прошлой войне русские единороги. Их гранаты давали более мощный разрыв, чем пушечные.
Ни одна орудийная упряжка из полусотни расчетов корпусной артбригады не смогла выйти на дистанцию выстрела. Все были разбиты. По всему полю носились обезумевшие лошади, таща за собой обломки упряжек и орудийных передков. Когда кавалеристы сблизились с русскими на тысячу шагов, по ним стала залпами стрелять русская пехота. И что было странно для такой дистанции, попадала. Кавалеристы падали сначала десятками, а потом и сотнями после каждого залпа.
Русские пушки тоже перешли на стрельбу по кавалерии. С трехсот шагов и пушки и единороги ударили по кавалеристам картечью. Огонь пехоты тоже резко усилился. Очевидно, далеко не вся русская пехота была вооружена штуцерами, часть стреляла из ружей и подключилась к бою только на короткой дистанции.
В общем, атака конницы захлебнулась. Маршал видел, что, не доскакав до русских полутора сотен шагов, уцелевшие кавалеристы развернули коней. Однако, храбрая французская пехота, не взирая на продолжающийся обстрел ракетами, воспользовалась тем, что пушки и стрелки противника отвлеклись на конницу, перешла на бег и сблизилась с противником на полторы тысячи шагов. Русские артиллеристы подогнали к орудиям упряжки, прицепили к ним пушки и покинули поле боя.
Французы сблизились на тысячу шагов, стрелки дали по русским первый залп из штуцеров. Русская пехота ответила последним залпом, затем развернулась и бегом двинулась вслед за артиллерией. Русские солдаты со свежими силами бежали быстрее французов.
Воодушевленные победой французы бросились их преследовать. Однако, через две тысячи шагов, между рекой и следующим холмом, обнаружилась новая цепь русских. Еще более тонкая. С двумя артиллерийскими батареями. С полутора тысяч шагов по французам снова ударили русские гранаты и ракеты. А с тысячи шагов — винтовки стрелков. Дав четыре залпа, русские остановили атакующий порыв французов. Снова попасть под ураганный огонь они не захотели. А русские артиллеристы подцепили орудия к упряжкам и были таковы. А за ними и стрелки, оказавшиеся драгунами, отошли назад к своим лошадям, вскочили на них и неспешно покинули поле боя.
Маршал Фош в ярости швырнул треуголку под ноги и принялся топтать ее сапогами, ругаясь самыми грязными словами. Маршал, все же, был выходцем из простонародья. Выместив свой гнев на шляпе, маршал заявил своим генералам:
— Эти русские провели меня, как пацана! Господа генералы, распорядитесь свернуть войска в походные колонны и продолжать марш. И пусть поскорее доложат о потерях.
Вечером маршалу поступили неутешительные доклады. Потери составили 5600 человек убитыми и 9300 ранеными. Леклерк и Лафорже в одном бою потеряли треть личного состава. Потеряна была и почти вся артиллерия корпуса Леклерка. А русские, если и понесли потери, то незначительные. Однако, в Париж полетела победная реляция о том, что в бою сбита с позиции и разгромлена русская дивизия. И мало того, в следующем дефиле, у местечка Буна, в пяти лье за селом Чаплина, обнаружилась следующая оборонительная линия русских.
Фош был талантливым полководцем и не наступал дважды на одни и те же грабли. На следующий день пехотный корпус атаковал позицию русских у Буны в рассыпных строях. Артиллерия следовала за пехотой. На этот раз потери были вдвое меньше. Однако, результат атаки оказался таким же. Русская пехота не позволила французам сблизиться на штуцерный или пушечный выстрел и покинула поле боя. А попытку кавалерии преследовать отступающих отразили русские драгуны огнем штуцеров и легкой артиллерии. Однако, потери французов все равно оказались непозволительно высоки. Особенно, в сравнении с отсутствием потерь у русских.
Следующая оборонительная позиция русских встретила французов в трех лье за Буной в узком дефиле перед боснийским городом Мостар. Ширина дефиле едва достигала 400 шагов. С левой стороны дефиле река протекала вплотную к горе высотой 400 метров, а справа вздымалась столообразная гора высотой 600 метров. Дефиле снова перегораживала цепь русской пехоты с артиллерийскими батареями.
Маршал Фош приказал демонстрировать подготовку к атаке пехоты, а сам приказал вызвать добровольцев из состава полков, сформированных в горных областях Франции: Пиренеях, Вогезах, Арденнах и Юре, где рельеф напоминал боснийский. Таковых набралось шесть тысяч. Им Фош приказал скрытно подняться на столовую гору по не просматриваемому со стороны русских ущелью, выйти по верху горы к русской цепи и обстрелять ее сверху.
Однако, командующий русским корпусом генерал Шольц предусмотрительно разместил на плоской вершине этой горы три тысячи своих стрелков с винтовками. Позволив французам подняться по ущелью на половину высоты горы, русские открыли с обоих бортов ущелья убийственно точный перекрестный огонь. Едва лишь половине французских горцев удалось уйти живыми. Прицельно стрелять на 300 метров вверх было практически невозможно.
Мало того, после того, как русские стрелки с горы открыли огонь, с плоской вершины этой же горы по готовым к атаке французским пехотным каре ударили русские ракетные батареи. Дальность их стрельбы с такой высоты составила запредельные два лье. Потери французов в итоге оказались почти такими же, как при штурме русской позиции у Чаплины. Разозленный Фош приказал атаковать вверх по склону столовой горы целому пехотному корпусу. Однако, русские, отстреляв все ракеты, поднятые на вершину горы, и обстреляв сверху пехоту, снова отступили.
На следующее утро к Фошу явилась делегация уважаемых граждан Мостара и поднесла ему ключи от города, сообщив, что русские ночью ушли из города вверх по долине Неретвы. Маршал вынужден был издать строжайший приказ по войскам воздержаться от грабежа города.
Следующее дефиле встретило французов у местечка Враничи, в двух лье за Мостаром. Всё как и перед Мостаром. Русская стрелковая цепь с артиллерией поперек узкого ущелья, стрелки и ракетчики на 400-метровой горе справа. Фошу ничего не осталось сделать, кроме как послать свежий пехотный корпус генерала Дельвиня штурмовать гору, на которой засели русские. Пустив солдатам Дельвиня кровь ракетным и стрелковым огнем, русские снова отступили.
Следующую позицию пришлось прорывать через лье за селом Зелуса. За ним Неретва входила в узкий каньон. Дорога далее проходила по правому берегу реки под крутым 200 метровым склоном, на котором снова засели русские. Пришлось их сбивать
