тремя братьями, отмечая извиняющиеся взгляды и сдержанную осторожность. — Ты имеешь в виду… подожди, хочешь сказать, что Бодавей продвигает мою идею? — Внутри меня поднимается волна гордости и возбуждения, заставляя хихикать. Я хватаю Хадсона за руку. — Ты это хочешь сказать?
Каменная решимость в его глазах сменяется гордостью и любовью. Столько любви.
— Ему понравилась моя идея? Серьезно?
— Ему очень понравилась твоя идея, — говорит Хадсон, прежде чем перевести холодный взгляд обратно на Августа. — Именно поэтому Август влез и взял на себя контракт, вызвался стать партнером и не дал никаких компенсаций автору идеи.
— Это незаконно. — У Александра такой вид, будто он сейчас перевернет стол.
— Она может подать на нас в суд, — рявкает Хейс. — Может подать в суд на компанию.
— О, пожалуйста, — насмехается Август. — У нее нет ресурсов, чтобы судиться с такой компанией, как «Норт Индастриз».
— Заплати, — говорит Хадсон. — Сделай ее консультантом по проекту и заплати то, что ей причитается.
Август подается вперед, как будто собирается нанести смертельный удар.
— Подумай хорошенько над своим следующим шагом, Август. — Хадсон являет собой картину безмолвной ярости, его тело практически вибрирует, но он сохраняет контроль. — Я дам тебе один шанс все исправить. Если ты этого не сделаешь, мы начнем гребаную войну.
Хадсон
Если бы меня всю жизнь не учили контролировать свой характер, я бы не смог удержать себя от того, чтобы не броситься на стол Августа и не содрать с его лица эту насмешливую ухмылку. Ожидал ли я, что он упадет к ногам Лиллиан и будет просить прощения? Конечно, нет. Но, судя по злому блеску в его глазах и позе короля вселенной, он и близко не чувствует сожаления.
— Я инженер, работающий с «Ит ох», — рычит Александр. — Почему меня не уведомили?
Впервые я вижу проблеск эмоций в Августе. Александр — его дойная корова. Если бы не он, «Норт Индастриз» ничем не выделялась бы среди других инженерных фирм, а их там много. Единственный человек, которого Август не хочет расстраивать — это Алекс.
— Я собирался пригласить тебя, как только будут проработаны детали контракта, — спокойно говорит Август.
Александр хмурится.
— В этом нет никакого смысла.
— Конечно, нет, — соглашаюсь я. — Потому что это чушь. Бодавей мне все рассказал. Я читал контракт.
— Вот черт, — бормочет Хейс и садится в ближайшее кресло, обхватив голову руками.
— Заплати Лиллиан то, что ей причитается, или я не пожалею средств, чтобы разоблачить «Норт Индастриз»…
— Подожди. — Лиллиан встает, и в ее шаге нет ни малейшего колебания. Ни чуть не дрогнув, она приближается к Августу. — Я ничего не хочу от «Норт Индастриз».
Он хмуро смотрит на нее.
— Это самое умное, что я когда-либо слышал от тебя.
Часть моего контроля дает трещину. Я делаю шаг к Августу. Лиллиан хватает меня за руку и удерживает.
— Это говорит парень, который украл мою идею. — Она смеется, и Александр ворчит в знак согласия.
Я снова делаю шаг к Августу, но она качает головой. Ее улыбка легка, в ее выражении нет и намека на боль.
Она снова обращает свое внимание на Августа.
— Мне не нужны твои деньги.
— Лиллиан.
— Я серьезно, Хадсон. Вам, ребята, это может показаться безумием, но тот факт, что моя идея понравилась Бодавею настолько, что он стал продвигать ее, а также то, что всемогущий, — она закатывает глаза, — Август Норт увидел в моей идее разумную инвестиционную возможность… — Она смеется так, будто сама удивлена тем, что эти слова прозвучали из ее уст. — Никакие деньги не принесут мне большего удовлетворения, чем это. — Лиллиан прикусывает губу. — Ну, может быть, еще кое-что. — Ее взгляд устремлен на Августа. — Каждый раз, когда ты будешь обналичивать чек о доходах от партнерства с «Ит ох», каждый раз, когда будешь доставать кредитку или оплачивать роскошный отпуск. Совершая траты на то, что приносит тебе радость, с этого момента ты будешь думать обо мне.
Он фыркает.
— Тебе придется смириться с тем фактом, что какая-то часть твоего состояния — это то, что ты получил за идею украденную у глупой, излишне оплачиваемой, — она переводит взгляд на Хейса, — пустой траты кислорода. Одно это стоит больше, чем все деньги в мире.
Мне хочется завернуть ее в одеяло и защитить, уберечь от жестокой словесной атаки, которая я чувствую надвигается. Но ей не нужно, чтобы я ее спасал. Лиллиан чертовски хорошо умеет спасать себя сама.
Август открывает рот.
— Если думаешь, что мне не все равно…
— Стоп. — Она поднимает ладонь вверх. — Я больше не обязана слушать твой голос. Я не работаю на тебя. — Она смотрит на меня, и гордость, которую я вижу в ее глазах, заставляет меня любить ее еще больше. То, что я считал не возможным. — Мы можем пойти? Я умираю с голоду, и мне действительно пора на работу.
Я предлагаю ей свой локоть.
— Конечно, детка.
Она кладет свою руку на изгиб моего локтя, и мы поворачиваемся, чтобы уйти.
— Кишка тонка, — бормочет Август себе под нос.
Лиллиан останавливается, оглядывается через плечо на старика.
— Не зли меня. А то я могу проснуться утром и передумать.
— Хейс, — говорит Август. — Составь соглашение о неразглашении и попроси мисс Джиллингем…
— Я не подпишу его. — Она преувеличенно вздыхает, чтобы все слышали. — Ты не можешь контролировать меня, Норт. Это должно быть больно.
— Джиллингем. — Хейс встает и осторожно подходит к ней. — Как адвокат «Норт Индастриз», я должен посоветовать…
— Отвали, Аид.
Александр открыто и громко смеется, и я следую его примеру. Я бросаю на Хейса взгляд, предупреждающий его держать язык за зубами, и то, что он видит в моем выражении, заставляет его кивнуть. И если я не ошибаюсь, мне кажется, он почти улыбнулся.
— Давай заглянем в пекарню по дороге, — говорит Лиллиан.
— Как хочешь, любимая. — Я сладко целую ее в губы, надеясь передать, как горжусь ее силой и как сильно я ее люблю.
— Да, и кстати. Хадсон хочет жениться на мне. — Она показывает Августу средний палец. — Как тебе это, козел?
Август выкрикивает угрозы нам в спину, когда мы выходим за дверь. Хейс говорит старику заткнуться на хрен таким братским тоном, что заставляет меня думать, что Лиллиан заслужила его преданность.
В жилах Нортов течет бурная кровь, и мы позволяем Августу верить, что он в центре. Но когда дело доходит до настоящей семейной верности, на первом месте стоит братство. Всегда.
— Это. Было. Потрясающе! — Ее возбужденный визг эхом отражается от стен вокруг нас. — Не знаю, почему ты не сказал мне раньше, но мне все равно. — Она сжимает мой бицепс.
— Я
