Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
— Вот интересно, есть в мире хоть один человек, который без горя жизнь прожил? — задумчиво сказал Павел, когда Елена Васильевна замолчала.
— Павел, вы вообще спиртное не употребляете? — неожиданно спросила Елена Васильевна. — Вы почему не пьете — принципиально или по какой-либо причине? Говорят, у вас серьезная травма была… Вам нельзя пить, правильно?
— Пить никому нельзя, — ответил он, удивленный неожиданным поворотом разговора. — А после травмы — тем более. Но я вообще-то и до травмы не пил. Тетя Лида пьющих людьми не признавала. Вот я и не научился. А потом все-таки спорт… Работа опять же такая, что даже пятьдесят граммов могут оказаться… э-э-э… несовместимы с жизнью. В общем, как-то все одно к одному сложилось. Хотя, скорее всего, все-таки из-за тети Лиды. Она говорила, что нельзя. Стыдно. Я поверил. Она меня никогда не обманывала. А что?
— А то! — торжественно сказала Елена Васильевна, и сложила губы бантиком, и повертела на пальцах многочисленные кольца. — Павел, я открою вам тайну. Еще никто не знает. Я написала завещание. Все, что у меня есть, я завещала Зое. Вот так. Главным образом, конечно, это квартира Валерия Евгеньевича. Ну, и все, что в ней. Но у меня еще и деньги есть! Зоенька каждый месяц переводит на мой счет три тысячи. Она думает, что это плата за две комнаты… Эти деньги я завещала тоже ей. Так что ее семья будет вполне обеспечена, и никакой необходимости ломаться на нескольких работах нет. В конце концов, кто-то же должен это прекратить.
— Елена Васильевна, я ей не нужен, — с неожиданной для себя откровенностью признался Павел. — Ей эти несколько работ нужны, а я не нужен. Незавидный жених.
— Молодой человек! — посуровела Елена Васильевна. — Дурак не может быть завидным женихом! Нужен, не нужен… Откуда вы знаете? Ей нужна твердая мужская рука, вот что я вам скажу. Если бы тогда, почти шестьдесят лет назад, Валерий Евгеньевич не обратил никакого внимания на мои слова, а просто взял бы за шкирку и отволок в ЗАГС… Ах, какая могла бы получиться жизнь! Может быть, у меня даже дети были бы! Валерий Евгеньевич совсем не пил… Нет, вы не подумайте, я не жалуюсь. Сейчас у меня есть и Зоенька, и ее дети, и Федя, и Сергей Анатольевич с Тамарой Викторовной. Я совершенно счастлива, да. Но ведь все так поздно. Это очень грустно. Подумайте над моими словами, молодой человек.
Она встала, тронула его плечо всеми своими тяжелыми прохладными кольцами и ушла. Павел остался сидеть на лавочке и думать над ее словами. Хотя что тут было думать? Завидная невеста. Незавидный жених. Макаров — завидный жених, он мог взять Катьку за шкирку и отволочь в ЗАГС. Это и по сути правильно, и выглядит правильным. Но в общем-то дело даже не в этом. Дело в том, что он, Павел, Зое совершенно не нужен.
С того дня он решил, что больше никогда с ней не встретится. С детьми — да, с детьми видеться можно. Все-таки это не так опасно, да и хорошо ему с ними. И им тоже было хорошо с ним, он же видел. Имеет он право иногда порадоваться? Это же никому не вредит… А Зою больше видеть нельзя. Нигде. И танцы ее сумасшедшие он больше смотреть не будет, и на балкон над зеркальным залом в клубе «Федор» больше никогда не выйдет. И тогда постепенно все пройдет.
И всю неделю он честно воплощал свое решение в жизнь. С прошлой субботы он ни разу не видел Зою, хотя два раза за это время его вызывали в клуб — травмы во время тренировок — и три раза он был рядом с «Фортуной» как раз в то время, когда она должна была танцевать. Не заходил, не смотрел, бежал мимо, на дежурство или домой, и если на дежурство — это было хорошо, на работе не очень-то задумаешься, а если домой — тогда для того, чтобы шарахаться из угла в угол и уговаривать себя, что все проходит. И искать себе хоть какое-нибудь дело, хоть вот стирку эту дурацкую.
Интересно, чем он думал, когда стирку затеял именно сегодня? Сколько барахла перестирал, а сушить совершенно негде — балконы-то он не стеклил, а дождь такой, что, похоже, до завтра не закончится. Или на кухне веревки натянуть? Гадость какая. Пусть уж лучше тряпки в холодной воде полежат, может, дождутся солнышка. Что там нам прогноз погоды обещает?
Павел включил телевизор, нашел местные новости и брезгливо поморщился: на экране взламывали дверь, спускались на канатах с крыши, кто-то махал топором, а кто-то этот топор перехватывал… Кажется, махал Толик, а перехватывал Вадимов. Циркачи. Того обдолбанного взяли тихо и аккуратно, там трюки показывать и шуметь нельзя было, там дети были, две перепуганные до полусмерти девочки, а у одной — астма. Эти придурки с камерой появились уже тогда, когда все закончилось и он нес задыхающуюся девочку в машину. Ее немедленно в больницу нужно, а они рассупонились посреди лестницы, перекрыли дорогу своими камерами, да еще и микрофоны в нос тычут. Рявкнул сгоряча, конечно. Кажется, одну камеру сбил. О, вот как раз этот момент. Надо же, как смонтировали — штурм и натиск, обезвреженный преступник, спасенный ребенок… И зачем хоть ребята согласились в этом боевике сниматься? Ведь во всем кино только один подлинный кадр — самый конец, где он бежит на камеру и орет, чтобы эти придурки убирались к чертовой матери с дороги, а то он их сейчас собственными руками передушит. Но как раз это они в эфир не пустили. Но и без слов вид у него на экране вполне убедительный. А кровищи-то! Это его Санька перемазал. Когда возились с этим обдолбанным, Санька неосторожно на битое стекло напоролся, там на полу везде какие-то стекла валялись. И напоролся-то — ерунда, говорить не о чем, а брызнуло так, что и штаны, и рубаху залило. Ну, Санька и полез к Павлу в карман за бинтом сам, потому что Павел уже детьми занят был и отвлекаться на Санькин порез не мог. Вот и перемазал всего своей кровью. «Один из спасателей получил ранение»… Это Санька, что ли, ранение получил? Надо ему сказать, а то ведь он, небось, и не догадывается. Ну, когда хоть этот отстой кончится? Собираются они прогноз погоды передавать? Хотя ведь и в прогнозе соврут, придурки. Просто по привычке… Ага, вот оно. Солнечно, жарко, безветренно. Ну-ну. На сегодня обещали то же самое, а вон чего делается — прямо настоящая буря. Придется форточки закрыть, а то все стекла перебьет…
Как Зоя сегодня до дому добираться будет? Серенькой сегодня нет, Серый свою Томку еще утром в Москву повез, что-то для ее стоматологии закупать. Ну, Макаров там, он теперь всегда там, рядом с Катькой. Они Зою проводят. Как раз сейчас она танцевать начинает. И наверняка — полный зал, несмотря на бурю… Хоть бы уж не случилось ничего, ведь и правда буря настоящая, даже за ливнем слышно, как ветки деревьев трещат.
И тут зазвонил рабочий мобильник. Ну вот, накаркал…
— Паш! — заорал в ухо испуганный голос Макарова. — Зоя у тебя? Нет?! Она к тебе поехала! У нее что-то случилось!
— Тихо, — сказал Павел, почувствовав, как тяжело и больно ухнуло сердце. — Володь, давай по порядку. Что случилось? Когда? Зоя сейчас разве не танцует?
— Не танцует! — несколько тише, но еще испуганней ответил Макаров. — Прибежала за пять минут, бросила все — и прическу, и шаль, — спросила, где ты, деньги у меня вырвала — и уехала! Охранники говорят, на какой-то случайной машине! Номер они на всякий случай записали! Сейчас пробивают! Паш, ты мне перезвони, если что! На ней лица не было! Я уже и домой Серым звонил, Елена Васильевна говорит, что у них все в порядке… Я ей не стал говорить, что Зоя танец бросила… Лерка танцует… Паш, ты мне перезвони, если что! А то Катька испугалась очень…
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
