как правильно отключать впавших в кровавое бешенство упырей! Ну а я с Валерой прогуляюсь под ручку, как приличный гражданин! О-хо-хо, старый я стал, тяжести поднимать!
У Птицына сложилось такое впечатление, что Игорь Деянович лукавил. Более того, если бы он не пытался встать, берендей поднял бы его одной рукой и так и понёс, даже если бы парень поджал ноги. Силы в этом пожилом князе было немеряно, а старика он больше изображал, чем являлся таковым на самом деле.
— Вот и ладненько, пойдёмте. Тебе, князь, предлагаю сейчас домой — по твоему-то виду и не скажешь, что ты не ранен. Отлежаться тебе надо. А потом зову в гости. Разбирательства по поводу обиды, нанесённой тебе русалками, сам понимаешь, сегодня не будет. Этого господина я тебе тоже не отдам. У меня ему будет надёжнее. Не дай бог, сбежит. Его должно государству вручить, потому как он — иностранный гражданин. У нас до сих пор после войны некоторые пленные не вернулись, так теперь, будет повод обменять на кого-нибудь из них. И потом, мастеров допросов у тебя ведь нет пока?
Валерка отрицательно покачал головой.
— А у меня есть. Так что обещаю, кто именно его сюда нанял, я узнаю, и тебе расскажу сразу же. Вот как придёшь ко мне на обед, так сразу и расскажу. Или, хочешь, могу пригласить и на допрос.
— Всё-таки предпочёл бы побывать на допросе, — ответил Птицын. Он сомневался, что Игорь Деянович стал бы его обманывать, но такие вещи лучше знать точно.
— Ну и правильно. Тогда тем более приходи сразу, как в себя придёшь. И друзей бери. Этого старого пройдоху не приглашаю — ему ещё долго ноги отращивать. Ну, или с теми, что есть срастаться, если они приживутся. А я пока в столицу отпишу телеграммку, я знаю, кому, чтобы побыстрее за ним приехали. Не переживай, чья заслуга в поимке столь опасного преступника, я скрывать не стану.
— Игорь Деянович, а может, скроете? Если не сложно. Я как-то не очень стремлюсь с представителями власти общаться, ну его.
— А я по-твоему кто? — хмыкнул князь. — А тот же Налим рыбомордый? Так, погулять вышли? Нет, друг мой, тебе этого никак не избежать, так что лучше начинать с чего-нибудь хорошего. Да ведь и документов местных у тебя нет? Вот, заодно и оформим. Так что готовься, скоро представим тебя государству. Слухи-то о том, что в стране новый проводник появился, наверняка уже расходятся, да государственная машина у нас пока медленная, пока ещё раскрутится. Вот мы её и поторопим. Заодно приглядим, чтобы ты под неё не попал, под эту машину.
На этом и распрощались. Игорь Деянович обещал, как домой вернётся, прислать своего лекаря — чтобы посмотрел Демьяна и решил, нужно ли пришивать упырю обратно нижнюю половину, или проще дождаться, когда вырастет новая.
Возвращение домой вышло совсем не триумфальным. Из кареты, остановившейся возле старой водокачки, сначала вывалился едва живой Валерка, следом — Алиса, которая вытащила Демьяна. По частям. Поскольку встречать вышел весь состав клана, сцена получилась на загляденье.
— Да уж, — пробормотал Валерка, — Я-то всё гадал, как она выглядит — немая сцена? Ребят, Демьяна бы к столу привязать, а то не дай бог очнётся, не остановишь! Я лично вряд ли в ближайшее время смогу.
— Так он что, живой⁈ — поразился Лёха.
— Живой, — кивнул Валерка. — Но лечиться будет долго.
— Ни хрена себе новости. Что там с вами сделали⁈
Объяснения пришлось отложить, потому что Демьян в самом деле начал приходить в себя. Все резко зашевелились — получить упыря в кровавом бешенстве, даже такого половинчатого, никому не хотелось. Упыря распяли на столе, привязав руки. Как раз прибыл доктор берендеев, который, осмотрев раненого вынес вердикт, что оторванную часть лучше всё-таки пришить.
— Восстановление естественным путём затянется на годы, — пояснил врач, — тем более, что он и так в последнее время получал много ран, как я вижу, ресурсы организма и без того истощены. Гораздо быстрее будет прирастить обратно оторванную часть. Жаль, конечно, что он именно разорван, а не разрезан, но что поделать? Будем работать с тем, что есть. Князь, вам придётся пожертвовать своей крови — это значительно ускорит восстановление.
Валерка остался понаблюдать за операцией, о чём быстро пожалел. Во-первых — зрелище крайне неаппетитное, тем более Демьян в процессе очнулся, всё ещё безумный. Пришлось доктору опять бить его по голове, что не добавляло радости. Как апофеоз прямо во время процедуры у Валерки проснулся жуткий, нечеловеческий голод. Парень, конечно, догадывался, что так будет, но в такой момент… Птицын чувствовал себя каким-то людоедом — смотрит на друга, над которым колдует князь, всё вокруг в крови, по столу разложены внутренности, а он сидит и мечтает о жареной картошке, квашеной капусте и котлетках. Хоть проси кого-нибудь принести обед прямо в «операционную»! Сам-то Валерка отойти боялся — кровь могла понадобиться в любой момент. На всякий случай ещё и Лёха рядом сидит — вдруг Валеркиной крови не хватит? Хотя Птицын твёрдо пообещал себе обойтись своей. Во-первых, он считал себя виноватым за то, что Демьян так пострадал, во-вторых, не раз ведь говорили, что Валеркина кровь особенно полезная, не как у других.
— Господа, я могу попросить чая? Умаялся! — поднял голову от пациента врач. Он как раз закончил сшивать какие-то внутренности.
— И мне! — Валерка остановил метнувшуюся на кухню Алису. — И перекусить чего-нибудь, ладно?
Взгляд, которым его после этих слов одарил бледно-зелёный Лёха, был ну очень красноречив.
— Блин, что с тобой не так? — зашептал старлей. — Я сейчас вырублюсь, а тебе хоть бы хны, ещё и жрать собрался!
— Вот, припёрло что-то, — смущённо ответил Валерка, а сам сделал большие глаза. Ну не объяснять же Лёхе, почему он так внезапно проголодался! Полицейский, впрочем, быстро сообразил в чём дело — только накануне ведь удивлялся, куда в Валерку столько влазит, и объяснения выслушал внимательно, так что вспомнил быстро, и при докторе развивать неудобную тему не стал.
Операция вышла долгая, и на каждый пострадавший орган пришлось жертвовать немного крови. Действительно, немного — доктор расходовал её очень экономно. Вот только органов было очень много. Сшили разорванную печень — нужно залить кровь. Позвоночник — снова кровь.
— А он приживётся? — спросил Лёха, когда увидел, что делает доктор. — То есть там же нервы,
