шесть камней маны к этим вещам — но не ушли, а отошли в сторону и дождались, когда им передадут по посоху. Двум главным церковникам помощники вынесли по скипетру.
Ксаты и церковники направили оружие в центр сцены и хором потребовали, чтобы разумные выбрали то, что им дорого — и то, чем они готовы торговать в обмен на силу. Каждая пара подходила и делала выбор, забирая с собой камень маны. И белый свёрток.
Возвращаясь в круг, пара отдавала церковникам камень и те вновь взмахивали факелами, пытались отогнать монстров. С первым камнем монстры почти не пошевелились. Со вторым чуть отступили. С четвёртым они уже пригнулись. Когда церковники получили все шесть камней и взмахнули факелами — монстры завизжали и стремглав умчались за сцену.
Мир получил возможность сражаться с порождениями скверны и началась торжественная процессия. Все спустились на площадку и выстроились в колонну. Впереди шли два церковника со скипетрами, по краям освещали путь церковники с факелами, в конце шли два ксата с посохами. В центре колонны, разбившись на пары, шли разумные и показывали в толпу белые свёртки.
Пройдя круг, все поднялись на сцену и разошлись по местам: факелоносцы встали позади, представители рас встали с одного края сцены, ксаты с другого, а два церковника по центру. Ксаты подошли к церковникам, и они вчетвером о чём-то заговорили. Потом они прочертили посохами и скипетрами линию между ними, повернулись к зрителям и в четыре рта заговорили:
Мы будем рядом жить,
Но и семьёй не станем мы.
Друг без друга нам не жить,
Но и дружить не станем мы.
Не жди союза и помощи не жди,
А лишь торгуй и бед не приноси.
Покажет же добро на зло,
И зло укажет на добро.
— Вы, — церковники указали на ксатов, — необходимое для жизни зло.
— Вы, — ксаты показали на церковников, — нужное добро.
Церковники и ксаты отошли назад и на передний план вышли все шесть пар разумных. Они уже не были едины по расе, но были едины как семья. Они заговорили хором:
Мы будем жить семьёй,
И церковь мы возьмём с собой.
Ксаты пусть стоят недалеко,
Без них нам будет тяжело.
Без зла мы не поймём добро,
А без добра в глазах темно.
Весна не только лишь тепло —
Оно благую весть нам принесло:
Мы все — семья, мы будем вместе,
Забудем старые обиды.
И как семья, сплотимся вместе,
Построив мир…
Они подняли руки к небу показывая белые свёртки, и последние слова прокричали все, кто был на сцене:
Для новой жизни!
Воздух взорвался аплодисментами и восторженными криками. Даже сидящие на террасе разумные и те встали и принялись аплодировать. Но больше всех выражала свои эмоции Сонтьяла. Она не кричал, помня, где находится — но по её громким, сильным и быстрым хлопкам было понятно, что она в экстазе от увиденного.
Лучше всего уйти сейчас, пока толпа не заполонила улицу. Я поблагодарил Бриана и мы с Сонтьялой ушли, хотя она была не против ещё минут пять неистово хлопать артистам.
Насчёт времени я не волновался: до отъезда ещё час, а Лину Ренс приведёт непосредственно к воротам. Поэтому довести смуглянку до гостиницы более чем правильно. Может она девушка бойкая, а город спокойный — но под вечер любого праздника на улицах много чего может произойти.
Пока мы шли, Сонтьяла без умолку обсуждала уведённое. Правда, она всё же спросила: как я отношусь к тому, что ксаты были показаны такими плохими?
Это крайне хороший вопрос, на который нет правильного ответа. Каждая из сторон одновременно и добрая, и плохая. Что ксаты пытаются выжить и торгуют кристаллами маны, что остальные расы, пытавшиеся уничтожить других — все похожи друг на друга.
Но Сонтьяла спрашивала не про это. Вопрос был про то, что островной народ изображался как какие-то приспешники скверны. Словно скверна призвала монстров и драконов в этот мир и передала их под управление ксатов. Тут я уже ничего не мог ответить внятного. Лишь проговорил:
— Вы в своём праве.
Сонтьяла приняла мой ответ, хоть и немного изменилась в лице. Решив, что весёлую атмосферу портить не стоит, она продолжила делиться впечатлениями от увиденного. Я слушал её внимательно, даже участвовал в обсуждении, изредка поддакивая и вставляя замечания — но думал я совсем о другом.
С одной стороны — это обычный животный страх перед тем, что одновременно и похоже на тебя, и сильно отличается. С другой — банальный эгоизм. Зачем разумным признавать ошибки прошлого, если можно назначить виновного во всех бедах. Этими виновными и стали ксаты. Но следует учитывать и то, что этот спектакль правдив настолько, насколько вообще может быть чистой от копоти ни разу не чищеная печная труба спустя сто лет каждодневного использования. Чего только стоит заявление о том, что церковь появилась, когда расы пошли войной на ксатов. Нет, если верить прочитанному мною — это произошло ещё задолго до катаклизма давностью в две тысячи лет.
Да и драконов изобразили какими-то летающими птицами. Даже не показали, как стираются в пыль целые города. Но оно и понятно — всё же стоит учитывать, что северный континент не так сильно подвергался разрушениям за последние двадцать веков. Вот на южным всем весело пришлось — мало того, что три из пяти самых страшных скверных мест находится на южном континенте, так ещё почти все государства там сметались подчистую сияющим зелёным вихрем. Там тоже весной проводят подобные праздники и показывают похожие спектакли. Ксаты так же показаны как вынужденное зло, но вот драконы… Драконы показаны не как слуги скверны, но как сама по себе скверна. Или они как раз и призвали скверну, чтобы поработить все народы? Не помню.
Одно могу сказать: хоть северный континент и спокойней, даже миролюбив, но мне привычней на южном. Да и неважно, чем закончится эксперимент с теми зельями — всё равно все дороги приведут меня на южный. Рано или поздно я вернусь туда и…
Порыв ветра пронёсся по улице, сбив мысли и заставив поёжиться. Как и Сонтьялу, шмыгнувшую носом. Гостиница была близко, мы видели её двери. Недалеко от нас находилась питейная, а рядом с ней расставлены высокие столики без стульев. За такими только стоять, но это даже хорошо: не получится засидеться и пропустить отбытие в деревню.
— Тепло, — с наслаждением выдохнула Сонтьяла, обхватив двумя руками кружку с горячим вином.
Хоть у меня в кармане оставаясь не так много монет, но на пару кружек уж точно нашлось. Да и переживать за отсутствие денег не стоило: на еду в деревне тратится не надо, ибо перед праздником специально у Гильма закупился и оплатил заказов на две недели вперёд. Так что и мясо, и овощи, и крупы с хлебом и маслом будут на столе. Дров для печи тоже в достатке. А если что случится непредвиденное, то всегда есть заначка. Так что тоскливо позвякивающих во внутреннем кармане монет с лихвой хватит на сегодняшний вечер.
— Сильно разбавили, — я немного отпить из кружки.
— Зато тепло, и согревает, — Сонтьяла грустно улыбнулась, смотря на красноватую жидкость.
— Что случилось? — смуглянка удивлённо посмотрела на меня. — Ты только что, с самым трагичным видом, хотела утопиться в кружке с вином.
— Ничего не случилось. Честно!
— Ты слишком правильная и честная девушка. Такие, как ты, врать не умеют.
Она опустила глаза. Вот, похоже, решилась что-то сказать и посмотрела на меня. И вновь опустила глаза. Вновь подняла и опять опустила. И так несколько раз, словно у неё не получалось сформулировать мысль. Или же она просто боялась.
— Можно спросить? — сказала она робко и неуверенно. Получив положительный ответ, продолжила: — Как ты так живёшь?
— Как я что? — на этот слишком странный вопрос я не понял, как реагировать.
— Ксатов же ненавидят. Вот, посмотри, — она махнула рукой на улицу, показывая на прохожих, что с завидным постоянством смотрели на меня как на плесень в бутылке любимого вина. — Как ты так спокойно ходишь по улицам?
— Я, по-твоему, должен забиться в пещеру?
— Нет, я про другое. Как ты можешь терпеть эту ненависть?
— А я в силах её изменить?
— Да! Да, если все узнают, что ты хороший!
— Два вопроса: зачем и как, — мне крайне не нравится, куда идёт разговор.
— Ну. Хотя бы рассказать: как ты смог спасти тех дворфов.
— Мы уже обсуждали, что это ты их…
— Парт с Бромом всё рассказали. Как ты узнал эти узоры, как отдал все деньги для стражи,
