Я пробираюсь к столику, когда в сумочке вибрирует телефон. Это Нобуо. Решаю ответить на звонок, прежде чем подходить к имениннику с поздравлениями. Мы всю неделю занимаемся важной сделкой — вдруг у Нобуо какая-то срочная информация?
— Я буду краток. Новости не очень хорошие, — говорит мой помощник. — Ваша недавняя сделка… — Повисает небольшая пауза. — Мы понесли убытки почти на сто тысяч долларов. Возврату денежные средства, скорее всего, не подлежат.
Голос Нобуо звучит в ушах громче, чем музыка в ресторане, где Илья заказал фуршет в честь своего дня рождения.
— Что?.. — растерянно произношу я.
Нобуо повторяет сказанное. И сердце выпрыгивает из груди. Пытаюсь перевести доллары в рубли, но получается не сразу. В голове вата. Наконец примерно посчитав потери, громко сглатываю. Астрономическая, по моим меркам, сумма. А если учесть, что, по словам Нобуо, эти деньги вряд ли получится вернуть, так и вовсе хочется расплакаться.
Не получается у меня вести бизнес. Из кожи вон лезу, стараюсь, но в итоге сплошные ошибки. Кажется, с таким подходом я пущу по ветру весь отписанный мне капитал. Точнее, ту часть, которой Костя хотел, чтобы я распоряжалась. Зачем я только на это согласилась? Высокое ай-кью не означает деловую хватку.
Хорошо, что Нобуо позвонил до того, как меня успел заметить Илья, потому что настроение резко уходит в минус и я направляюсь к выходу. На улице жадно глотаю воздух, пока помощник говорит о способах возвращения средств. Хотя я отлично помню договор, который подписывала. Господи, не представляю, как теперь быть. Ведь хотела как лучше…
— Мася? — зовет Нобуо, когда я долго молчу.
Лучше бы осталась дома — изучать договор и те документы, которые на днях оформляла. Очевидно же, что мне не хватает знаний и практики, к тому же я очень эмоциональна. Теперь доходит, что имел в виду Костя, когда просил включать голову и не поддаваться эмоциям. Я допускала ошибки, но до сегодняшнего дня таких грубых не делала. Это ведь целая квартира с хорошим ремонтом в приличном районе моего города. Господи…
Становится дурно от этой мысли, желудок сжимается от паники. Кажется, еще немного, и меня вырвет прямо на асфальт.
Что теперь будет с людьми, которые должны были работать в создаваемом мной филиале? С их семьями и детьми?
— Вы слышите меня, Мася?
Я хватаюсь рукой за стену, ощущая головокружение.
Почему так происходит? Стоит принять какое-то решение, которое считаю верным, и оно тут же начинает подвергаться серьезным ударам.
— Неужели ничего нельзя сделать, Нобуо? — спрашиваю я дрожащим от волнения голосом.
Жестокий мир бизнеса, чувствую, окончательно меня сломает.
— Мне жаль, скорее всего, деньги вернуть не удастся. Филиал мы не откроем, — произносит подавленно мой помощник.
О том, что скажет Илья, Лион и другие люди, с которыми я сейчас плотно работаю и которых подставила, думать не могу.
Нобуо еще что-то говорит, но я отключаю телефон. Хочу вызвать машину, чтобы вернуться домой, потому что не представляю, как теперь веселиться. Нужно побыть в одиночестве, постараться взять себя в руки. От стресса начинает тянуть в левой половине груди. Интересно, в двадцать шесть можно схлопотать сердечный приступ?
— Вот так сбежишь? — раздается за спиной голос Ремизова. — И даже не поздравишь меня?
— Поздравляю, — выдавливаю из себя, слегка пошатнувшись.
В последнее время события бьют по мне наотмашь. Чуть что — сразу с ног сбивает. В прямом смысле этого слова. Пытаюсь сконцентрировать внимание на вдохах и выдохах, воспроизвожу в памяти дыхательную гимнастику, которую недавно подсмотрела в интернете, но сейчас даже она не помогает.
— Что произошло? — Илья берет меня за руку и разворачивает к себе, впиваясь в лицо взглядом.
Наверное, лучше сразу во всем признаться. Брат Кости все равно узнает о моей ошибке.
— Убытки… Серьезные… Моя вина… — все, что получается вымолвить.
— Ты бледная. Вид такой, будто сейчас рухнешь на асфальт. — Илья опускает вторую руку мне на талию, поддерживая, и не дает упасть.
— Да. Извини, Илья. Я не могу туда пойти, — указываю подбородком в сторону входа в ресторан. — Возможно, для кого-то это мелочи, для меня — нет. Мне сложно. Морально я на грани нервного срыва. Хотя тебе этого, может, не понять? У тебя при любых событиях одинаковая маска на лице и совершенно нет эмоций. Даже сейчас…
— Мои переживания незаметны для других. Поехали. — Илья подталкивает меня к парковке. — Я сам тебя отвезу.
— Не нужно. У тебя сегодня праздник. Возвращайся к гостям.
— Вот именно. Мое желание сегодня закон. К тому же я устал и хочу домой. Та, кого я ждал, все равно не пришла.
— Твоя девушка?
Илья ничего не отвечает, ясно давая понять, что на эту тему говорить со мной не намерен.
Мне сейчас так плохо и страшно. Одна за другой проскальзывают мысли, как все-таки я могу вернуть деньги, и становится понятно, что действительно никак. Да, Костя совершенно точно не пришел бы в восторг от подобного ведения дел.
Мы подходим к серебристому седану. Одновременно с тем, как щелкает сигнализация, Илья начинает говорить по телефону. Кому-то сообщает, что не вернется и что пусть продолжают праздник без него.
Он заканчивает разговор, а я лезу в сумочку и достаю свой подарок, протягиваю Ремизову:
— С днем рождения. Это чисто символически. Не знаю, что ты любишь и что принято дарить в таких ситуациях.
— Спасибо. — Он принимает от меня коробочку с золотым тиснением.
Открывает футляр и долго смотрит на мой подарок. На лице Ильи при этом нет ни одной эмоции, будто ему все безразлично. Лишь по глазам, которые он ненадолго поднимает на меня, понимаю, что это не так.
— Оригинально, — цокает Илья и достает из коробочки подвеску в виде кубика Рубика. — Стоит целое состояние... Микимото... Надо же, и в футляре каким-то образом оказалась наша общая фотография с братом…
Ненадолго повисает молчание. Илья продолжает рассматривать мой подарок.
— Наверное, за последние несколько лет ничего лучше мне не дарили. Спасибо, — благодарит он и серьезно смотрит на меня. — Если тебя тяготит твой промах, выговорись. Полегчает.
— А ты как справляешься с неудачами?
— Никак. У меня их не бывает, — отрезает Илья. Убирает подарок обратно в футляр и кладет тот в бардачок.
Машина трогается с места. Я размышляю над предложением Ильи несколько секунд, а потом начинаю рассказывать о своей грубой ошибке. О страхах. О том, как соскучилась по Косте и как плохо мне жить в незнакомой стране, где все для меня чужие. Ремизов внимательно слушает всю дорогу, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Оказывается, внутри столько всего накопилось!
