Книга Дамнат - Ростислав

Аркера ухмыльнулся.

— Все так, брат. Все так. Но ты меня не обманешь. Тебя она и впрямь зацепила. А что до меня… да плевать. Ровня или нет. Все мы люди. Идем.

Каллад забрался на кучу, скрестил пальцы и подсадил брата. Не успех Каллад моргнуть и глазом, как брат протянул ему руку.

— Цепляйся, черт бы тебя побрал!

Они спрыгнули на боевой ход и сразу пригнулись. Кто-то что-то выкрикивал. Что именно, они не разобрали. А затем раздался оглушительный вопль Грига:

— Да! Вы меня так просто не возьмете!

Свист мечей, вылетающих из ножен. Тишина.

— Я посмотрю, что там, — шепнул Аркера, осторожно выглянул и сел обратно. С сомнением покачал головой. — Черт! Выгляни-ка сам. Ничего не понимаю…

Совершенству нет конца

За прилавком, подмяв сломанный табурет, лежал, неестественно выгнув шею, хозяин харчевни. Тимьян получше осветил его каганцем, нашедшимся на прилавке. Глаза открыты. В рот вставлена тряпка, видимо полотенце с плеча. Другой конец полотенца, смоченный в крови, покоился на груди.

— Не опасно свет зажигать? — как-то слишком буднично поинтересовался Кир. — Не просекут?

Тимьян ничего не ответил. Он глядел на безвестного мужика и в который раз задумался, как так получается, что жертвы тех, кто, как он надеялся, остался в далеком прошлом, неизменно выглядели согласно канону. Ничто не могло поколебать их решимость следовать канону. Никакие случайности. Или закономерности.

«Нужно всего лишь правильно умереть», — вспомнил Тимьян слова учителя со странным именем Туут.

В том чертовом монастыре всё определялось бесчисленными правилами, записанными века назад в «Канон слуг Бессмертного Ии».

Вот и сейчас: труп выглядел покорно, как раб.

Кир со скучающим видом сплюнул.

— Что с ним? — спросил он, мельком взглянув на мертвеца. — Чего ты так уставился на него?

Тимьян очнулся от оцепенения и посмотрел на товарища. Привычное раздражение, возникавшее всегда, когда рядом находился «сынок пузана», исчезло. Парень спас ему жизнь и добровольно пошел с ним, не подозревая, с кем придется иметь дело.

Странно это: чувствовать поддержку. Бескорыстную. От человека, которого презираешь. Надо быть честным — ведь он недолюбливал Кира. Ослепительного, черт его дери.

— Что молчишь? — повторил Кир.

— Это знак, — сказал, наконец, Тимьян. — Знак, что он раб и не стоит осквернять его кровью и плотью бледу. Клинок «бессмертных».

«Орудие убийства священно, — говорил Туут. — Лишая жизни любое живое создание, ты бросаешь вызов богам. И только Ии сможет оградить тебя от проклятия и кары. Запомни, низший, бледа — это дар того, кто вечно в тени. Нельзя пятнать бледу кровью раба, кровью животных и кровью недостойных. Для этого есть руки. Или палка. Палка для раба — самое то».

— Но вот же кровь? — указал Кир на полотенце. — Разве нет? И зачем они заткнули ему рот? Они что, пытали его?

— Тряпка нужна для того, чтобы рот был открыт. Глаза и рот открыты. Это значит, что он будет слеп и нем в ином мире. Он будет раб. А кровь — это печать. Убийца, жертвуя частичкой собственной крови, открывает врата ям скорби. А иначе бедолага остался бы в соме. В небытии. Его душа сгинула бы. Это плохо… Демону плоти требуются рабы. Ии нуждается в достойных. Нужно всего лишь правильно умереть. Питать сому — страшный грех.

Тимьян вдруг заметил, что Кир рассматривает его со смесью любопытства и… страха. Все, кто имел дело с «бессмертными», рано или поздно начинали испытывать страх.

— Кем ты был в прошлой жизни? — Серьезный тон Кира немного обескуражил. Как будто Ослепительный впервые в жизни увидел Тимьяна без маски.

Да так и было, на самом-то деле. Он всегда носил маску.

— Убийцей, — ответил Тимьян.

— Не простым убийцей, насколько я так понимаю?

— Не простым… Убить человека просто, Кир. Убить так, как это делают они — не может никто. — Тимьян посмотрел Киру в глаза. — Надо спрятаться. Они придут.

— И что тогда?

— Посмотрим. Ты готов? Помни, ты сильно рискуешь. Если уйдешь, я пойму.

— Нет. Мы братство, как-никак. Я не боюсь смерти. Иначе я не стал бы наемником.

— Хорошо.

— Но вот вопрос: куда делись остальные?

Тимьян пожал плечами.

— Ушли. Или их унесли. Неважно.

— Лучшее место для засады — крыша. Я люблю крыши. Особенно ночью.

— Те, кого мы будем ждать, знают об этом. Мы останемся здесь. Спрячемся.

— Думаешь, это хорошая идея? Да и где здесь прятаться?

— Здесь было много смертей. Это плохо. Можно пробудить демона плоти. Того, кто вечно голоден. — Тимьян горько усмехнулся, увидев, как Кир с сомнением покачал головой. — Забей. Просто поверь: в харчевне на нас не нападут. Если только не очистить ее от запаха смерти. Но это долго и сложно.

— До чего же замороченные эти твои приятели!

Тимьян хотел бы улыбнуться, но не смог. С каждой минутой становилось тяжелее.

— «Бессмертные» возвели убийство в ранг культа. Это древняя община. Их философия настолько сложна, что даже «тайные» не постигают суть учения полностью. Совершенству нет конца. Поэтому их нельзя покинуть. Это тягчайший грех, понимаешь, Кир? Оттуда выхода нет вообще. Только в чертоги Ии. Каждый павший член общины предается хуву́ре. Это такой погребальный обряд. Так его душа поступает в услужение Ии. Вечный убийца, где бы ты ни был: здесь, или там.

Тимьян вздохнул. Однажды он задал вопрос Тууту:«Почему бессмертные, учитель?»

— Цель монаха, — ответил Туут, как обычно, огрев Тимьяна палкой, — достичь бессмертия. Это же очевидно! Почему ты задаешь глупые вопросы, низший?

Противный старик всегда его бил и никогда не звал по имени. Он был низшим. До поры.

— Взгляни, — еще разок испытав спину мальчика на прочность, сказал Туут. — Что ты видишь?

— Природу. Деревья. Траву.

Старик улыбнулся. Когда он улыбался, Тимьяну становилось и страшно и смешно. Птичий человек выглядел до того нелепо, что иногда это пугало.

— Природу… Все рождается и умирает, но природа… она бессмертна. Что есть бессмертие? А, низший?

— Не знаю.

Удар палкой.

— Тебе это и предстоит узнать, низший.

— Я совершил невозможное, — проговорил Тимьян. — Бежал. Исчез. Надеялся, что навсегда. Зря. А ведь учитель предупреждал: «Тебя все равно найдут».

— Понял, — мрачно сказал Кир.

— Я гордился тем, что порвал с ними, — с невыразимой печалью продолжил Тимьян. — Тешил себя мыслью, что исключителен. Уникален. Как же я ошибался.

— Знакомое чувство, брат.

Тимьян вздрогнул, услыхав такое обращение. Брат. Какое простое и теплое слово. Он похлопал Кира по плечу.

— За дело. Ждать придется долго.

— Наверху,