Ты осквернил улицы Оборо. Ты избил меня и натравил на меня своего пса óни. – Она провела пальцами по пустой глазнице. – Ты убил мою наставницу и моего духа покровителя.
- Ах, это, - сказал Тоши. Он стиснул зубы, превозмогая боль в груди. – Так … скажешь что-нибудь, перед тем, как убьешь меня?
- Я уже убила тебя. Теперь я буду стоять и наблюдать, как ты умираешь.
- Я бы … я мог бы придумать, как интереснее провести эти пять минут.
- А я нет. И тебе сильно повезет, если ты протянешь всего пять минут. Я тщательно целилась. Ты должен мучиться, по крайней мере, минут тридцать.
- О, чудесно. Есть время для … приятной беседы.
- Говори, что хочешь, нищеброд. Я знаю, что твой рот никогда не закрывается. Чем больше ты говоришь, тем тебе больнее. Я это тоже спланировала.
- Как … как тебе результат до сих пор?
- Весьма удовлетворительно. Пока что.
Тоши
Тоши одернулся, услышав голос в своей голове, но даже это едва заметное движение вызвало волну терзающей боли во всем его теле.
Я почти готова простить тебя, Тоши. Голос Ночи звучал спокойно, обыденно. Почти. А ты готов быть прощенным?
- Да, я готов. – Тоши говорил вслух, поскольку думать становилось все сложнее.
Чийо ухмыльнулась, не подозревая о гораздо более важной беседе Тоши. – Еще рановато.
Хорошо. Так вот. Я, конечно, могу спасти тебя. Я могу унести тебя отсюда. Я даже могу покарать мстительную соратами для тебя. Все, что тебе нужно сделать, это попросить.
- Покарай. – Сказал Тоши. – С концами.
- Я уже сделала все необходимое, - сказала Чийо.
Прости, мой бывший служитель, я оговорилась. Все, что тебе нужно сделать, это попросить … и объявить себя моим еще раз.
- Я твой, - скривился Тоши.
Еще раз. Скажи это, как следует.
- Я твой, О Ночь.
Великолепно. Теперь. Протяни руку.
Боль была ослепительной, но Тоши сумел поднять руку.
- О, да, - сказала Чийо. – Умоляй. Это будет самым неожиданным сюрпризом.
Ухмыляясь сквозь свое изуродованное лицо, Чийо наклонилась вперед, чтобы уловить предсмертную мольбу Тоши. Она не была столь глупой или торжествующей, чтобы подходить слишком близко, но она все же подалась слегка вперед.
Поток густой тьмы ударил из вытянутой руки Тоши в лицо Чийо. В мгновение ока он затвердел вокруг ее головы, лишив ее зрения, звука и воздуха. Она сделал два неуверенных шага к Тоши, изо всех сил разрезая воздух своим серебряным штырем, но так и не коснулась его.
Это было равноценным обменом: боль в груди Тоши продолжала нарастать, но ему довелось увидеть, как Чийо замедлилась, остановилась, и, в конце концов, рухнула на землю.
- Спасибо … О Ночь. Я приму даже не большую дешевую победу … из твоих рук.
Тоши, мой верный служитель. Я ведь обещала спасти тебя, не так ли?
- Да. Но я решил, что это было … шуткой.
Это не шутка, Тоши. Голос Ночи звучал громче, хотя ее тон сводил с ума своим спокойствием. И, кроме того … ты ведь не думаешь, что наши с тобой счеты уже сведены … не так ли?
Тоши захрипел. – Я … я надеялся на это.
Со смехом, подобным звуку стекла, разбившегося о каменное надгробие, Мёдзин Объятий Ночи окутала Тоши пеленой чистого мрака.
Эпилог
Тоши пришел в себя на высоком обрыве, выходящем к морю. Он застонал и перекатился на спину, прощупывая пальцами грудь. Рана исчезла, но боль все еще ощущалась. Пройдет еще немало времени, пока он снова сможет дышать свободно.
Он осторожно поднялся на колени, и медленно выпрямился во весь рост. Он не узнал линию берега. Более того, он не узнал и сам океан. Он привык к темной, зловонной жидкости, не более трех футов глубиной. Эти же волны были светлыми, зеленовато-голубыми и громадными – наименьший гребень был выше роста самого Тоши.
Вдали, в море он увидел два огромных каменных шпиля. Они выглядели слишком идеальными, чтобы быть природного происхождения, но кто мог их построить? И какой цели они служили так далеко от берега?
Он был жутко голоден, но единственной потенциально съедобной пищей вокруг был невысокий побег, который когда-нибудь мог вырасти во фруктовое дерево. Он осторожно подошел к краю отвесной скалы. Это был обрыв более сотни футов высотой, над галечным пляжем. Если он хотел поймать рыбу, ему придется спуститься по опасной скале, а его ребра к этому вовсе не были готовы.
Тоши сделал вдох и прокашлялся. Запах и вкус воздуха здесь были какими-то чужими. Он начал всерьез тревожится о том, куда Ночь перенесла его.
Тоши. Голос мёдзин достиг его, он звучал мягко и приглушенно, словно она была очень далеко. Ты очнулся. Прекрасно. Позволь спросить тебя … ты когда-нибудь задумывался, почему я хотела, чтобы ты защитил Похищенную?
- Где я, О Ночь?
Грубо отвечать вопросом на вопрос, Тоши.
Тоши вздохнул. – Нет. Я не особо об этом размышлял, вообще-то. Я полагал, это потому, что тебе нравилось все так, как было, и если бы Конда или О-Кагачи вернули бы ее, все бы изменилось.
Ты был частично прав, но была и другая, куда более интересная причина.
- Звучит любопытно. Я заинтригован. Но, должен ли я догадаться об этой другой причине, или ты мне расскажешь сама?
Когда Конда заполучил Похищенную, он изменил фундаментальное равновесие Камигавы. Он пробился сквозь барьер, разделявший материальный мир и мир духов. О-Кагачи олицетворял этот барьер. Поступок Конды был прямым нападением на него.
- Я понимаю.
На самом деле, преступление Конды позволило мне увидеть этот барьер с совершенно нового ракурса. Когда змей обратил свое внимание на поиски и возвращение украденного, барьер между мирами начал слабеть. И без его всецелой охраны этого барьера, я обнаружила, что могу перемещаться не только между материальностью и духовностью, но и между Камигавой и иными мирами. Странными новыми мирами с другими законами, иными путями к силе. Пока О-Кагачи не смотрел, я смогла посетить эти миры. Как ты думаешь, что я в них обнаружила?
Тоши не нравилось, к чему все это вело. – Ухх, - сказал он. – Сокровища? Просвещение? Новое предназначение?
Все это и больше. Я обнаружила, что так же, как мне поклонялись в Камигаве, так же мне поклоняются и в иных мирах. Они называют меня различными именами, и практикуют
