Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
– День Поминовения, – напомнил старец.
– Все, – Амброз расхохотался смехом безумца. – Круг замкнут. Хлеб покаяния стал камнем. Сейчас мы увидим власть Циклопа над ним. Ну же!
– Мы уходим, – сказал Циклоп.
– Уходим, – согласился Симон.
Схватив ближайший графин, Амброз запустил им в открытое окно. Снизу донесся звон разбитого стекла. Покой снизошел на королевского мага. Казалось, вся его злость была в злополучном графине. Жестом показав, что проводит дорогих гостей, он первым спустился в холл. Молча, с приятной улыбкой, наблюдал, как гости одеваются. На лестнице, кланяясь, мелькнул толстячок в ливрее – должно быть, управляющий – заикнулся о трапезной, где господ магов ждут каплуны, начиненные смоквами с гусиной печенью. Жестом Амброз отослал толстячка прочь: судя по мрачному виду Циклопа, тот вряд ли клюнул бы на каплуна. И лишь когда Симон взялся за дверную ручку, Амброз бросил в спину старцу:
– День Поминовения отошел. Кто назначит Дни Наследования?
Радуясь, что избавился от зябкой, продуваемой насквозь робы, Циклоп наслаждался теплом. Он не сразу обратил внимание на то, как сгорбились плечи старца. Впору было поверить, что Амброз мстит за отказ превращать камень в камень. Вот, превратил вопрос в глыбу мрамора: тащи, если в силах…
– Ты или я? – настаивал Амброз. – Учитель или муж? А может, ты, Циклоп? Ты – ученик покойной? Инес объявляла о твоем ученичестве?
– Не объявляла, – Симон нахмурился. – И ты об этом прекрасно знаешь.
– Слуга, – Амброз вздохнул с сочувствием. – Даже не ученик. Надеюсь, тебе оставят башню. Не гнать же верного, преданного слугу в чистое поле? Башня, мебель, одежда… Ты станешь богачом! У Инес не осталось родственников, к кому могло бы отойти ее простое имущество. Она оставила завещание? Если там вписано твое имя, все решится без проволочек…
– Завещание? – удивился Циклоп. – Вряд ли.
Амброз прошелся по холлу, заложив руки за спину. Вне сомнений, королевский маг чувствовал себя хозяином положения. Босые ступни он сунул в домашние туфли – войлочные, с загнутыми носами. По-прежнему в черной робе, Амброз презирал холод. Было видно, что его согревает некий замысел, которым он вслух делился с гостями:
– Оставила Инес завещание или нет – нам, ее братьям и сестрам по Высокому Искусству, нет дела до простого имущества покойницы. Нам нет дела и до прочего имущества, если покойница завещала его своему ученику. Мы чтим волю умершей. Но завещания нет, и ученика нет… Грядут Дни Наследования по старому обычаю. Если у Инес отыщется жезл или перстень, который она брала в настройку – предмет вернется к хозяину. Все остальное, обладающее толикой магической силы… Что ты молчишь, Симон! Поведай нашему другу о Днях Наследования!
– Право выбора, – с неохотой буркнул старец. – В зависимости от степени близости к покойной. Первым выбирает учитель. Вторым – муж. Далее – кровные родичи, если таковые найдутся среди магов. Следом за ними – друзья, бросая жребий. Оставшееся идет с публичных торгов. Вырученные деньги передаются тому, к кому отошло простое имущество.
Амброз выразительно постучал себя пальцем по лбу.
– Первым выбирает учитель, – повторил он. – Надеюсь, ты выберешь Око Митры, Симон. Потому что если ты откажешься от него, это сделаю я.
– Ты…
Тяжелым шагом Симон Остихарос приблизился к хозяину башни. Выше на голову, он воздвигся над Амброзом, словно хотел утопить королевского мага в своей тени. Ладонь старца легла на отросток оленьего рога, служившего вешалкой. Белые от напряжения, сжались пальцы. Рог задымился, источая резкую вонь.
– Запах жженого рога убивает змей, – тихо сказал Симон. – В первую очередь, ядовитых. Я стар, и время мое на исходе. Мне нечего терять. Берегись, Амброз! Дерево против огня – плохая стратегия…
– Тебе ночью ничего не снилось? – спросил Амброз.
– Не твое дело.
– А тебе, верный слуга? – Амброз глянул на Циклопа. – Молчишь? Жаль. В День Поминовения снятся вещие сны. Мне, например, снилась Красотка. Она лежала в могиле. В зимней, насквозь промерзшей могиле. Без души, без разума; только тело, мертвей мертвого. И знаете, друзья мои, что было самым страшным? О, сейчас вы содрогнетесь от ужаса! Признаюсь, я и сам проснулся в холодном поту…
Отстранив старца, он вышел на середину холла:
– Тело моей несчастной жены менялось. Плечи становились ребрами, ноги – руками… Щетина росла там, где при жизни была гладкая кожа. Это напоминало тесто, выпирающее из квашни. Я не знаю проклятия, способного так мучить холодный труп. Может быть, вы знаете? Как ты сегодня сказал, верный слуга? «Крыса не знает, почему люди корчатся в муках?» Вот и я не в силах понять, что говорил мне сон. Но если вы вдруг решите выкопать тело Инес и сжечь… Я буду очень огорчен. Полагаю, многие из наших братьев по Высокому Искусству разделят мое огорчение…
Дверь распахнулась. Лязгая шпорами, в холл вбежал гонец – и упал на одно колено перед королевским магом. Красный плащ гонца лужей крови расплескался по полу.
– Его величество, – прохрипел он. – Требуют…
– Служба, – безмятежно улыбнулся Амброз. – Короли не любят ждать. Оставайтесь, друзья мои! Я скоро вернусь. Лучшее вино из моих погребов, лучшие блюда моей стряпухи – в вашем распоряжении! Наслаждайтесь жизнью – Инес бы порадовалась, видя нас троих…
2.
Она была бессильна, и знала это.
Как провести размен без Янтарного грота? Никто из сивилл даже не пытался совершить что-либо подобное. На тела изменников влиял волшебный янтарь. Сестры лишь прозревали будущие превращения и сообщали лекарю, какой частью тела следует пожертвовать. Провидческий дар не угас в Эльзе, но во дворце принц станет обычным калекой, ничего не получив взамен. Это так же верно, как то, что солнце восходит на востоке, а огонь обжигает.
«Зачем ты согласилась? – спросила Эльза себя. И честно ответила: – Хочу жить. Бросить между мной и смертью горсть минут. Получить хоть крохотную отсрочку....»
Она получила ее, солгав королю. Вымоленные минуты сыпались меж пальцев, одна за другой. Сердце бешено колотилось в груди, желая выстучать все удары на пятьдесят лет вперед. Надо успокоиться, подумала Эльза. Притвориться, будто готовлюсь для размена. Если король увидит, что я постаралась изо всех сил – он проявит милосердие…
«Милосердие? – усмехнулась вторая, жестокая Эльза. – Как же ты наивна, сестра…»
Тем не менее, она села на пол у кровати принца и начала замедлять дыхание. Годы практики не прошли даром. Сердце застучало ровнее, грудь перестала вздыматься бурным приливом. Один разум не желал успокаиваться, лихорадочно ища путь к спасению. Ладони в очередной раз коснулись диадемы, проверяя, на месте ли она. Прохладный металл дрожал под пальцами. Если снять украшение с головы, ничего страшного не произойдет. Эльза успела в этом убедиться, когда мылась. Главное – не выпускать из рук. Ей говорили, что без диадемы она превращается в дикое животное, сильное и опасное. Сорвать венец? Швырнуть прочь?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
