На рынок пришла – ужаснулись ей.Через миг не стало на рынке детей.
Нелла прав: тут явная ошибка. Хотя… Джонини на секунду задумался. Впрочем, нет. Скорей всего, ошибка, решил он. Иначе получалось слишком фантастично, а это противоречило всем его представлениям о Звездном племени.
Медленно и внимательно перечтя балладу, он подумал, что в ней есть какая-то располагающая простота. Жаль, что это все выдумки.
Он вернулся к каталогу и взял еще несколько кристаллических носителей. Выбор был невелик: пять или шесть записей. Джонини искал голубой кристалл (цвет, означающий первоисточник) и, как ни странно, нашел всего один. Джонини заподозрил ошибку, но библиотекарь подтвердил, что голубых кристаллов больше нет.
Кристалл был без названия, и когда Джонини вложил его в проигрыватель, оказалось, что это отчет о первом контакте с кораблями, состоявшемся девяносто лет назад, когда они, почти всеми забытые, вдруг вошли в космические границы Федерации.
Зазвучал голос землянина, говорившего на классически правильном центаврианском с его обилием согласных и резкими звукосочетаниями. Этот язык, благоприятный для смысловой компрессии, часто использовался для официальных отчетов. Из рассказа землянина следовало, что население кораблей встретило гостей крайне враждебно.
«…Наконец мы прибегли к гипнотическим вибрациям, но даже и так проникнуть внутрь оказалось крайне трудно. Дегенерация зашла очень далеко. Эти существа лежат сейчас по всем отсекам в гипнотическом сне, сжимая оружие. Они голые и безволосые. У них бледные, истощенные тела. Несмотря на отчаянные (можно даже сказать, героические) усилия, они не нанесли нам никакого вреда. Гипнолокатор показывает, что по природе своей они не агрессивны. Но они совершенно во власти причудливых мифов, порожденных тут же, на кораблях, в ответ на события, восстановить которые теперь невозможно. Поэтому представляется разумным оставить Звездное племя в покое. Серьезный межпланетный скачок кораблям недоступен, девять-одиннадцать миллионов километров – их предел. Судя по всему, раньше между кораблями было сообщение. Во-первых, по радио, во-вторых, есть предположение, что обитатели могли перелетать с судна на судно».
Последовала долгая тишина, потом голос заговорил снова: «У них до сих пор сохранились письменные документы. Изначально они были полиглотами, но вся документация у них на английском. Понимать его довольно сложно из-за изменений в орфографии. К тому же тексты целиком состоят из эвфемизмов. Во многих рапортах упоминается какое-то несчастье на „Рынке“. Поначалу мы решили, что это гидропонные сады или еще что-то связанное с производством пищи. Но Бурбер, наш лингвист, помучившись час, установил, что слово отсылает к сложному механизму продолжения рода, который разработали специально для кораблей. Ради поддержания стабильного населения дети вынашивались и рождались искусственным путем, в „генетическом банке“, или, вернее сказать, на „генетическом рынке“. Будущие родители приходили туда уже за готовым младенцем. Таким образом сохранялось расовое единообразие и исключались массовые патологии, вызванные радиацией. Судя по этим несчастным, механизм в конечном итоге сработал против них».
Джонини выключил проигрыватель и перечел спорную строку баллады. Вот что, оказывается, значит «рынок». Но если прав был не Нелла, а неизвестный певец, то куда пропали дети? Должно быть какое-то объяснение… Он быстро, но внимательно просмотрел рапорты по отдельным кораблям. Один отрывок особенно привлек его внимание:
«…„Бета-2“ оказалась совершенно пустой. В коридорах никого. Везде до сих пор горят голубые лампы, двери распахнуты, кассеты в проигрывателях остановлены на середине, инвентарь лежит так, словно что-то оторвало людей от привычных дел. В отсеке „Мертвая голова“ картина, напоминающая фото и описания Освенцима во время так называемой Второй мировой войны. Отсек весь заполнен скелетами: можно подумать, что жителей охватила мания суицида или произошло какое-то невероятное массовое убийство. Бурбер заметил, что все скелеты принадлежат взрослым. В связи с этим был обследован Рынок. Его механизм оказался полностью поврежден, стеклянные емкости, в которых развивались эмбрионы, безжалостно перебиты. Две трагедии, очевидно, связаны, но время не позволяет нам провести более глубокое исследование. На других кораблях гипнолокаторы выявили у людей некое представление о катастрофе, постигшей „Бету-2“ несколько поколений назад, но оно слишком смутно, суть и масштабы случившегося неясны и окутаны всевозможными легендами…»
Тут он снова остановился, а потом быстро пробежал короткий остаток рапорта в поисках упоминаний «Мертвой головы». Перед глазами замелькало: «отсек „Мертвая голова“, «помещены в „Мертвую голову“». В документе упоминался даже «склон „Мертвой головы“», но понятного объяснения Джонини так и не нашел.
Он взял еще один кристалл: копию старого микрофильма, содержащего один из отчетов о строительстве кораблей.
«…снабжены отсеком „Мертвая голова“, предназначенным для переработки отходов. Отсек может также служить для исполнения смертных приговоров в тех исключительных случаях, когда иное решение в рамках столь ограниченного сообщества невозможно».
Джонини снова обратился к балладе с чувством, уже довольно сильно напоминающим интерес. На Рынке «Беты-2» действительно произошла трагедия. «Мертвую голову» можно было использовать для казней. Возможно, седьмой куплет нужно читать именно так, как записал его робот:
На рынок пришла – ужаснулись ей.Через миг не стало на рынке детей.Шла мимо судилища – замер судья.К «Мертвой главе» подошла она.
По крайней мере, ему было с чего начать.
