Есть еще один анекдот… неприличный правда. Пошел охотник в лес, увидел медведя, выстрелил, промахнулся. Медведь его за это изнасиловал. Мужик снова взял ружье, пошел в лес, увидел медведя, выстрелил, промахнулся. Медведь его за это снова изнасиловал. Потом еще раз. На восьмой раз пошел охотник в лес, увидел медведя, выстрелил, промахнулся. Медведь схватил и спрашивает: – «Мужик, я не понял. Так ты охотник или п… рас?»
Если нас нажаривают раз, потом еще раз, еще раз и еще – то надо задуматься. Проблема не в них, а в нас, верно? Вот есть такое понятие, государственный муж. Верно? А никогда не задумывались, а кто тогда жена? А жена это мы с вами, дорогие мои. Общество. Народ. И то, что тут между нами происходит из года в год, из одного выборного цикла в другой между нами – это даже не секс с обещанием потом когда-нибудь жениться. И не изнасилование, как мы потом вопим. Это политическая педофилия. Мы, общество, из раза в раз, из одного выборного цикла в другой, опять и опять доверчиво даем руку очередному политическому педофилу, готовому по полной программе воспользоваться нашей наивностью. Но с начала девяностых, когда стали возможными конкурентные выборы – прошло три десятка лет. Взрослеть пора, верно?
Но так и не взрослеем.
Но была еще одна страна. Которая посадила меня за решетку, а потом выпнула вон. И к которой тем не менее, я все еще испытывал чувство родины.
Да, именно так. Испытывал чувство родины.
* * *
Резиденту российской разведки в Белграде я назначил встречу на Ташмайдане, это рядом с памятником Николаю II. Посольство было недалеко, я позвонил и сказал, что у него есть полчаса на то чтобы добраться до места и получить информацию, которую я собираюсь ему передать. Или так или никак.
Он согласился. За такое время покушение никак не организуешь – тем более что тут что-то вроде городского парка, а доминант нет, снайпера нигде не посадишь. Не на храме же сажать – тем более что и времени нет.
Место тут приметное, один из лучших в Белграде парков. Довольно диковатый, камни, на которых удобно сидеть, большой, старинный храм и памятник – человеку, который спас Сербию и все сербов, и которого на родине считают неудачником и тряпкой. Да, это Николай II, последний русский самодержец. Изучая историю на сербском, начинаешь кое-что понимать… когда немцы перебросили на помощь австро-венграм мобильные ударные силы, а Болгария ударила Сербии во фланг – союзники не слишком то спешили на помощь, несмотря на то что контролировали Средиземное море и могли высадиться в Салониках, это была бы никак не высадка в Галлиполи24. И тогда Николай Второй направил союзникам ноты с угрозами – если Сербии не помогут, Россия заключит сепаратный мир и выйдет из войны. Именно отсюда кстати эта история с сепаратным миром и идет. Союзники помогли, они не могли не помочь. Но когда год спустя Николаю самому потребовалась помощь – эти угрозы ему припомнили. Николай II в Сербии так же популярен, как в Болгарии его дед, Александр II – болгары считают его и своим царем и называют Освободителем. Николай II, как думают сербы, повторил выбор их князя Лазаря перед битвой на Косовом поле выбрав Царствие Небесное вместо земного. А у нас Николая II как только не проклинают внуки и правнуки тех, кто расстреливал русских людей…
– Недавно поставили.
Я повернулся. Это был резидент
– Присядем…
Мы присели рядом на крупные, теплые от дневного тепла камни
– Вы просили встречи?
– Да, верно.
Резидент сел рядом, прямо на оградку
– Вы знаете, что вы в розыске?
– Да, знаю. И знаю за что.
– Не хотелось, бы говорить, что я вас предупреждал…
– Так и не говорите. Сегодня – завтра я покину Сербию, вероятно – навсегда. Но перед тем как я это сделаю, я должен сообщить вам, а точнее вашей службе нечто очень важное. Нечто, что может повлиять на российскую политику здесь, на Балканах.
Резидент кивнул.
– Начнем с того, что многое из того что я скажу – это мои догадки. Оперативным путем многое установить не удалось, нужно полноценное уголовное расследование. Я его провести не могу, я сам в розыске, да и это вышло за рамки того дела, что я вел изначально. Но это единственная непротиворечивая версия произошедшего.
Резидент кивнул.
– Итак, депутат Скупщины и кандидат в президенты Сербии Богдан Жераич. Молодой, харизматичный, вроде как евроориентированный. Но это только на первый взгляд. Родственники у него связаны с организованной преступностью. А сам он – под давним колпаком спецслужб.
…
– Его куратор и одновременно человек, который присматривает за ним от имени тех, кто все это организовал – а это организованное подполье из бывших и действующих сотрудников спецслужб – это Зоран Божаич. Его нормальной биографии мне так и не удалось найти, большинство из того что известно о нем – липа. У него есть свои кураторы – но они и не подозревают, что у Зорана далеко идущие планы. Он и сам метит в премьер-министры или президенты Сербии.
…
– Я не знаю, случайно или нет встретились Богдан Жераич и Аня Никич – или Зоран сначала нашел ее, обработал, а потом подложил под шефа. Важно то, что в какой-то момент Аня стала работать на Зорана, не знаю на идеологии, деньгах или чем ином, как он ее завербовал. Может, подстроил арест, потом вытащил. Важно то, что он и сам ее трахал время от времени. Доказательств у меня нет, но это единственная версия…
