняв так крепко, что она едва могла дышать. И он назвал ее «моя любовь».
— Но как… почему… Кадок действительно здесь? Мне показалось, я слышала его голос, — пробормотала она.
— Мы пришли вместе. Я все объясню, но тебе не нужно беспокоиться. Он знает, что я не причиню тебе вреда, и он пока не убил меня.
Он печально усмехнулся, и Кери только теперь расплакалась по-настоящему, со смешанным чувством облегчения и счастья. Хокр погладил ее по щеке и прижал к себе.
— Ты цела и невредима? Они… дурно обращались с тобой?
— Нет. Меня держали взаперти в погребе, мне казалось, целую вечность, но может быть, это были всего несколько недель, но никто так и не появился, хотя я боялась этого каждый день. Я думаю, что это и была их цель — запугать меня до полусмерти. Темнотой и холодом. И он… — она кивнула в сторону Свейна, стараясь не смотреть на него, — сказал что-то о том, что Рагнхильд хотела, чтобы я настрадалась, прежде чем он…
— Она заплатит за это, клянусь, если твой брат не опередит меня.
— Как Йорун? — Кери безумно беспокоилась о девочке и молилась все равно каким богам, только бы они уберегли ее.
— С ней все в порядке. На самом деле своим спасением ты обязана ей. Она рассказала мне, что случилось.
— Она тебе рассказала?
Хокр рассмеялся.
— Да, так, как ты ее учила, используя несколько слов и жестикулируя. Мне потребовалось некоторое время, прежде чем я понял, но в основном это потому, что мне было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме чувства потери. Видишь ли, я думал, что ты умерла, но я потом все тебе расскажу.
— Ну, слава богу, ты пришел. Хотя мне удалось вырваться на свободу, я вообще-то понятия не имела, в каком направлении идти, чтобы вернуться к тебе. Я бы совсем заблудилась.
— Пойдем и найдем твоего брата. Он будет очень рад тебя видеть. Я надеюсь… Но мы обсудим это позже.
— Мы все согласны с тем, что Рагнхильд виновна в том, в чем ее обвиняют?
Хокр торжественно стоял в одном конце холла бывшего шурина, где собрались все, включая Кадока и его спутников. Все четверо старших братьев Рагнхильд были мертвы, как и большая часть их людей, но ее младший брат Лейф прекратил сражаться и сдался.
— Клянусь, я не принимал в этом никакого участия. Я даже не знал, что здесь держат эту женщину, — сказал он, указывая на Кери. — Недели две назад Свейн привез сюда несколько рабов, и я думал, что он их купил. В любом случае, это было не мое дело — расспрашивать его. Пожалуйста, давайте уладим это менее жестоким способом.
Как младшему сыну, ему повезло, что его не отправили в мир добывать себе счастья. Хокр уже встречался с Лейфом раньше, и тот был единственным из братьев Рагнхильд, кто ему действительно нравился. С тех пор, как они виделись в последний раз, милый юноша превратился в зрелого мужчину, и взгляд его глаз был искренен и полон сожаления. Теперь они оба смотрели на Рагнхильд, которая стояла перед ними со связанными руками.
— Я, например, согласен, — сказал Лейф, бесстрастно глядя на сестру. — Рагнхильд только и делала, что досаждала здесь всем и каждому с тех пор, как развелась с тобой, и я буду рад избавиться от нее. Она мне больше не сестра.
— Трус! — выплюнула она. — Свейн должен был гнать тебя прочь. Ты никогда не был одним из нас.
Хокр решил прекратить их препирательства.
— Как бы то ни было, Лейф теперь владелец этого поселения и глава вашего дома. Это он будет решать и твою судьбу, и какое возмещение причитается мне за ущерб, который ты нанесла моим владениям.
— Ты говоришь, твой дом сгорел? — Лейф насупился. — И половина твоих людей убита. Не говоря уже о поголовье скота и уничтоженных припасах…
Хокр кивнул и добавил:
— Кроме того, твои родственники плохо обращались с Керидвен, моей… э-э… гостьей.
Он гневно посмотрел на Рагнхильд, но сумел сохранить спокойствие, хотя ему хотелось разорвать ее на части из-за того, что она сделала с Кери. Не говоря уже о том, что по милости бывшей жены он, глядя на жертвенный ясень, испытал самый сильный шок в своей жизни.
— Тогда я бы сказал, что должен тебе половину своих рабов, все сокровища, которые Рагнхильд привезла в качестве приданого, и еще какое-то количество скота и продовольствия. Предлагаю подсчитать все, что осталось между нашими двумя владениями, а затем разделить все пополам… Это звучит разумно?
Рагнхильд ахнула.
— Беру свои слова обратно, — злобно процедила она. — Свейну нужно было убить тебя при рождении, ты, маленький aumingi!
— Pegi рú! — Лейф подошел и ударил сестру. — Это все твоя вина, и ты навлекла позор на нашу семью. Самое меньшее, что я могу сделать, — лишь попытаться возместить ущерб, чтобы у обоих наших поселений появился шанс выжить и достигнуть процветания. Что касается тебя, я думаю, подходящим наказанием было бы… — Он повернулся к Кадоку, который все это время хранил молчание. — Брат Керидвен, как ты смотришь на то, чтобы получить очень строптивую рабыню и забрать ее к себе на родину? — Он указал на Рагнхильд, чьи глаза сузились от ярости.
Кадок улыбнулся и оглядел Рагнхильд с ног до головы взглядом, не предвещавшим ей ничего хорошего.
— О, я думаю, что смогу усмирить даже самого непокорного. Спасибо, да, я с удовольствием возьму ее.
— Хорошо, тогда все улажено. Хокр, что ты скажешь о моем предложении?
— Оно более чем щедро, и я принимаю его.
Никто не удостоил Рагнхильд ни единым взглядом, когда ее, изрыгающую проклятия, Кадок вывел из дома. Хокр не сомневался, что скоро ее заставят примолкнуть, и это было самое меньшее, что она заслуживала. Она превратила жизнь стольких людей в несчастье, теперь была ее очередь страдать.
Кери сидела на корме корабля Хокра, завернувшись в шерстяное одеяло, но ей уже не было по-настоящему холодно. Хокр был совсем рядом с ней, стоял у руля, пока его люди гребли, и крепко держал ее за руку, как будто не хотел никогда больше отпускать. Прикосновение его мозолистых пальцев согрело ее так, как ничто другое, и внутри, и снаружи.
