ее демоническим способностям, зажили еще прошлой ночью. – Вы слышали голос?
– Слышали. Как вопли сотни кошек, а?
– Как крик сотни ястребов, – согласился Гейки.
– Как…
По правде говоря, они могли бы продолжать в том же духе целую вечность, но, как раздраженно напомнила им Миуко, у них не было на это времени. Им предстояло отыскать душу доро, остановить демона злобы, а Гейки все еще должен был предупредить свою стаю в Коцкисиу-мару. Изрядно потрепанный, он вскоре улетел и вернулся только после полудня, спустившись в облике сороки с дымчато-рыжеватого неба и приземлившись на плечо Миуко, где слегка запутался в ее волосах.
Она погладила его по голове пальцем в перчатке.
– Ты успел вовремя вытащить их?
Он кивнул, тихо каркнув, и спрыгнул на колени, где свернулся калачиком в гнезде из ее рук и быстро заснул.
Когда дым сгустился, Ногадишао покинул укрытие своего леса и двинулся вдоль речной долины, которая в итоге приведет их к Нихаою. Какое зрелище они представляли, подумала Миуко. Мало того что в их странную компанию входили девушки, причем без сопровождения, что было просто вопиющим безобразием, да еще и верхом на полуодичавшем лесном духе. А один из них и вовсе был демоном с синей кожей.
Но поблизости не было никого, кто мог бы плюнуть в них или потребовать вернуться на свои кухни. Немногочисленные фермерские дома, мимо которых они пролетали, были либо заброшены – двери приоткрыты, во дворах валялись опрокинутые сундуки, – либо заперты наглухо, с написанными на ставнях заклинаниями и приколоченными над знамениями.
На востоке до сих пор возвышалась Удайва, что, по крайней мере, принесло облегчение, поскольку означало, что Туджиязай еще не добрался до столицы.
Когда путников настиг недобрый час, ацкаякина зашевелился и спрыгнул с рук Миуко на спину Ногадишао, где он превратился в человеческого парня.
Вздрогнув, Сенара обернулась.
– О! – Увидев Гейки в его синем одеянии, она покраснела. – Ты – Гейки!
– Ага-а. Мы познакомились сегодня утром, помнишь? – Он провел руками по своим растрепанным волосам, еще больше взъерошив их. Затем, заметив ее пристальный взгляд, добавил: – Эй! Что с тобой? Почему ты так смотришь?
Покраснев еще сильнее, она спрятала лицо в волосах.
– Мне очень жаль! Я просто не ожидала, что ты такой…
– Красивый?
Она рассмеялась.
– Да!
– Миуко должна была предупредить. Я очень красивая пташка.
Миуко закатила глаза.
– Болтовня, болтовня, болтовня, – бубнил Ногадишао. – Мне нравилось, когда ты был без сознания, а?
Однако, когда они оказались на заброшенной окраине Нихаоя, замолчал даже Гейки. Над непахаными полями распростерлась дымка, густая и навевавшая дурные предчувствия. Позади них на северном горизонте свирепо танцевало красное мерцание.
Туджиязай был уже недалеко.
Когда они приблизились к границе деревни, у Миуко разболелась голова. Заклинания на вратах духов, должно быть, обновились после ее ухода, потому что те гудели сейчас с новой силой, болезненно пульсируя в ее глазах.
– Остановись, – тихо попросила она. – Мы должны пойти в обход.
– А что насчет твоего отца? – спросила Сенара.
Бросив взгляд за ворота, Миуко с тоской посмотрела на ветхие дома и полуразрушенные лавки Нихаоя. Находился ли там Отори Рохиро, ютился ли в постоялом дворе или укрывался в храме вместе с мрачными жрецами?
Имело ли это значение? Когда она видела своего отца в последний раз, он вычеркнул ее из своей жизни, как будто она значила для него не больше, чем дырявый зонт или разбитая ваза, не подлежащие починке. Он дважды сделал это. Даже если бы ей удалось войти в деревню, она не думала, что смогла бы выдержать это и в третий.
– Туджиязай нанесет удар по Удайве прежде, чем приступит к Нихаою, – сказала Миуко, снимая последние бинты и разминая недавно зажившие конечности. – Мой отец будет в безопасности за вратами духов, если только мы отыщем душу доро до того, как силы Туджиязая доберутся до деревни. Давайте двигаться дальше.
Когда они пересекали полуразрушенный мост, опустились сумерки, но убывающая луна светила достаточно ярко, чтобы они могли разглядеть обломки в реке Озоцо: бочки, корзины, обугленные обломки дерева…
Тела.
Плавающие в воде лицом вниз.
Всхлипнув, Сенара уткнулась головой в мшистое плечо Ногадишао.
Миуко нащупала связывающее заклинание, что носила на шее, но, когда пальцы сомкнулись вокруг бамбукового цилиндра, по ней прокатилась волна жара.
Вдалеке послышался и тут же затих крик.
Сенара вздрогнула, схватив Миуко за руку.
– О нет, – прошептала она. – Это…
– Туджиязай! – выкрикнул кто-то. По склону холма галопом неслась стройная фигура на дымчато-серой лошади, почти светящейся в тусклом свете.
– Канаи? – удивилась Миуко.
– Миуко!
– Роройшо! – вскрикнул Гейки, когда кобыла остановилась рядом с ними, ее бока раздувались. – Прекрасное животное, я никогда не думал, что увижу тебя вновь!
Миуко уставилась на Канаи, сгорбившуюся в седле и тяжело дышащую.
– Что ты здесь делаешь?
– Туджиязай идет! – сообщила девушка. – Он…
Ее прервали новые крики, за которыми последовал грохот – упало что-то огромное и деревянное, – а затем пришел жар, горячее, чем Миуко когда-либо чувствовала, сродни лесному пожару.
– Я направлялась к Изаджиле, когда увидела его. Туджиязая. Он даже не добрался до Удайвы, прежде чем свернул с Великого Пути и отправился прямо в Нихаой.
– Так ты пришла предупредить нас? – удивленно спросила Миуко.
– Я знала, что вы будете здесь, чтобы остановить его, – огрызнулась Канаи. – Не придавай этому большого значения.
– Насколько он близок? – спросила Сенара.
– Близко. Его силы уже начинают влиять на окраины деревни.
Миуко спрыгнула на землю.
Ее отец был там.
Может, он и не хотел видеть ее – по крайней мере, в такой сущности, – но она не могла допустить, чтобы он стал жертвой Туджиязая.
– Миуко, подожди. – Гейки соскользнул следом, осторожно коснувшись ее локтя.
Она бросила на него встревоженный взгляд.
– Я должна. Мой отец…
– Мы сделаем это.
Она покачала головой. Это была ее деревня, ее забота. Она должна была спасти их или хотя бы попытаться.
– Но…
Ногадишао повернул к ней свое морщинистое лицо, глаза его заблестели.
– Это миссия чрезвычайной важности, да?
– Делай все, что потребуется, чтобы остановить это, – согласилась Канаи, ее челюсть напряглась. – Мы доставим жителей деревни в безопасное место.
Сглотнув, Миуко переводила взгляд с одного члена их разношерстной компании на другого: лесной дух, две девушки-убийцы, серая кобыла с пятнистой шерстью и Гейки, который подмигивал ей.
– Давай, – прошептал он.
– Спасибо, – отозвалась она и, не дождавшись ответа, повернулась и побежала к старому особняку мэра… и к душе Омайзи Рухая.
26
Принесенные жертвы
Призраки Огавы вырвались на свободу. Пока Миуко мчалась по полям, они поднимались из-под земли – их доспехи скрипели, ножны
