никто не будет смотреть на меня, Лео — виновник торжества, но, по крайней мере, стоило поддержать образ презентабельной трофейной жены, устроившейся у него под боком.
Никогда не понимала, почему это выражение стало чем — то унизительным. Честно, мне нравилось быть трофейной женой Лео, это означало, что он — абсолютный победитель. И это так. Мы оба. Мы одолели в наших сражениях не только его рак. Так что если кто и заслуживал приз, так это Лео. Сегодня вечером я собиралась с гордостью носить этот титул, поэтому слегка распутное платье — очень даже неплохой выбор.
После пятиминутной езды Чонси подъехал к отелю, колёса встали аккурат в колею на обочине. Ко мне подошел мужчина, одетый в смокинг и шерстяное чёрное пальто с фалдами до икр, поприветствовал и положил руку мне на плечо, когда я ступила на бетон.
— Миссис Кардуччи, — кивнул он с полупоклоном. Вы бы могли подумать, что за два года я привыкла к тому, как это звучит, но каждый раз, когда кто — то произносил моё имя, как будто слышала его в первый раз. — Сюда.
Фойе сияло золотом; все доступные поверхности украшали кристаллы и гирлянды из бисера. В холле стояло три рождественских ёлки ошеломляющей высоты и, по крайней мере, три с половиной метра в ширину. Стеклянные украшения на них походили на огромные светоотражающие пузыри, радужные и сияющие. Всё имело медный отблеск.
Главные двери бального зала были широко распахнуты, из глубины коридора я слышала джазовый ансамбль, игравший в ленивом, затяжном ритме на фортепиано «God Rest Ye Merry, Gentlemen». Мелодию дополняли звон хрусталя и гул голосов.
— Приятного вечера, миссис Кардуччи, — произнёс мужчина, убирая руку, поддерживавшую меня. Я кивнула в знак благодарности и вошла в комнату.
Он был там.
Как всегда великолепный, пиджак облегал его широкие плечи, галстук — бабочка располагалась в неглубокой выемке на шее. Глаза — яркого голубого цвета, губы расплывались в улыбке для всех: и кто хотел пообщаться, и кто хотел просто поздороваться. Я могла весь вечер наблюдать за тем, как он непринуждённо ведёт беседы. Здесь всё было пропитано жизнью, у всех этих людей свои истории. Если бы у меня имелось достаточно времени, мне хотелось бы посидеть с каждым из них и спросить, что привело их сюда. Но я знала ответ. Лео. Всему причиной Лео.
— Дамы и господа, — объявил мужчина с сединой и ярко — красным румянцем на коже, он наклонился к микрофону, установленному на трибуне перед сценой. Комната была заставлена круглыми столами с десятью или более стульями за каждым, и, хотя никто не отдал такого распоряжения, гости вечеринки сами начали рассаживаться по местам.
Взгляд Лео встретился с моим, и он кивнул в сторону стола в самом начале зала. Извинившись перед парой, которую я видела на нашем последнем званом ужине, Лео подошёл ко мне, его рука скользнула по обнажённому изгибу моей спины. Мой живот напрягся, и я задержала дыхание, когда его пальцы пробежались туда и обратно по низко расположенному шву платья.
— Ты выглядишь потрясающе, — прошептал он мне на ухо. Гормоны, которые всполошили недавно возникшие материнские чувства, играли на руку эмоциям, связанным с моим едва начавшимся браком. Сквозь меня пронеслось тепло, наполнившее тело жаром. — Это платье. — Он прошёлся взглядом по каждому сантиметру моего тела, и затем мучительно медленно его глаза поднялись вверх. — Мне, вроде как, захотелось отменить весь вечер и сейчас же отвезти тебя домой.
— Неплохой план, — согласилась я, надув при этом губы больше, чем необходимо. — Но, поскольку ты основной выступающий, думаю, это не лучший ход.
— Верно, — признал он со вздохом, но его руки явно не разделяли его мнения. Прежде, чем я отстранилась от него, чтобы уменьшить наваждение, он ещё раз провел ими вверх и вниз по обнажённой коже спины. Сегодня была важная для него ночь. Я не хотела мешать ему, даже если это значило, что в последующие часы мне бы пришлось думать лишь о сточных канавах. Я могла с этим справиться. Но, честно говоря, я бы всё равно мысленно оказалась в спальне.
— Я сделаю все возможное, чтобы позже ход остался за мной. — Лео не ответил вслух, но морщинка на его лбу и пронзительный взгляд сказали всё, что я хотела услышать.
Он глубоко вздохнул и произнёс:
— Нужно найти наши места.
Гул голосов превратился в мягкий журчащий шёпот, а чтобы снизить громкость до минимума, потребовалось лишь несколько раз звякнуть по хрустальному бокалу.
Седой лис взял микрофон и начал торжество.
— Как вы все знаете, — начал он, небрежно обхватив край трибуны. Говоря, он всем телом навалился на неё. — Мы собрались здесь, чтобы почтить особенного человека.
Послышались тихие возгласы согласия, гости кивали и улыбались, говоря: «Да, он такой» и «Аминь!», выглядело так, словно мы слышали речь проповедника с кафедры.
— А теперь скажите, как много из вас посещали мероприятия, которые начинались с похожих слов? — Он с важным видом склонил голову, выжидая установленное количество времени, чтобы аудитория услышала его слова. — Мы чествуем людей, которых считаем особенными. Мы устраиваем для них праздничные вечера. Поднимаем за них тосты. Собираем деньги от их имени и видим в этом нашу цель. — Его голос идеально подходил для речей, он в мягкой, вдумчивой манере привлекал ваше внимание. В нём можно было различить бывшего военного, долгие годы в отставке смягчили тон и манеру общения. — Но что вы сделаете для кого — то вроде Лео Кардуччи? — Ещё одна пауза для размышления и отстраненный взгляд для выразительности. — Что можно дать человеку, который стольким пожертвовал?
Я нашла пальцы Лео под столом и сжала их, положив руку ему на бедро. Он не сводил глаз со сцены впереди, стойко и профессионально. Сосредоточенно.
— Я скажу, что. Вы предоставляете ему слово, потому что, могу вас заверить, всё, что я скажу, померкнет в сравнении с тем, что может предложить этот мужчина. — В воздухе зазвенел смех, с перебоями сопровождавшийся звоном столового серебра и керамики. Я взглянула на Лео, всё ещё продолжавшего смотреть вперёд, и улыбнулась. От моих глаз не скрылось, что он нервно сглотнул, это намекало на то, что он переживает. Я ещё раз сжала его руку в приободряющем жесте. — Итак, без дальнейших церемоний прошу вас присоединиться ко мне и поприветствовать Лео Кардуччи.
Зал взорвался аплодисментами, хлопки в ладоши сопровождались радостными возгласами и криками. Можно было ожидать подобное от футбольного матча в средней школе, но не от комнаты, полной мужчин и женщин, одетых во фраки и
