Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
В глаза ударил свет. За дверью оказался небольшой зал, освещенный десятком свечей, – необычных, огромных, почти метровых, толщиной с руку. Но на свечи он обратил внимание не сразу; первое, что бросилось в глаза, это пустой черный гроб, стоявший посреди зала. Келюс невольно вздрогнул, присмотрелся и заметил второй гроб, стоявший у стены – тоже без крышки, но накрытый темным покрывалом. Больше в зале ничего не было, лишь на противоположной стене темнела невысокая дверь.
Над ухом послышалось чье-то дыхание: Фрол стоял рядом, разглядывая это странное место. Сзади, на ступеньках, топтался Мик.
– Вроде церкви, – буркнул дхар, на всякий случай перекрестившись.
Келюс понял, что его приятель прав. Зал действительно походил на пещерную церковь: высоко вверх возносились своды, смыкаясь под острым углом, в стенах темнели ниши, но ни креста, ни икон не было. Там, где должен быть алтарь, ничего не сохранилось, кроме уже замеченной им двери. Лунин вспомнил рассказ барона. Часовня, открытая еще в начале века… Наверное, это она.
Не опуская автомата, Келюс осторожно вошел внутрь, остальные последовали за ним; гулко прозвучали под высокими сводами шаги. Зал оказался пуст. Лунин, бегло осмотревшись, не удержался и заглянул в открытый гроб.
– Ого! – Фрол тоже подошел к мрачной находке. – Земля, елы… Ярытники, в карету их!
Келюс кивнул и подошел ко второму гробу. Помедлив, он взялся за покрывало и рывком сдернул его. В ту же секунду Мик ойкнул и застыл на месте, а сам Лунин почувствовал, как по спине ползет холод. Второй гроб не был пустым. В нем лежала красивая женщина с раскосыми азиатскими глазами. Измятое платье и темные волосы были покрыты землей, черные комья лежали на груди, зеленоватое лицо кривилось жуткой нечеловеческой улыбкой.
– Алия! – Келюс попятился. – О Господи!
– Да ну, Француз! – Фрол уже пришел в себя. – Обыкновенная ярытница, елы! У нас таких колом в момент вразумляли.
– Она… живая? – прошептал Мик, для которого такое зрелище было внове.
– Дохлая, – дхар уже снимал нательный крестик. – А все, елы, успокоиться не может! Смотри, только не пугайся.
Фрол, поднеся крест ко гробу, правой рукой резко провел по воздуху. Тело мертвой дернулось, на губах выступила пена, пустые неживые глаза раскрылись…
– Пакость! – Фрол сплюнул. – Жаль кола нет, елы… Ну, ничего, другое придумаем!
– Оставьте ее! – раздался громкий резкий голос, и поднятая рука дхара дрогнула.
В проеме дверей, ведущих за алтарь, стоял Волков. На нем был теперь не светлый костюм, а привычная черная куртка. На шее болтался небольшой вороненый автомат.
– Еще чего! – заметил Фрол самым наглым тоном, на какой был способен, хотя внутри все захолодело. – Мик, давай-ка сюда нож…
Плотников, завороженно глядя на Волкова, начал доставать освященный клинок, но тут майор взмахнул рукой, и Фрол ощутил, что натыкается на непроходимую стену, отделившую его от гроба.
Новый взмах – и все трое почувствовали, что невидимая стена окружает их со всех сторон.
– Вот и все, – Волков подошел поближе. – Я не стану вас убивать. В мое время убивать таких, как вы, считалось оскорблением оружия. Мы вас просто топтали конями.
– Благородный, значит! – прохрипел Фрол, срывая с плеча автомат. – Коммунякам служил, потом, елы, их же обворовал и смылся! Да ты просто ширмач!
– Дурак ты, чуг! – светлые глаза Волкова недобро блеснули. – Я никогда никому не служил – просто брал, что мне нужно. Спрячь автомат, пули не пробьют Непускающую Стену.
– Мне вас не жаль, – продолжал он, презрительно глядя на своих врагов. – Холопы! На кого посмели поднять руку! Твоего деда, Лунин, надо было расстрелять еще семьдесят лет назад, вместе со всеми его дружками! А ты, чуг, перед смертью запомни: вы, дхары, всегда были лесными бродягами и бродягами подохнете! Ну, а что до вас, молодой человек, – майор повернулся к Мику, – то я вас не знаю, да и знать не хочу. Впрочем, вы и так причинили мне достаточно хлопот. Сейчас я заберу скантр и документы, и уйду, а вы останетесь здесь. Вас не найдут, не надейтесь. Скоро свечи погаснут, и пару дней вам придется поскучать в темноте. Ну а потом моя дама проснется, и ей понадобится легкий завтрак. Я бы пожелал вам легкой смерти, но к сожалению, лишен этой приятной возможности…
Волков склонил голову в насмешливом поклоне и вновь скрылся за внутренней дверью.
– Сейчас он выйдет, – прошептал Фрол. – Врежем из автоматов…
– Не поможет, – Келюс потрогал невидимую стену. – Тут он прав.
– Мы умрем? – вдруг спросил Мик и всхлипнул.
– Не дрейфь! – дхар хлопнул его по плечу. – Прорвемся!
Впрочем, что делать, не знал никто. Тем временем послышались шаги, в двери появился Волков. В руке он нес огромный черный чемодан, весивший, похоже, немало, но майор держал его легко, словно чемодан был наполнен воздухом.
– Пора прощаться, – Волков, подойдя поближе, вновь наклонил голову в насмешливом поклоне. – Счастливо оставаться, господа!
Михаил Корф знал, что умирает. Он понял это быстро, но мысль о смерти почему-то не вызывала того страха, который казался неизбежным. Наверное, барон слишком часто видел смерть, а может, высшее милосердие даровало ему это спокойствие последнего перехода. Полковник Корф, бывший батальонный Марковского полка, кавалер Владимира и Анны, умирал по-солдатски – от потери крови. Последним усилием он сумел немного привстать и опереться о стену, что позволяло время от времени поворачивать голову и видеть то догорающую свечу, то лицо сидевшей рядом Коры. Девушка что-то говорила, но слов уже было не разобрать.
Михаил Корф умирал, жалея, что не погиб несколькими годами раньше, на Германской. Тогда бы не пришлось увидеть гибель родной страны, хоронить друзей, павших от русских пуль, пережить их всех и умереть здесь, в сыром страшном подземелье без исповеди и причастия. Но Михаил одернул себя: смерть не выбирают. Его путь был простым и ясным, барона вел долг, и в этот последний час ему не в чем упрекнуть себя. В своей недолгой жизни он сделал, что мог, остальное же довершат другие. Корф мысленно пожелал удачи своему нескладному правнуку, ворчуну Фролу и доброму зазнайке Келюсу. Он помогал этим ребятам, как мог, и не вина барона, что он не сумел дойти с ними до конца. И тут полковник вспомнил о Коре.
Губы девушки шевелились, и барон, напрягая слух, смог, наконец, различить слова:
– Михаил, не уходите! Не оставляйте меня… Не уходите…
Барон сцепил зубы, чтобы не застонать. Он уже ничем не мог помочь девушке. Теперь от других зависит, найдет ли покой ее измученная душа. И тут Корф подумал, что, быть может, Кора права: Волков опять улизнет. Ребята опоздают, и тогда Кора навсегда останется здесь, рядом с его трупом. А может случиться еще страшнее: Волков, вернувшись, заберет ее, а он, Михаил Корф, сейчас умрет и ничем не сможет помочь… И в памяти вновь всплыло заклинание из старинного манускрипта.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
