— А что ты собираешься делать?
Еще один легкий поцелуй в губы.
— Никаких вопросов!
Марта повернулась и направилась к двери. Мужчина коснулся моего плеча и жестом пригласил следовать за ним в его внутреннее святилище.
Сначала меня освободили от всех одежек. Затем две милые женщины проводили меня в душ (помещение было отделано мрамором), где поливали под большим давлением очень горячей водой, мыли мылом из морских водорослей и скребли жесткой щеткой. После этого меня высушили, одели в халат и посадили в кресло к Мартину. Ножницами он избавился от большей части моей бороды. Затем последовали горячие полотенца, затем бороду намылили и из хирургического стерилизатора извлекли опасную бритву. Я был начисто выбрит. Мартин снова приложил к моему лицу горячее полотенце, затем развернул кресло и полил шампунем мои спутанные волосы. Вскоре они все были сострижены — осталась моя обычная прическа: коротко по бокам и сзади, — которую я предпочитал, пока все не пошло наперекосяк.
Закончив, мастер постучал по моему плечу, показал на другую дверь и сказал:
— Увидимся в конце.
Следующие три часа меня мяли, били, терзали, мазали глиной и натирали маслом. В конечном счете я снова оказался в кресле у Мартина. Он слегка подсушил и причесал мои волосы, затем показал в зеркало и сказал:
— Назад в прошлое.
Я смотрел на себя и никак не мог приспособиться к своему старому образу. Лицо более худое, глаза ввалившиеся, усталые. Хотя надо мной работали целых четыре часа, магии не произошло — по крайней мере, мне так казалось. Я не хотел видеть это лицо, потому что больше ему не доверял. И я поклялся, что завтра же начну отращивать бороду.
Когда я вышел на веранду, Марта уже сидела за столиком, откуда открывался прекрасный вид на Тихий океан. Она переоделась в короткое черное платье и распустила волосы по плечам. Подняв на меня глаза, она порадовала меня улыбкой:
— Вот так-то лучше.
Я сел рядом.
— Ближе, — попросила она.
Я наклонился. Она погладила меня по щеке и поцеловала. По-настоящему.
— Намного лучше, — сказала она.
— Рад, что тебе нравится, — заметил я. От поцелуя кружилась голова.
— Дело в том, мистер Армитаж, что в мире очень мало привлекательных и умных мужчин. Полно привлекательных и глупых, полно умных и уродливых… но привлекательные и умные — такое же редкое явление, как появление кометы Хейл-Бопп. Поэтому, когда умный и привлекательный мужчина решает превратить себя в нечто, напоминающее Тэба, охотника из «Короля королей», приходится принимать меры, чтобы привести его в божеский вид. Тем более, я никогда не стану спать с человеком, который выглядит так, будто только что сошел с картины Вулворта «Церемония на горе».
Последовала длинная пауза. Марта взяла мою руку и спросила:
— Ты не слышал, что я сказала?
— Слышал.
— И?..
Теперь наступила моя очередь наклониться и поцеловать ее.
— Это ответ, на который я рассчитывала, — сказала она.
— Ты знаешь, как сильно я на тебя запал в тот первый вечер? — неожиданно спросил я.
— Ты снова задаешь вопросы.
— И что? Я хочу, чтобы ты это знала.
Она схватила меня за лацканы куртки и притянула к себе, близко-близко.
— Да я и так знаю это, — прошептала она. — Потому что чувствовала то же самое. Но теперь молчи, ничего больше не говори.
И она еще раз поцеловала меня.
— Хочешь попробовать совсем другого?
— Очень.
— Тогда давай ограничимся, одним бокалом вина. Максимум двумя. Потому что мне что-то подсказывает: позже будет очень приятно быть трезвыми.
Мы выпили по одному бокалу шабли. Затем перешли в ресторан. Там мы ели устриц и крабов с мягким панцирем, я позволил себе выпить еще один бокал вина, и целый час мы проговорили о всякой ерунде, хохоча как идиоты.
От кофе мы отказались. Марта взяла меня за руку и повела в холл. Мы поднялись на лифте в роскошный номер.
Закрыв за собой дверь, она обняла меня:
— Помнишь сцену из фильмов, в которых снимались Гарри Грант и Кэтрин Хёпберн? Она повторяется почти везде. Гарри снимает с Кэти очки и страстно ее целует… Я хочу, чтобы мы с тобой проиграли эту сцену.
Так мы и сделали. Только ограничиться одной сценой нам не удалось, и мы упали на кровать.
А потом…
А потом наступило утро. И надо же, какой сюрприз: проснувшись, я обнаружил, что спал прекрасно. Настолько, что некоторое время лежал в полудремоте, с удовольствием прокручивая в голове вчерашний вечер. Но когда я протянул руку, собираясь погладить Марту по плечу, она коснулась дерева — рамки нашей с Кейтлин фотографии, прислоненной к подушке. Я сел и обнаружил, что в номере один. Часы показывали начало одиннадцатого. Затем я заметил черный кейс на столе, на котором лежал конверт. Я встал. На конверте было написано: Дэвиду. Внутри записка:
«Милый Дэвид!
Мне пора. Я очень скоро постараюсь дать о себе знать… Но, пожалуйста, пусть инициатива будет на моей стороне.
Предмет в кейсе — мой тебе маленький подарок. Если ты решишь от него избавиться, я никогда больше не буду с тобой разговаривать. А поскольку я хочу с тобой разговаривать… дальше сам понимаешь. С любовью, Марта».
Я открыл кейс и уставился на новый ноутбук «Тошиба».
Через несколько минут я уже стоял перед зеркалом в ванной и тер проступившую щетинку. Слева от раковины стоял телефон. Я снял трубку и позвонил вниз, регистратору. Когда он ответил, я сказал:
— Доброе утро. Нельзя ли прислать мне в номер все необходимое для бритья?
— Без проблем, мистер Армитаж. Как насчет завтрака?
— Только апельсиновый сок и кофе.
— Будет доставлено, сэр. И еще: ваша спутница договорилась, что один из наших шоферов отвезет вас домой…
— В самом деле?
— Да, она обо все позаботились. Номер нужно сдать не раньше часа, так что…
В пять минут второго я сидел в черном «мерседесе», который домчал меня в Мередит. Компьютер лежал на сиденье рядом.
На следующий день я вышел на работу. Лес, заглянувший в магазин днем, несколько мгновений оторопело смотрел на меня, стараясь убедиться, я ли это стою за прилавком. Затем он с насмешливой торжественностью произнес:
— Опыт подсказывает мне, что нужно серьезно влюбиться, чтобы состричь все эти волосы.
Он был прав: я серьезно, дико влюбился. Марта занимала все мои мысли. Чем бы я ни занимался, я без конца возвращался к той ночи, которую мы провели вместе. Я продолжал слышать ее голос, мне отчаянно хотелось поговорить с ней, коснуться ее, быть с ней. И еще я отчаянно ждал ее звонка.
