— О том, что, пожалуй, мог бы навсегда остаться здесь с тобой.
Люси, улыбнувшись, поцеловала его в ключицу.
— Но боюсь, — продолжал Джереми, поглаживая ее по голове, — что, если мы не вернемся в скором времени в замок, нас начнут искать. — Джереми повернул голову и нежно поцеловал жену в губы. — А ты о чем думаешь?
— Об Альберте.
Джереми поморщился.
— Опять этот мальчишка… — пробормотал он.
— Ты должен дать ему работу. Тогда он не будет бродить ночью по лесу.
— Еще чего! — Джереми фыркнул. — Ни за что на свете! Люси нахмурилась:
— Эти же слова я слышала и от Альберта. Я не понимаю, почему вы оба в штыки принимаете мое предложение. Ему нужна работа, у тебя есть возможность пристроить его куда-нибудь. Все так просто!
— Люси, этот парень незаконно проник в частные владения. Он браконьер и к тому же ранил тебя. Намеренно или случайно, но сделал это! Мне будет нелегко простить его, а ты требуешь от меня, чтобы я не просто простил, а еще и наградил его за преступление!
— Неужели ты не понимаешь? Речь идет всего лишь о восстановлении справедливости, которую попрал твой отец!
Джереми тяжело вздохнул:
— Я так не думаю, Люси.
— Ты в этом уверен? — Люси щелкнула его ногтем по соску. — Я ведь умею быть очень убедительной, когда захочу.
Она припала губами к соску Джереми и поигрывала с ним до тех пор, пока он не застонал.
— Что ты думаешь теперь? — с вызовом в голосе спросила она.
— Я думаю… — Он перевернулся на бок и, обняв жену, крепко прижал к себе. — Помнится, ты как-то говорила, что тебе нравится, когда я вообще не думаю.
Люси ощутила его эрекцию. После бурной ночи любви у них еще оставались силы снова предаться страсти. Люси широко раскинула ноги и приняла его член в свое влажное лоно. И сразу же ее пронзило острое чувство блаженства.
Джереми сделал мощный толчок.
— О! — вырвалось у Люси.
— О Боже, Люси, прости! — всполошился Джереми. — Я сделал тебе больно?
— Глупости. Мне нравится все, что ты делаешь. Почему ты вбил себе в голову, что должен быть со мной нежным и бережным? Я все та же Люси, которую ты знал много лет. Я крепкая девчонка, которая неплохо стреляет и ездит верхом. И я никогда не изменюсь!
Джереми засмеялся:
— Так ты считаешь себя хорошей наездницей?
— А у тебя еще остались сомнения? — Люси перевернула мужа на спину и села на него верхом. — Вот теперь я их развею.
Люси откинула волосы на спину, при каждом движении ее грудь подпрыгивала. Джереми заурчал от удовольствия, наблюдая за ней.
Когда он вошел в нее, у Люси перехватило дыхание.
— Тебе это нравится, не правда ли?
— И ты еще спрашиваешь!
Положив руки на грудь Джереми, она оперлась на него, концы ее густых прядей щекотали его.
— Теперь я знаю, почему ты женился на мне, — задыхаясь, проговорила Люси. — Ты чувствовал, что я не из тех, кого легко сломить.
Джереми удивленно взглянул на жену.
— Ты говорил Генри, ты говорил самому себе, что хочешь взять меня под защиту, оберегать меня, — продолжала Люси. — Но в глубине души ты знал, что мне не нужна твоя опека. — Она ткнула его пальцем в грудь. — Меня не нужно защищать ни от людей, ни от самого себя. Я сама могу овладеть тобой, взять тебя — всего целиком! Что бы ты ни делал, я все равно не сломаюсь!
— Да, ты не робкого десятка.
— Надеюсь, ты понял это в тот момент, когда мы впервые поцеловались.
Джереми расхохотался. Все его тело сотрясалось от смеха, и это доставляло Люси особое удовольствие. Волна радости накатила на нее. Он запомнил этот момент надолго.
— Ты ошиблась, — наконец промолвил Джереми. — Я понял это, когда мы поцеловались в третий раз.
Джереми привлек жену к себе и опрокинул на кровать.
Путь назад в замок занял много времени. Дороги были покрыты склизкой грязью. Вскоре домашние туфли Люси пришли в полную негодность, и Джереми пришлось нести ее на руках.
Когда они приблизились к замку, Люси неожиданно для себя взглянула на здание другими глазами. Старинный фасад золотили лучи утреннего солнца. Люси вдруг впервые осознала, что здесь когда-то была святая обитель, в которой монахи возносили хвалу Богу. А теперь это был ее дом.
— Джереми, остановись!
— В чем дело? Тебе неудобно? Не требуй, чтобы я поставил тебя на землю! Я не позволю тебе идти босиком…
Люси улыбнулась.
— А я и не собираюсь, — перебила она его и огляделась вокруг. — Как здесь красиво!
Взглянув на Джереми, она увидела, что он с недоумением смотрит на нее.
— Я поеду с тобой в Лондон, если ты этого хочешь. Ведь ты мой муж, и где бы ты ни жил — в Англии, в Шотландии или в Египте, — я всегда буду рядом с тобой. Я буду следовать за тобой повсюду. — Люси сделала паузу, стремясь подчеркнуть важность своих слов. Не каждый день она заявляла мужчине, что готова поехать с ним хоть на край света. — Но я надеюсь, что наш дом всегда будет здесь. Я люблю это место.
— Вот как? — изумился Джереми. — Люси, мы могли бы жить где угодно. Мы поселимся там, где тебе нравится. Или, если хочешь, будем путешествовать по миру. Но ты заявляешь мне, что предпочла бы жить здесь! Почему?
— Потому что это тот дом, который тебе нужен. Ты бы не приезжал сюда, если бы не любил в глубине души это место. Ты бы оставил поместье на попечение управляющего и никогда не заглядывал бы сюда, если бы тебя не тянуло в отчий дом. Джереми, мы с тобой можем возродить усадьбу Корбинсдейл, снова наполнить ее светом и смехом. — Люси вздохнула и взглянула на мужа из-под полуопущенных ресниц. — Мы можем наполнить дом детьми.
Джереми вздрогнул.
— О чем ты говоришь? — Джереми с опаской бросил взгляд через плечо на лес за своей спиной. — Люси, как вообще могла прийти тебе в голову эта мысль? Корбинсдейл — неподходящее место для детей.
— Позволь с тобой не согласиться, — упрямо возразила Люси. — Корбинсдейл — прекрасное место! — Она погладила мужа по щеке. — Это дикий край с первозданной природой, но этим он и привлекателен!
Джереми поцеловал жену.
— Знаешь, как ни странно, мне очень приятно слышать это.
— О, Джереми… — прошептала Люси.
— Слава Богу, ты перестала называть меня отвратительным уменьшительным именем!
— Да, действительно, я и не заметила, как перестала называть тебя «Джемми», — удивилась Люси. И тут она вдруг догадалась, почему ее муж так не любит это имя. — О Господи… Томас называл тебя Джемми, да? Именно поэтому ты всегда одергивал меня?
