Лёша догнал меня у чертежного стола, где я собиралась закончить проект, и начал нагнетать атмосферу, преувеличивая масштабы проблемы. Костя же, привалившись плечом к дверному косяку, наблюдал за всем издалека, и позволял другу беспрепятственно мешать мне работать.
— Рита, а если бы это была не краска, а что похуже? — предположил Лёша.
Немного напряглась, все-таки тот инцидент где-то глубоко внутри породил страх, что я больше не могу считать себя в полной безопасности, и должна быть готовой к тому, что Костины фанатки в любой момент могут преподнести мне новый неприятный сюрприз.
— Не думаю, что кто-нибудь зашел бы так далеко, — старалась больше убедить себя, чем парня. — Это была безобидная детская выходка, — взяла карандаш, всем своим видом показывая, что занята, и Лёше пора бы тактично удалиться.
— Тебя не переспоришь, — сдался парень. Уверена, за моей спиной он все-таки будет продолжать свое расследование.
Ну прямо адвокат дьявола!
Эта мысль заставила меня улыбнуться. Перемена моего настроения не ускользнула от Лёши, и выражение его лица стало суровым. Он не любил, когда над ним шутили или смеялись. В отличие от человека-праздника — Кости — юрист отличался серьезностью и рационализмом. В этом мы были с ним похожи, и, наверное, поэтому быстро нашли общий язык.
Хотела сказать какую-нибудь остроту по поводу его хмурого взгляда, но телефонная трель отвлекла меня. На экране мигал незнакомый номер, но с тех пор, как я стала помогать Косте и координировать многие его встречи, я перестала пугаться звонков от неизвестных, опасаясь наткнуться на угрозу или оскорбление.
— Здравствуйте, Маргарита, — сразу же послышался торопливый женский голос. — Вас беспокоят из редакции «Звездная жизнь». Приглашаем вас на съемки. Тема выпуска: «Отношения со знаменитостями: обратная сторона славы».
Как же я устала от этих докучливых звонков и нелепых предложений: мы заплатим, а вы выверните свою душу наизнанку перед многомиллионной аудиторией. Эти деньги потом останется только пустить на консультации психолога, после такого-то…стресса.
— Спасибо, — не дала и дальше ей отнимать у себя время, — но я не заинтересована в вашем предложении. До свидания, — и отключилась. Обернувшись, увидела вопрошающие взгляды друзей. — Приглашали на ток-шоу, — пояснила.
— Может, зря ты отказалась? — как-то рассеяно спросил Лёша, будто размышляя о собственных словах.
Если он пытается втянуть меня в Костину светскую жизнь, которую я категорически отвергала, то даже не собиралась поднимать эту тему.
— Ты знаешь мое мнение… — начала было я, но вмешался, Костя.
— Что ты имеешь ввиду? — музыкант уселся стоящее рядом кресло.
— Дайте им то, чего они хотят, — Лёша обосновался напротив друга. Кости уперся локтями в ноги и подался вперед, одним лишь взглядом требуя объяснений. — Они хотят Риту, так пусть получат, — спокойно пояснил Лёша, а я же испортила чертеж кривой линией из-за дрогнувшей руки. Повернулась к властителям моей судьбы, которых, судя по всему, абсолютно не интересовало мое мнение.
Костино кислое лицо, не сомневаюсь, как и мое, заставило Лёшу вдаться в подробности и пояснить суть своей задумки.
— Вас штурмуют журналисты, и для того, чтобы они отстали, нужно не прятать Риту за семью замками, а представить ее миру, тем самым лишить этих гиен возможности эксплуатировать ее имя в качестве скандальных заголовков для своих газетенок и тем телешоу. Они просто потеряют к ней интерес.
— Хочешь, чтобы она дала интервью? — Костя смотрел на друга скептически. Он знал, что я не соглашусь, поэтому его вопрос весьма удивил меня, — Думаешь, это сработает?
— Уверен на девяносто девять процентов, — заверил. Видимо, один процент он милостиво оставил в моем распоряжении, чтобы я для приличия смогла чуть взбрыкнуть, а потом все-таки смириться с судьбой. — И это не обязательно должна быть официальная встреча с журналистами, — Лёша искал выход из положения. — Например, скоро музыкальная премия. Ты ведь будешь там? — посмотрел на Костю, тот кивнул. — Вот Рита и составит тебе компанию. — Снова переключил внимание на меня, — Ты всего лишь наденешь красивое вечернее платье, пройдешься с Костей по ковровой дорожке, попозируешь для пары фото, а во время церемонии просто будешь тихонько сидеть рядом.
Мне стало дурно, как только представила себя в окружении камер и фотовспышек.
— Нет! — вспылив, швырнула карандаш на стол, который скатился по наклонной плоскости и грохнулся на пол. Так и оставшись сидеть к парням спиной, поставила локти на чертеж (все равно он был безнадежно испорчен) и уронила голову на руки, запустив пальцы в волосы.
Меня будто заставляли переступить через себя в угоду чужих желаний и удобства. Почему чужих? Костиных. Отношения — это всегда уступки, почему же здесь я не могу заставить себя подыграть?
Не представляю, сколько длилась неловкая пауза, но спустя некоторое время услышала, как кто-то прочистил горло, а потом Лёшин голос:
— Я пойду. У меня скопились кое-какие дела… В общем, пока.
Костя ничего не ответил, и по звуку захлопнувшейся двери я догадалась, что виновник моего угрюмого настроения ушел.
— Силком тебя никто и никуда не потащит, — произнес Костя.
Уже по одному его голосу я поняла, что он расстроен. Расстроен моим отказом. Еще бы!
Я открещивалась от публичности, как будто этот что-то недостойное меня или даже позорное. Словно Костя занимался чем- то аморальным и попадающим под одну из статей уголовного кодекса, а я не желала замараться в его грязи. Наверное, именно так он и думал.
— Знаю, тебе не нравится та жизнь, что я веду за пределами дома…
— Я боюсь, — перебила, вдруг осознав, по какой причине упираюсь. — Боюсь, что всё испорчу; боюсь камер; боюсь, что ляпну или сделаю что-нибудь непутевое и опозорю тебя. — Боже, — взмолилась, — я и на каблуках толком ходить-то не умею!
А еще я боялась до парализующего все внутренние органы и конечности спазма, что наружу всплывет мой секрет. Тот, о котором я так и не решилась рассказать Косте. Правда могла необратимо изменить наши отношения и «королева», какой я была в его глазах, навсегда умрет.
Костя подошёл ко мне и обнял со спины, интимно шепча на ухо:
— Значит, буду носить тебя на руках.
— А если я обзову кого-нибудь дураком? — грустно усмехнулась. — Ты же знаешь, я могу, — накрыла его руки на моей талии своими ладонями.
— Стану с удовольствием наблюдать, как ты своим острым языком распнешь его за глупость, — поцеловал в шею, — и всем и каждому буду гордо заявлять: это моя девушка.
Раньше я не видела от Кости даже намека на желание таскать меня с собой на тусовки, и нас обоих это устраивало: он ходил на подобные мероприятия, подогревая интерес к группе (это был своего рода пиар), а я корпела над чертежами, дожидаясь его дома. Ревность? Я доверяла. Знала, Костя любит меня и вряд ли пара бокалов шампанского и дама в откровенном наряде собьют его с пути.
