старшим.
— Господин, вас ждут, — почтительно произнёс верный слуга и шагнул в сторону, освобождая пришедшему дорогу, словно тот был уважаемым и долгожданным гостем.
Руку от груди мечник не убрал.
Сингур сам себе казался безумцем, когда шёл через строй вооруженных людей. Однако никто из них даже не думал напасть. Он это чувствовал. Он это ЗНАЛ!
А потом он вышел на пустую площадь, откуда поднималась широкая белоснежная лестница к Храму, сиявшему высоко впереди. Воздух посередине площади мерцал и переливался, образуя зыбкую завесу высотой в человеческий рост.
Перстень жреца на безымянном пальце потеплел, словно ободряя, и Сингур, не останавливаясь, шагнул прямо в искрящееся марево.
* * *
Всю ночь старшие жёны смотрели на безумный хаос нитей. Не объясни им Тинаш, что происходит, даже они — опытные и привычные ко многому — могли бы испугаться.
Иногда далер осторожно, так, чтобы изумрудные искры не заметили, присматривался к Нелани. Та спала беспокойно и отдавала накопленную силу куда-то вовне. Впрочем, несложно было догадаться куда. Точнее — кому.
Утром многоликие сообщили, что хаоса в мерцании Сети больше нет, и тогда Тинаш приказал верным слугам поставить на каждом выходе к храмовой площади десяток спешников с мечником во главе. Также было велено не пускать туда людей. Кроме одного. Впрочем, он уже не был человеком.
Сингур стал магом. И несложно было догадаться, куда он пойдет, когда узнает, что обеих его женщин забрал Храм.
Ждать пришлось недолго. В квартале рукодельниц буквально полыхнуло силой, а потом эта сила двинулась к Храму.
Тинаш не вмешивался, но мечники, рассеянные по Миль-Канасу, выходили туда, где прошел Сингур. И то, что они видели, несколько успокаивало. Он не тронул ни одного человека, не выместил свой гнев и страх ни на живом существе, ни на бездушной вещи. Его ярость полыхала и ревела, но не владела им.
Это был хороший знак. Самоконтроль говорил о том, что новообращенный маг не сошел с ума и не превратился в жестокое чудовище. Случись нечто подобное, у Дальянии, помимо просыпающегося Миаджана, появился бы ещё один враг…
Пока Тинаш об этом размышлял, воздух пришёл в движение, стал упругим и зыбким.
Сингур воспользовался предложенным ему путём магии. Не испугался, не растерялся, всё понял правильно.
* * *
В этот раз он не почувствовал прикосновения чужой силы и своей уязвимости от неё. Вместо этого Сингур словно завис в воздухе — без опоры под ногами. Однако откуда-то он точно знал, что, если захочет, сможет вернуться назад — на площадь, сможет выйти из этого мерцающего марева именно там, где вошёл. А может, там, где захочет. Но он не собирался бежать.
Легко, одной лишь мыслью, Сингур толкнул себя вперёд.
Он снова оказался в том же самом зале. Здесь ничего не изменилось. Ну разве только в одной из колонн появилась глубокая выбоина. А вот напротив теперь стоял совсем другой человек. То есть нечеловек.
Стоял, беспечно опустив руки, словно приглашая к нападению.
Точно так же стоял перед купленными рабами ланиста в Шиане, отбиравший подходящих для гладиаторской выучки. Чуть в стороне от него находился стол с оружием. Ланиста предложил (а охранники перевели всем, кто не знал шианский) взять оружие и напасть на него. Кто одолеет — свободен. Стоит ли говорить, что никто в тот день не получил вожделенной воли? Ведь никто не смог даже коснуться противника. Тот, безоружный, легко расправился с каждым нападавшим.
Это внезапное воспоминание заставило Сингура насторожиться. Он снова ощутил себя беспомощным юнцом перед опытным противником.
Вот только этот самый противник по-прежнему стоял и молчал. Не предлагал боя. А ведь и стол здесь тоже был, однако на нем было не разнообразное оружие, а угощение: кувшин с вином, стеклянные кубки и большие блюда с изысканными яствами.
— Ты ждал меня, чтобы молчать? — наконец не выдержал Сингур.
— Нет. Я ждал тебя, чтобы поговорить, и рад, что ты тоже этого хочешь, — ответил стоящий напротив мужчина.
— А где другой? Который был тут вчера?
— Умер. Ты сломал ему ребра, они распороли легкое. Он кашлял кровью, — спокойно сообщил незнакомец.
— Ты так спокойно об этом говоришь, — Сингур понял, что вот теперь схватки уж точно не миновать.
— А как я должен об этом говорить? Брат ушел на перерождение. Но перед этим просил меня извиниться за его ошибку, из-за которой между вами возникло… непонимание, — собеседник довольно быстро подобрал нужное слово.
Вот, значит, что. Перерождение. А те двое, которых он убил в Миаджане, тоже переродились?
— Вижу, тебя это не удивляет? — полюбопытствовал незнакомец.
Сингур оставил вопрос без ответа, только спросил:
— Как тебя называть?
— Здесь все зовут меня далером. Я — правитель Дальянии. Но ты можешь называть Тинашем, это имя дала мне мать. Много веков назад.
— Надо же, какая честь. А то, что вы бессмертны, я уже понял, — ответил Сингур.
— Не «вы», — поправил его собеседник. — Мы. Разве ты ещё не понял, что перестал быть человеком? Ты пришел ко мне дорогой, закрытой для людей. Вчера мы все ошиблись. И мой брат, и ты сам. Ты принял его за врага, он тебя — за необычного, но всё же человека. Присядем? Нам есть о чём побеседовать.
По-прежнему настороженно, не выпуская Тинаша из вида, Сингур оглядел зал. Кроме них двоих, здесь никого не было. Совсем. А возле стола ожидали собеседников не мягкие кресла, с которых попробуй быстро вскочи, но стулья. Казалось, обмана нет. Даже новообретенное чутьё и мерцание, на мгновенье вспыхнувшие в воздухе, не показывали опасности. Неужели с ним правда хотят договориться?
— Что с моими женщинами?
Собеседник ответил:
— С ними обращаются почтительно, тебе не о чем беспокоиться. Шианку Нелани Храм выкупил вчера у «Четырех лун» и дал свободу. Она ждёт встречи с тобой. Ты прямо сейчас без труда можешь проверить правдивость моих слов. Просто представь её — и всё поймёшь сам.
Сингур, по-прежнему относящийся с недоверием ко всему, что ему говорили, всё-таки сделал, как предлагал Тинаш. Для этого ему даже не понадобилось прилагать каких-то усилий, он просто вспомнил кошачью зелень глаз на тёмном лице — и тут же увидел. Увидел её! А она увидела его! Он будто вправду оказался с ней рядом в каком-то богатом покое, но рассмотреть ничего толком не успел, потому что от удивления его швырнуло назад. И все-таки Сингур успел ощутить радость женщины и её безмятежность.
— Зачем вы удерживаете тех, кто мне дорог? — сказал он, впиваясь взглядом в лишенное возраста лицо Тинаша. — Хотите
