же картина. Все оружие мира переведено в состояние полной готовности. Все смотря на нас. Что мы узнаем, что мы найдем, и каждый день приближает нас к апокалипсису. Один щелчок, одно неаккуратное слово — и мы все сгорим в адском пламени. Две недели мы стоим на грани самоуничтожения. Даже
Африканский континент, даже Африка, черт ее подери, подняла свои полторы хромоногих флотилии, чтобы поучаствовать во всеобщем фейерверке. А вы? Вы спорите о летучих мышах?
— Но… — начал было говорить Дмитриев, но Чжэнь выхватил из кобуры пистолет и направил его в лицо доктора наук.
— Закрой свой рот! Закрой свой рот и ответь мне на вопрос! Единственный интересующий меня вопрос! — генерал перевел ствол от лица ученого в сторону стоящего на отдельном столе монитора. — Что такое — вот это!?
На мониторе светилось лучистое нечто, усыпанное гибкими тонкими усиками. Поначалу нечто приняли за мутировавшую от космической радиации особенно стойкую, выжившую при близких к абсолютному нулю температурах бактерию.
Исследование ее отложили на потом, и не вспоминали, пока не стали выращивать из сохранившейся в абсолютном вакууме костной ткани одно из существ, погибших на корабле.
И едва удалось нарастить первые клеточные ткани, как "нечто" начало делиться и размножаться с ужасающей скоростью, насквозь пронизывая все тело огромной летучей мыши. Ученые при этом руку на отсечение давали, хотя и не могли доподлинно доказать, что оно исподволь меняло растущее существо, подстегивая и корректируя развитие. Переломным моментом стало изменение одного из звеньев ДНК, микроскопическое, без специального исследования незаметное, невозможное.
Вечно спорящие ненавидящие друг друга Дмитриев и Ли не сговариваясь игнорировали это изменение и заказывали все новые анализы ДНК в поисках причины сбоя или ошибки. И только когда полученные данные невозможно было больше скрывать, доложили Чжэну.
— Ты! — генерал снова наставил пистолет на Дмитриева. — Ты должен был объединить команду вокруг решения задачи, а не перессориться с половиной спецов! Если бы у меня было время на поиск нового яйцеголового, я бы застрелил тебя прямо сейчас.
Дмитриев, не мигнувший, когда Чжэнь направил на него оружие, после его слов опустил взгляд в пол. Генерал перевел оружие на Ли.
— Ты! Ты опозорил свой род, свой институт и свой округ тем, что смеешь дерзить руководителю группы, своему начальнику, да еще и при решении задачи, от которой зависит все. Все вообще! Если бы ты не был лучшим спецом юго-востока федерации и всех китайских округов, я бы застрелил тебя прямо сейчас.
В глазах Ли нельзя было прочитать ни возмущения, ни покорности, но он не произнес ни слова и не пошевелился, даже когда генерал опустил пистолет.
— Вы оба! Вчера вы просили еще сутки. И не продвинулись ни на шаг. Я вынужден взять командование на себя. Начинайте пробуждение.
— Но… — Дмитриев попытался возразить, но, наткнувшись взглядом на поднимающееся дуло пистолета, проглотил несказанные слова, оглянулся на сидящего за рабочим компьютером помощника. — Запускайте.
Камера с телом огромной летучей мыши засветилась.
— Операция входит в финальную стадию, — голос Чжэна смягчился, но говорил он все также категорично, — вы знаете правила. С этой минуты бодрствовать должны как минимум два человека, имеющие кнопки самоуничтожения станции.
Оба ученых кивнули и подняли правые руки, демонстрируя браслеты с кнопками на запястьях. Генерал посмотрел каждому из них в глаза, отыскивая в них сомнение и отсутствие решимости.
— Кнопка должна быть нажата при малейших подозрениях, если что-то пойдет не так. Не важно — что. Мы не знаем ни возможностей, ни целей существа, с которым собираемся войти в контакт. И тем более, мы не знаем, что такое это, и на что оно способно, — генерал еще раз указал на монитор с лучащимся "нечто", — это может быть разумный организм, вирус, оружие, что угодно. И мы не должны дать ему возможность сработать. Вам ясно? Ни одной мало-мальской возможности.
Все системы корабля сто раз перепроверены. Стоит произойти хоть какому-то сбою, да хоть монитор мигнет — кнопки должны быть нажаты. И если у одного из вас дрогнет рука — другой должен сделать это без промедления.
— А если у вас, — Дмитриев попытался состроить на улице подобие улыбки, — если рука дрогнет у вас?
* * *
— Они оживили мертвого грраха?! — как только видео оборвалось, Босой развернулся к Кремневу.
— Не совсем оживили. Скорее — вырастили. Взяли останки, проанализировали ДНК…
— Что за черт дернул их за руку?! Зачем?!
— А, зачем ты полез в свое первое логово, ловчий?
На этот вопрос Босому уже приходилось отвечать. Давным-давно — самому себе. Недавно — Виннику. Спрашивать ученых, зачем они оживили первое найденное в космосе существо, было также бессмысленно. Потому что могли. Потому что нужно. Потому что иначе — никак.
— Скажи, ловчий, ты слышал про «прыжок веры»? Это риск, в который ты вкладываешь все, что имеешь. Всю свою жизнь.
Отказываешься от рациональности, страхов, инстинктов и здравого смысла ради эфемерной, но единственно важной цели. Люди на том астероиде нашли не просто первое встреченное человечеством в космосе существо. Люди нашли… Ну?
Кремнев прервался посреди фразы и посмотрел на Босого, ожидая, что он продолжит не законченную мысль. Босой молчал.
— Ты же уже все понял, ловчий.
Босой молчал, не желая впускать в сознание бьющиеся на его границы мысли.
— Говори, ловчий. Говори.
— Они очень похожи на нас, да? Ученые что-то говорили об этом. Они похожи на нас и поэтому…
— Бери выше, ловчий.
— Не знаю, — Босой покачал головой, не столько не желая отвечать, сколько отказываясь думать.
— Ты же уже все понял, ловчий. Первое и главное, что ученым удалось выяснить, это то, что гррахи — земляне. И может быть даже наши создатели.
Следующее видео, как пояснил Кремнев, было склеено из множества кусочков с разных камер, разбросанных по станции и закрепленных на груди сотрудников.
* * *
— Как это — перехватил управление? — позволивший себе пару часов отдыха генерал поднялся с кровати, как будто не спал.
Глаза его, красные от многодневного напряжения, терялись в глубоких темных провалах на лице.
Дмитриев и Ли, с момента выволочки со стороны генерала все время державшиеся вместе, и сейчас пришли вдвоем. Говорил Дмитриев, Ли же все время подтверждал его слова торопливыми кивками.
— Мы больше не контролируем систему. Вообще. Все способы внешнего воздействия пресекаются.
Чжен ударил себя по запястью. С закрепленного на руке футряла слетела крышка, обнажившая утопленную в корпус широкую красную
