Книга Милость королей - Кен Лю

Ксана пощадит Аму в последующих войнах, а ее имя будут прославлять, Кокру заподозрит, что Аму и Ксана заключили союз, и совершенное ею убийство станет доказательством предательства Аму. И армия Маты уничтожит Мюнинг, прекрасный, хрупкий, парящий в воздухе город.

«Соблазнитель побеждает обманом, а не силой, шлюха использует свое тело, как колдун посох, а мыльный пузырь вполне может решить выставить себя напоказ, чтобы превратить сердца и умы тысяч в непобедимую силу».

Марана сыграл на ее тщеславии, на желании стать великой героиней, принести себя в жертву, чтобы остаться в памяти народа, однако ее слава приведет к бесконечной войне между Кокру и Аму и приговорит к гибели прекрасный остров.

У нее был только один путь помешать планам Мараны: чтобы спасти Аму, очернить память о себе.

Когда тело Фина перестало дергаться, Кикоми закричала:

– Я убила маршала Кокру! О, Киндо Марана, знай, что я сделала это ради тебя и из любви к тебе.

В коридоре послышался топот ног и звон мечей, который становился все ближе. Кикоми, спотыкаясь, добралась до кровати, где лежал Фин, и села.

– Марана, мой Марана! Лучше я буду твоей рабыней, чем принцессой Аму! – продолжала она вопить, в то время как в мозгу сформировалась четкая мысль: «Они меня зарубят мечами. Убьют – как шлюху маршала Ксаны, глупую курицу, ослепленную любовью настолько, что предала свой народ и мятеж. И такой меня запомнят, зато Аму будет в безопасности, Аму будет жить».

Она продолжала кричать до тех пор, пока мечи стражи не заставили ее замолчать.

«Мне правда очень жаль, сестренка!..»

И хотя соколы-мингены временами залетали на все острова Дара, с этого дня к Арулуги, дому Тутутики, младшей из богов, никогда не приближались.

Глава 28

План Луана Цзиа

Дзуди, десятый месяц четвертого года правления Праведной Силы

После того как нанес визит вежливости Фэсо Гару, Луан Цзиа зашел в поминальный зал, чтобы вознести молитву за упокой души госпожи Гару и зажечь свечу.

Он скакал без остановок из Хаана в Сарузу и дальше, в Дзуди. Большую часть пути, когда находился на территории, которую контролировала империя, он путешествовал по ночам и прятался днем, чтобы не попасться имперским шпионам. После стольких дней, проведенных в седле, и без того худой Луан Цзиа отощал так, что одежда, покрытая толстым слоем пыли и грязи, на нем болталась, а на осунувшемся лице лихорадочно горели глаза, выдавая крайнее возбуждение.

Смерть Нарэ наконец-то смягчила сердце Фэсо, и он отменил свой приказ не пускать сына в дом. Когда в комнату вошел Луан Цзиа, Куни – с ног до головы в белом, с лицом, перепачканным пеплом и грубой мешковиной на плечах, – встал, и они молча обнялись.

Потом Луан сел, выпрямив спину и согнув колени в позе мипа рари.

– Любовь матери – это самая крепкая нить в гобелене жизни. Мое сердце скорбит вместе с вашим, оплакивая потерю.

Вместо того чтобы ответить цветистой банальной фразой, как поступили бы большинство образованных людей, Куни просто сказал:

– Я доставил моей матери множество разочарований, но она все равно меня любила.

– Мне кажется, что радость, которую родителям дарят дети, сродни той, что человек испытывает, когда выпускает на свободу птицу. Осмелюсь предположить, что на долю госпожи Гару выпало много таких счастливых моментов, хотя ей и не суждено увидеть, как высоко вы взлетели.

Куни Гару склонил голову:

– Благодарю вас.

– Господин Гару, мы с вами еще не слишком хорошо знаем друг друга, однако я много о вас думал в те месяцы, что прошли после нашей встречи. Я считаю, что вы из числа тех немногих, кто однажды пройдет по нашему миру, точно великан, и кому выпадет честь поднять чашу с вином вместе с богами.

Куни легко рассмеялся:

– Даже несмотря на траур, мне льстят ваши слова.

– Я пришел не льстить вам, а предложить новые возможности.

Луан Цзиа находился в Хаане с тайной миссией: найти горячих молодых людей, готовых рискнуть жизнью и вести подрывную деятельность в самом сердце империи. Задание было трудным и не особо перспективным, но Луан взялся за него без возражений. Если любишь свою родину, то готов действовать даже при самой слабой надежде на успех и забываешь о расчете, осторожности и долгих размышлениях.

Однажды ночью он проснулся от шороха бумаги, сел и увидел в свете звезд, как переворачиваются сами собой страницы лежавшей на столе книги, которую ему дал старый рыбак на берегу моря. Луан подошел к столу и увидел, что книга открылась на новом разделе, которого он не замечал раньше. Прямо у него на глазах пустые страницы начали заполняться словами и картинками.

И вот уже перед его глазами возникла карта островов Дара, испещренная крошечными белыми и черными точками, которые, как он догадался, обозначали армии империи и мятежников, а под ней – длинный трактат.

Луан начал читать. Солнце встало, и село, и снова встало, а он все читал и читал, забыв о жажде и голоде.

Через три дня он наконец поднялся из-за стола, закрыл книгу и рассмеялся.

Трактат показал то, что он узнал за годы своих странствий по островам, как будто все, что копилось в голове, вылилось на страницы и оказалось в одном месте, приведенное в порядок и систематизированное. Новое видение уже знакомых вещей родило новую идею, и Луан понял, что вся его прошлая жизнь была лишь прологом к этому мгновению.

Пришла пора исполнить обещание, которое он дал отцу.

Сначала Луан Цзиа поделился своим планом с королем Косуги.

– Я старый человек, Луан, а так рисковать может лишь тот, кто еще не так много повидал в жизни и сумел сохранить веру в себя. Меня вполне устраивает статус гостя короля Туфи, великие подвиги, о которых ты мечтаешь, пусть совершают другие.

И Луан отправился к Мате Цзинду в Насу, что на перешейке Маджи, но генерал, все еще пребывавший в печали по поводу смерти своего дяди и принцессы Кикоми, отказывался принимать посетителей, и встретиться с ним не удалось.

Последней его надеждой стал Куни Гару. Пусть он не был воином и родился в простой семье, но Луан Цзиа почувствовал, что в глубине души Куни ждет, чтобы его уговорили, и готов рискнуть.

– Король Туфи обещал того, кто захватит императора Эриши, сделать правителем нового королевства Тиро.

Куни кивнул, подумав про Мату Цзинду: если кто и обладал отвагой и военным мастерством, чтобы войти в Пан, так это его друг.

– Танно Намен оставил в Пане совсем небольшой гарнизон, когда выступил к перевалу Токо, чтобы присоединиться к Маране у Волчьей Лапы. Он посчитал, что безопасность столицы вполне может обеспечить имперский флот, который контролирует реку Лиру и пролив Аму, в то время как все остальные силы империи сосредоточатся на Волчьей Лапе.

– Намен прав: на западном