текущую в нем слабость. Голубой дракон во всем уступал ей… но на сей раз в запахе появилось что-то еще… – что-то такое, будто остро заточенная бритва вдруг взяла и ожила. На севере плотной пеленой висели тучи. Этот двойной запах вел ее прочь от детей – но он звенел неотвратимо и чисто, словно сигнальный колокол.
О, она знала, что это такое. Теперь она знала все.
Память вернулась к ней полностью.
Драконья кровь и драконья магия.
Она встретит их огнем. Она встретит их смертью. А когда она заберет себе обратно Шпору, ничто в этом мире – в этом жалком, ничтожном, лишенном драконов мире – больше не сможет ее остановить.
Она еще быстрее забила крыльями.
И тучи расступились перед ней.
– Сейчас, – сказал Казимир, когда вдали показался дракон.
– Сейчас? – переспросила Сара.
Он бросил на нее ошарашенный взгляд – «Ты правда не нашла лучшего момента для недоверия, чем вот этот?» – и девочка сломя голову кинулась на край поля, туда, где забор отмечал начало соседской земли, владения Инагавы.
Нет, они не сглупили – они знали, что богиня придет убивать… просто Казимир думал, что успеет остановить ее до того. Правда, это была просто гипотеза, поэтому Сара должна была бежать, как только завидит дракона, – в надежде, что первой его целью станет Казимир. А вовсе не девочка, которой предречено его, дракона, убить, думала Сара, перемахивая через невысокий деревянный забор и прячась.
Очень логичный план.
Ну, вот и дракон.
– Вон она, – сказал агент Дернович, не отрываясь от бинокля.
– Святый боже, – прошептал Хисао.
– А где Сара? – спросил Гарет.
– Выполняет план, – сказал Дернович.
– Только бы у нее получилось, – пробормотала Дарлин, хватаясь за руку бывшего мужа; он в ответ крепко сжал ее ладонь.
Агента Дерновича тоже кто-то потянул за локоть. Неотрывно глядя на летящего в сторону поля дракона, Грейс пыталась нашарить папину руку. Он благодарно протянул ей ладонь, второй рукой вцепившись в бинокль.
Делать им было нечего – только смотреть и ждать.
Она увидала его – дракона, одетого как человек. Он стоял один в поле. Девчонку из иного мира она тоже чуяла где-то поблизости – ага, вон она, прячется за забором чуть в стороне. Еще она увидела растянувшиеся позади танки и пехоту и рассмеялась себе под нос – да, реально рассмеялась.
Это будет так легко. Легче легкого.
Земля понеслась навстречу, когда дракон снизился – сбавил лёт, но остался в воздухе. Отсюда она уже различала его лицо.
– Богиня! – прокричал он снизу. – Я желаю говорить с тобой!
Она в ответ открыла пасть и утопила его в огне.
Сара закричала.
Пламя ударило струей из драконьей пасти. До сих пор она видела драконий огонь только на полевых работах. Это уже достаточно впечатляло – сама расчистка, то, как Казимир небрежно обращал в прах пни и мусор.
Так вот, теперешнее было совсем не похоже.
Даже на таком расстоянии ей обожгло лицо – пришлось поскорее отвернуться. Воздух, казалось, вскипел. Сара рухнула лицом в снег, который испарялся на глазах, и попыталась вдохнуть. Фланелевая рубашка так раскалилась, что вот-вот могла вспыхнуть.
Еще немного, и она умрет на месте.
– Господи, – вскрикнула Дарлин, в ужасе зажав ладонью рот. – Бедный мальчик!
– Надо было бежать! – простонал рядом Хисао. – Почему мы не убежали?
– Потому что бежать некуда, – раздался спокойный голосок Грейс – слишком спокойный.
Агент Дернович обнял дочь, привлек поближе к себе.
– Пусть доиграет, – негромко сказал он, отворачиваясь от бинокля, – драконий огонь был слишком ярок.
– Доиграет?! – взорвался Гарет. – Да эта штука только что убила…
– Погоди, – перебила Дарлин, крепче сжимая ему руку.
– Ты закончила? – осведомился Казимир, когда дым немного рассеялся.
Дракон, ранее известный как Вероника Вулф, так обалдел, что тяжело плюхнулся наземь.
Казимир стоял в кратере голой земли – всю траву и снег попросту выжгло; сама почва почернела в уголь. Вся одежда на теле истлела. Мальчик был гол, но цел – даже волосы не растрепались. Повязка на глазу выгорела – а вот стежки, зашивавшие глаз, никуда не делись.
– Я – дракон, – сказал он. – Драконий огонь для дракона безвреден.
– Ты носишь их обличье, – прорычала она. – Огонь, может, и не причинит тебе вреда, но зубы и когти – смогут.
Она сделала шаг.
– Мы можем решить этот вопрос.
Еще один шаг. И еще.
– Не обязательно, чтобы все кончилось именно так.
Она шла все быстрее – и улыбалась.
Он вздохнул.
– Они знают, где твое логово.
Она замерла на полушаге.
– Что ты сказал?
– Ты уничтожила спутник в том, другом мире. Чувствовала, что должна, сама не понимая почему. Но ты забыла сделать то же самое здесь.
Она вскинула голову.
– Ты блефуешь. Я не видела и не чуяла здесь ничего такого…
– Ты плохо искала. Из-за всего, что ты сделала, спутник теперь знает, как засечь тепловую сигнатуру дракона. В мире, кишащем драконами, это не такое уж и преимущество – но здесь, где найти нужно лишь одного… А ты сама знаешь, что прямое попадание атомной бомбы, скорее всего, убьет даже тебя, богиня.
– Они не осмелятся.
– Ты уничтожила миллион человек. Осмелятся, и еще как. – Он сжал кулак, потекла черная кровь. – Я тоже когда-то смеялся над ними, совсем как ты. Над их социальным устройством… отсутствием чести… привычкой лгать. – Он взял Шпору в окровавленную руку. – Но когда дракон узнаёт людей поближе – они не перестают удивлять.
– Я жила среди них тысячи лет. Ничего нового ты мне о них не расскажешь. Мне знакомы их трусость, алчность, ненависть. Они плодятся, захватывают всё, как болезнь. Я превосхожу их во всех мыслимых отношениях, – она улыбнулась. – А когда вылупится мое потомство…
На горизонте мелькнула яркая вспышка – безмолвно, никакого звука на таком расстоянии не было слышно. Все машинально повернулись туда. Световое кольцо возносилось в небо; облака таяли у него на пути. Затем пришел и звук – низкий грохот, как от землетрясения. Он рокотал, рокотал, рокотал и все никак не мог кончиться.
– Твое потомство, – сказал Казимир. – Оно уже не вылупится.
– Это еще что такое? – спросил Гарет Дьюхерст.
– Генерал сбросил атомную бомбу в четверть заряда в кратер Святой Елены, – объяснил агент Дернович.
Кажется, сам себе не веря.
– Зачем? – удивилась Дарлин.
– Вроде как просто угроза.
Казимир заранее сообщил им, что почти наверняка станет делать богиня и куда стоит смотреть спутнику. Но все это должно было стать частью сделки – шантажа, если угодно, чтобы изгнать ее обратно, в тот мир, а если не
