Похоже, это облегчение отразилось у нее на лице. Теперь, внимательно наблюдая за ней, он хмурился.
– Почему ты спрашиваешь? – поинтересовался он. – Какая разница, когда я впервые увидел тебя во сне?
Неожиданно она почувствовала, как ее ладони и подмышки стали мокрыми от пота. Задавая неправильные вопросы, она зашла слишком далеко. Никогда она еще не видела его глаза настолько прищуренными.
– Да никакой… – ответила она. – Просто интересно… – И тут загудел домофон.
Она вскинула голову, чай выплеснулся из кружки на стол. Она растерянно посмотрела на Льюиса. Он же все время находился рядом с ней, без малейшего шанса связаться с Освальдом. И вдруг она поняла: он уже связался с ними. Слышал ее шаги на лестнице, слышал, как она отперла дверь, как шепотом разговаривала с кошкой, и, прежде чем выйти к ней в коридор, доложил о ее возвращении в IMAGEN.
– Это они, – произнесла она, и Льюис кивнул.
– Наверняка, больше некому.
Теперь его вранье казалось каким-то искусственным. Никакого притворного беспокойства. Если бы она передумала, он не стал бы защищать ее. Ничего, кроме безразличия, затаившегося в глубине его глаз. Уже почти встав со стула, он спросил:
– Я открою?
На мгновение она застыла. Затем вскочила на ноги, чуть не опрокинув стул, и торопливо последовала за ним. Почему-то захотелось спуститься самой.
– Не надо, не открывай. – Льюис помедлил, занеся руку над кнопкой домофона. – Я встречу их внизу. Мне бы хотелось так.
Пожав плечами, он отпер дверь и отступил в сторону.
Кэсси прошла через прихожую, стараясь не смотреть на велосипед. Остановилась в дверях, на лице – неловкая улыбка.
– Ты не пожелаешь мне удачи?
– Конечно. – Льюис коснулся ее плеча и с отсутствующим выражением лица произнес: – Удачи тебе, Кэсси!
Она не успела еще спуститься до середины лестницы, когда услышала, как за ней захлопнулась входная дверь.
В этот момент она порадовалась, что продала велосипед его покойной подруги. Это было самое меньшее из того, что он заслужил.
Глава сорок первая
Уличные фонари все еще горели на фоне яркого рассветного неба. На пороге она остановилась, понимая, что именно поэтому хотела спуститься одна: это нереальное, промежуточное мгновение, дар всего оставшегося времени.
Пассажирская дверь Audi распахнулась. Освальд стоял, с улыбкой показывая ей на заднее сиденье машины.
– Кассандра, я так рад, что ты готова. Лучше поздно, чем никогда, если ты простишь мне, что напоминаю эту старую истину. – Открыв заднюю дверь машины, он жестом пригласил ее садиться.
Она пригнулась, проскользнула на сиденье. Пусть сам закрывает дверь. Послышался щелчок центрального замка. Впереди – темно-русый боб: та же женщина за рулем. Не удержавшись, Кэсси повернула голову, чтобы в последний раз взглянуть на квартиру Льюиса, которая все еще казалась такой безопасной. Взгляд скользнул по окнам в поисках хоть кого-нибудь, кто бы ее высматривал. Но стекла оставались темными и пустыми, и никто не провожал ее. Ни Льюис, ни даже кошка.
Машина отъехала от тротуара, и дом исчез из виду.
Кэсси сглотнула. Провела языком по пересохшему рту.
– Я так и не узнала вашего имени… – сказала она и увидела в полоске зеркала, как невыразительный взгляд женщины на секунду задержался на ней, а затем снова устремился на дорогу. Освальд, как всегда занимавший пассажирское сиденье, даже не шевельнулся. – Ну да ладно. Вряд ли это так важно. Просто хочу сообщить: вам не нужно беспокоиться о том, чтобы вернуть мне работу… или позволить вернуться в Игру Воображения.
Она все продумала, что ей нужно говорить, чтобы не упустить наилучший шанс выбраться отсюда. Только мысли путались. Движение машины вызывало у нее тошноту, голова гудела, в глазах рябило. Она стиснула зубы, и неважно, если они увидят ее страх. Нормальное же чувство? Любому было бы страшно.
– Как я уже говорила раньше, я делаю это ради моего друга, чтобы прекратились подключения. И не более того. И я не угрожаю, что расскажу кому-либо о том, что знаю, поэтому вам не о чем беспокоиться. Только… если сегодня по какой-то причине я не вернусь… может, вам и стоит побеспокоиться о том, кому и что я рассказала. Что может просочиться в интернет, скажем так.
С передних сидений никакой реакции не последовало. Освальд и женщина с невозмутимым видом смотрели прямо перед собой. Такое ощущение, что она уже умерла, исчезла из этого мира, который, казалось, давил на нее, сгущая собственные краски. Низкое солнце освещало здания, аллею деревьев. Любой бы испугался, а она… она была просто в ужасе. От Освальда, от женщины, от того, что они могут сделать. От сущности внутри нее, живого существа, вызывающего сбои в работе ее мозга. От того кошмара, который ждал ее в клинике.
И от ее самого большого страха, что препарат не сработает.
Они не отпустят ее просто так… Вот о чем говорит их безразличие. Вот во что они верят и заставляют поверить и ее. Исходя из того, что ей рассказала Морган. Возможно, уже через полчаса она будет мертва. Мертва или, еще хуже, сломана, угодившая в ловушку в собственной голове, а сама голова испортится и будет работать со сбоями. Но она должна верить в противоположное: у нее получится выполнить то, что она обещала, получится выжить невредимой, с нетронутым умом… Остается только надеяться…
…надеется, что он сразу вернется в сеть, обратно в Игру Воображения. В руке мирно лежал приемник, осталось только включить. Он свою часть сделки выполнил. Больше нет необходимости прятать приемник под носками и бельем, в глубине ящика комода. Теперь, когда все кончено, и Кэсси забрали, на этот раз она ушла навсегда. В самом конце она как-то странно говорила, не похоже на нее. Спрашивала о снах. Даже не хочется вспоминать об этом, не хочется признавать, что он никогда не желал появления Кэсси в своих снах. Самое трудное… две ночи назад он наблюдал со стороны, как Кэсси погрузилась в Игру Воображения и нашла того, кого потеряла. Все, чего он хочет, – вернуться к ней, но что, если не получится? Он так старался запомнить, сохранить каждую ее мельчайшую черточку, но с недавних пор не может вспомнить ее голос, интонации, забыл, как она говорит. Три месяца без Игры Воображения… как он мог забыть ее так быстро? Получится ли сейчас вспомнить ее? Надо потренироваться, пока он ждет. Практика в реальном мире. Вспомнить ее глаза. Ее смех. Нет, это не ее смех, так смеется Кэсси… давай еще раз. Вспомни ее смех… держись за него и не отпускай…
…отпустить все: она должна быть готова. Наверное, это даже нетрудно… Ведь что, собственно, держит ее в этом мире? Она не связана… свободна от семьи, свободна от любви, от мыслей и от реальности. Так разве не забавно, какой подключенной она чувствует себя… теперь в первый раз думая о том, чтобы оставить все это…
…все будет улажено, через час… понятное дело, девчонку нельзя оставлять бродить по свету, чтобы она рассказывала каждому встречному, что именно она обломала подключения, в этом у них с Эриком нет разногласий, и даже министерский советник признает, что несчастные случаи иногда происходят. В самом деле лучше всего, если девушка просто… если она никогда не придет в себя. Назовем это срывом. Он легко мог случиться, учитывая, ее состояние в прошлый раз. Ну а если нет, если ему придется… Он все сделает. Проследит, чтобы все прошло как надо. Пока она не подключилась, не распространила обновление, она является решением. Как только она выполнит свою работу, она станет проблемой, с которой так или иначе придется разобраться сразу.
