через какие интриги, к ней попал Антон и каким он был раньше. Важно, что она будет делать с этой информацией, с этой колючей правдой: выпустит из рук как колкого ежика или расчешет и пригреет как заблудившегося котенка? А еще она понимала, что если для нее брак с американцем был расчетом, возможностью решить свои финансовые и личные проблемы, то для Антона брак с ней нужен как воздух: статус, документы, возможность свободно жить в стране своей мечты.
Антон не напоминал Марине покойного Роба ни внешне, ни внутренне. С электроникой он был «на вы и шепотом» и, разумеется, не играл в компьютерные игры. В телефоне ее он не мог заниматься шпионажем, ибо был не в состоянии запомнить, какие американские кнопки что означают. Ей приходилось помогать ему прослушивать его сообщения на мобильном. Да, такой вот неприспособленный, как ребенок, как она когда-то. Неужели судьба ей преподносила человека, чтобы она поменялась с Робом ролями? Как это все сложно, наверное, она слишком много думает. Нужно просто включить логику.
Антон, конечно, не был Принцем. Но и Щелкунчиком-орехоколкой его нельзя было назвать. Марина видела в нем все характеристики «заказанного» у Вселенной идеального мужчины. Да, он не читал Блока-Толстого-Солженицына-Пелевина-Рубину-Кастанеду и так далее. Ну и что? Ее брат тоже их не читал, он только по экономике, финансам и физике с математикой штудировал литературу. Но это не помешало ему защитить в Штатах диссертацию и стать американским «доктором экономических наук».
Марине нравилась цитата Альберта Эйнштейна: «Все мы гении. Но если вы будете судить рыбу по ее способности взбираться на дерево, она проживет всю жизнь, считая себя дурой».
И во многом Антон напоминал Марине ее папочку… Ответственный, работящий, мастер на все руки, щедрый, добрый, неприхотливый и темпераментный мужчина-семьянин. Да, полжизни Антон пропил-прогулял, но теперь-то он остепенился! В руках гончара-Америки Антон из куска глины стал сосудом – очень нужным в хозяйстве! Работа его боялась, а мрамор звучал в его мозолистых, красивых, твердых руках, как на сцене пел хрустальным голосом знаменитый певец Витас…
Конечно, Марина понимала, что обыкновенный строитель не будет зарабатывать столько, сколько программист, тем более в период начавшегося американского кризиса. Но в очереди за ее рукой и сердцем не стояли богатые нейрохирурги и дантисты, футболисты и юристы. Самооценка Марины в какой-то мере хромала на обе ноги. Она была уверена: с двумя детьми никому не будет нужна. Если ее знакомая русская при живом и заботливом муже играла в теннис и гольф для того, чтобы найти ему замену, побогаче и поуспешнее, то Марине это казалось полным безнравственным фуфлом, пеной на пиве – сдунул, и нет ее, пены этой.
Марине было наплевать с протекающей старой крыши своего домика на кастовые предрассудки и мнения всех возможных недоброжелателей и доброжелателей ее союза с Антоном. Жизнь ей открыла, избороздив коньками-опытом ее сознание, что главное качество не в статусе и деньгах, а в ясности мысли, в умении человека сохранять связь с реальностью и отвечать за свои слова. Если Америка сделала из вора мастера на все руки, то она, Марина, в состоянии сотворить из него принца, который будет ее носить на руках. Нужно еще килограммов десять Антону набрать, а ей – столько же сбросить – и точно сможет носить! Она станет его тихой заводью, его лебединой песней, его дедом Мазаем, а он – послушным Львом у ее ног… Потому что, по идее, у него и другого выхода-то нет. Куда он, такой неприспособленный, денется от нее?
Марина нежно обняла своего такого брутального и одновременно растерянного Львенка и нежно поцеловала его в мочку с золотой сережкой:
«Шахразада, не парься!»
Эпилог 1
Вера осенью 2007 года на два месяца съездила в Россию, как планировала. Оттуда она звонила Антону: то просила денег, то обещала вернуться, сводить его на анализы и заняться его лечением. «Вернись, я все прощу!» – взывала Вера, не теряя веру. Она не сомневалась, что бедный ее мужчинка-кобелинка заразился и просто боится возвращаться. Когда она вернулась в свой город, ее в аэропорту встречала бывшая бебиситтер Марины.
Фиалка-Надя, дочка Веры, продала чуть ли не за бесценок мебель и обесценившийся из-за кризиса дом и уехала в Калифорнию к мужу. Ни мраморной виллы с бассейном, ни кожаных диванов и столов с мраморными столешницами, ни машины, ни семьи у Веры не осталось. Даже разбитого корыта. Антон вернул ей золотой нательный крест, который она ему когда-то подарила. Некоторое время ей пришлось жить в приживалках то у одной подруги, то у другой, то в общаге с нелегалами. Она купила подержанную машину в кредит и работала горничной в гостинице. У Болеслава, покровителя нелегалов, ангела с крыльями в соусе барбекю. Прошло несколько лет, прежде чем семья дочери смогла ее простить и забрать к себе в Калифорнию.
Эпилог 2
Чернокожий высокий судья в красном одеянии, услышав историю Марины и Антона, не мог поверить своим ушам. «Вот бы меня жена послала погулять к молодой женщине!» – цокнул он языком и дал Антону развод, не требуя присутствия Веры.
Со временем Антон бросил курить и злоупотреблять алкоголем, ибо понял, что в браке важно работать над собой, становиться лучше и мягче. После бракосочетания он взял американскую фамилию жены. Через суд это обошлось Марине в триста долларов.
Марина, гражданка США, как обещала, сделала ему документы, причем не прибегая к помощи адвокатов. Документы Антона обошлись ей в две тысячи долларов. Антон стал легальным в апреле 2009 года, прожив нелегально в общей сложности 11 лет.
Они организовали свой малый семейный бизнес как товарищество с ограниченной ответственностью, чтобы Антон мог работать на «Вечную Краску» и для других клиентов. Причем Марине пришлось подучиться при местном университете на курсах по ведению всех административных и налоговых дел. Иногда она нанимала мужу работников с биржи труда, иногда сама ездила с ним на объекты Музой работать. Она научилась не только лестницу держать, кисточкой погрешности замазывать, молоток подносить мужу, но и резать кафель, когда они укладывали плитку для клиентов.
Ангел-Хранитель поучал свою подопечную в самый неожиданный момент: «Видишь, как ты осторожно держишь кафельную плитку, когда режешь ее водяной пилой? Ты боишься испортить ее или пальчик себе отрезать. Отношения в семье – это своего рода резка кафеля перед укладкой. Нужно быть внимательным и добросовестным. Любовь – это не вздохи и кордебалеты в постели, а ответственность. И когда ответственность эта взаимна, то
