общества, и культурное, и классовое, и какое хотите еще, независимо от того, как мы с вами все это оцениваем. Хочу только напомнить, что, например, в 20-30 годы было не меньше лексических маразмов и откровенного идиотизма, чем теперь. С возрастом становлюсь все более ярым врагом ненормативной лексики. Актуальными считаю все процессы в русской речи, иначе бы они не происходили.
2. Нормативным, эталонно чистым, грамматически и орфоэпически правильным. К сожалению, компьютерный редактор не может заменить живого корректора. Допускаю профессиональный сленг в специализированных изданиях (спортивных, экономических и т. д.). Категорически не приемлю пошлость и дешевую скабрезность бульварной прессы. То, что «пипл» это все «хавает», – не оправдание. Если издание не пишет хорошим языком, а канал не говорит правильно – значит, они не уважают тех, для кого трудятся.
3. Язык, на мой взгляд, ничем не должен отличаться. Почитайте даже научные труды середины-конца XIX в. – это же язык Тургенева, Лескова, Чехова! А какие образы! У профессора Гесдерфера в огромном ботаническом талмуде (который читается как роман!) глава о комнатном растении «монстере» начинается так: «Нужно обладать огромным терпением, иметь достаточно свободного времени и проявить дьявольскую изощренность, чтобы погубить это растение!». Современный автор мусолил бы эту информацию три долгих абзаца (монстера, как и все представители семейства ароидных, имеет высокий порог устойчивости к заболеваниям патогенной микрофлоры, повышенную резистентность к токсинам… и т. д.), а мы бы так и не поняли, что он хотел сказать. А вот формой и сюжетным построением – да, публицистика и художественная литература отличаются. Разные жанры – разные законы. Хотя… Иногда ходят очень близко – рука об руку! Но это очень долгий разговор.
4. Редко. Только если очень требует образ. Раньше много ругался матом. С возрастом – почти перестал. Мат – это однозначно язык БЕСОВ, он формирует внутреннюю эстетику человека (помните, что «сначала было слово»?). За свои 47 лет я ни разу не встретил ни одного по-настоящему благородного человека, который бы матерился как извозчик. Хотя тут есть и одна тонкость. Человеку с ограниченным кругозором, мало читающему и не чувствующему языка, очень тяжело строить фразы. Он не может этого делать быстро и легко. А чтобы протянуть время, использует слова паразиты или мат. То есть, в тот момент, когда он произносит «как говорится» или «на х…й бля», – он просто думает, как достроить фразу, нервничая, что его не очень хорошо понимают. Классический пример – Виктор Степаныч Черномырдин, который без мата не может связать двух слов. Кстати, очень точный глагол «связать»! Что касается роли… Я не ханжа. Ни «Москва-Петушки» Ерофеева, ни «Николай Николаевич» Алешковского без мата немыслимы. Но там с этим НЕ ПЕРЕБОРЩИЛИ!
5. Нормально – если в меру, и что они обозначают, понятно не только автору.
6. Очень долгий разговор – много спорного.
7. Есть две газеты и журнал, который выпускает МИНЮСТ для воспитанников пеницитарных (кажется, так это слово пишется?) заведений. Вот там – сколько угодно. Можно еще и в изданиях МВД – там теперь, те же самые люди, с абсолютно такой же ментальностью и тем же «базаром». Во всех других СМИ – категорически против! Это то, чем угробил себя Тимур Шаов. Талантливый парень, и песни хорошие, остроумные… Только как ляпнет «хайло», «хавать», «канать» или «мурло» – и все! Планка тут же летит в болото обычной пошлости. Кстати, не он один. Материться в этом жанре талантливо и к месту может только человек с очень высокой (я бы добавил – на генетическом уровне) внутренней культурой! Это могли очаровательно делать академик Н. И. Толстой или актриса Фаина Раневская.
8. Низким уровнем культуры, конъюктурным цинизмом (что, в принципе, одно и то же) и классовым составом этих самых журналистов. Даже Президент говорит: обеспечЕние, укрАинский, одновремЕнно и т. д. А ведь мог бы завести корректора, который бы правил его «базар». Хотя необходимы и компромиссы. Например, по всем нормам надо говорить «подростковый», но ведь вся страна ставит ударение по-другому – «подростковый»! Можно и закрепить такую новую форму.
9. ГУБИТЕЛЬНО, как любой массовый НОВОЯЗ. Кстати, знаете, какой краеугольный камень, на котором держится любая тоталитарная секта? Это подмена понятий – тот же новояз. Не человек, а – Ань! Не душа, а – Унь. Не мир, а – Монь. Член братства (якобы инициированный) произносит фразу: «Унь Аня принадлежит Моню!» – и тут же чувствует свое сладкое превосходство над вами (ничего не понимающим), ему кажется, что он один – носитель изотерической мудрости. Чем изначально ограниченнее такой сектант – тем сильнее подобный «духовный» оргазм. В этом отношении «админы, юзающие что-то там…» мало чем отличаются от вышесказанного.
10. НИКАК! Это так же бесполезно, как бороться с гомосексуализмом, хамством, гашишекурением, атеизмом, коррупцией и прочей мерзостью, за которыми четко виднеются рога врага рода человеческого. Она сама изменяется, в зависимости от общих процессов, происходящих в обществе. А куда и как они пойдут меняться – зависит от огромного количества факторов (хотя, по большому счету, на все – воля Божья!). Самый худший вариант – любая компанейщина. Вот, правда, за мат (громкий в общественных местах) наказывать надо! И – строго! Это – к гадалке не ходи!
Алексей Харламов
Специальный корреспондент ГРК «Маяк», РИА «Новости»
1. Право, высказываться мне о современном состоянии русского языка даже и неловко как-то. Во-первых, я не филолог, а во-вторых, не журналист (как минимум, по образованию). Следовательно, необходимый анализ будет непременно дилетантским, так сказать, на уровне ОБС (Одна Баба Сказала). Но коль скоро требуется, так и начнем.
Итак. Язык, безусловно, явление живое, а потому возможные его, языка, флуктуации вполне естественны, реагировать же на них можно лишь на уровне «нравится – не нравится», «эволюция – деградация», не оспаривая тем самым принцип, согласно которому естественно живое, а потому – меняющееся. Современный русский язык жив, динамичен, впитывает новые тенденции («аффтарский» сленг), охотно принимает заимствования («Уау!», «Куул!», «Имидж», «Транспарентность»), не противится уголовно-криминальной лексике («разводка», «не катит», «в натуре») и канцеляризмам («приземлить», «заострить», «провентилировать»). Можно сожалеть о некоей примитивизации и стремлении к упрощению конструкций, однако, следует понимать, что ускоряющийся ритм развития постиндустриального общества как раз и порождает тенденцию вкладывать как можно больше значения в возможно меньший объем знаков. Такой период прошла и проходит, быть может, Америка (wonna, gonna), такой же период переживает Россия («полюбас», «всяко», «будь спок»). В активное употребление входят слова, которые могла бы в свой арсенал включить легендарная, хотя и вымышленная Эллочка-людоедка: упомянутое уже «Уау!», «Гламур!», «Супер!», выражающие целую гамму переживаний. И за этим также следует видеть одну из линий развития т. н. «западной» цивилизации потребления, где глубинный смысл подменяется более ярким и более примитивным, а потому, как ошибочно считается, более понятным, пусть и поверхностным по
