В тот момент, когда в комнату вошел один из референтов, наклонился и что-то сказал королеве, я бросила взгляд на Томаса. Он стоял по-прежнему невозмутимый и умиротворенный. Он знал, разумеется, знал, что каждое мое слово потребуется подтверждать не один и не два раза. Может быть, не каждое мое слово будет подтверждено.
— С кого не может быть спроса, — подал голос комиссар. — Разумеется, с человека, чья вменяемость под сомнением. Может ли человек, утопивший сердце собственной жены в фонтане на глазах десятков людей, отвечать за финансовые махинации? Одно преступление, решение двух проблем. Нет очных ставок, нет допросов, нет суда, нет тюремного срока, есть, возможно, лечение в клинике. А до этого можно успеть вывести деньги… Куда и как вы собирались их выводить, господин ректор?
Томас нам не ответил. И не было никаких сомнений — отвечать он не будет ни нам, ни Суду. Что докажем, то наше, партия не сыграна до конца.
Потом двери открылись, и вошел Руперт в сопровождении высокой красивой дамы лет сорока. Руперт остался стоять рядом с нами, а дама, слегка поклонившись, подошла к королеве и протянула планшет. Ее величество, нахмурившись, принялась изучать данные, мы так и ждали молча, пока не появились два Гвардейца.
— Отправьте господина Томаса под арест, — распорядилась ее величество, возвращая планшет госпоже Анабель, и встала. — Капитан Мэрианн, на пару слов.
Джон Дональд вернулся к своим обязанностям — гроза миновала — и придержал нам дверь. На этот раз мы вышли не в сад, а в соседнюю комнату, и королева не стала садиться, может, в такие короткие моменты она могла позволить себе быть человеком, не подчиненным тысячам правил.
— Простите за это все, Сью, — просто сказала она, повернувшись ко мне. Я вздрогнула — сложно представить себя кем-то, у кого просит прощения сама королева, но мне не послышалось. — Я точно так же, с глазу на глаз, скажу и комиссару, и Джону. Ему досталось. Никто об этом не знал.
— Но вы знали все с самого начала, ваше величество?
Дерзкий вопрос, который я не могла не задать. Это многое объясняло.
— Я…. — королева улыбнулась, коснувшись рукой моего эполета. — Я все же не зря училась, милая Сью. И если в каком-то поступке, каком-то проступке на первый взгляд нет ни резона, ни логики, надо взглянуть во второй раз? Единственное, что объясняло демарш господина Томаса с сердцем, это попытка притвориться умалишенным. Я не знаю, как он планировал обмануть психиатров, но это ему в итоге не удалось.
Она улыбалась, и я улыбнулась в ответ.
— Выходит, вы знали про руки и сердце? — упавшим голосом спросила я. — Вы догадались по этому сериалу?
— Вы в самом деле не смотрели его? — искренне удивилась королева. — Я ни с кем не делилась своими догадками…
Подумать только, что эта женщина раскрыла дело быстрее всех нас. Мы еще осматривались, а она уже расставила фигуры на доске. Сделала все так, чтобы Томас не ушел от наказания за растраты и махинации. Ощущала ли я что-то похожее на чувство стыда? Вряд ли. Упрекала ли себя? Тоже вряд ли. Восхищалась ее величеством — без сомнения.
— Я рада, что вы меня поняли правильно, майор Мэрианн. Ваше участие в этом деле будет отмечено.
Потом я не раз спрашивала себя, происходит ли что-то в этих стенах тайком, остается ли хоть слово в секрете. Королева подошла к двери, не к той, которая вела в комнату, откуда мы вышли, к другой, дверь перед ней распахнулась, а потом бесшумно закрылась. Я осталась одна, и долго торчать в одиночестве мне не было смысла.
Глава сорок шестая
Томаса успели уже увести. Джон Дональд и аудитор Анабель тоже ушли, Брент подпирал стену, а Руперт, Эндрю и комиссар тихо беседовали между собой. На мои шаги они обернулись.
— Обвинительное заключение я буду писать вместе с Управлением Хищений, — обрадовал меня Руперт, и вид у него был немного унылый. — Впрочем, этого следовало ожидать…
— Ты с самого начала подозревал, что дело именно в этом, — ободрила его я, — и надо отдать должное Эндрю. Это он так уверенно заявил, что дело может быть только в деньгах, и у меня не осталось причин сомневаться.
— Какие деньги, такой и масштаб, — со смехом откликнулся Эндрю, а мне показалось, что у него это тоже нервное. Что совершенно не удивило. — Но сколько он готовился? Вот это терпение. Страх, господин комиссар, вот и страх. И пожизненное, и то, что он не успел бы. Так? Видимо, в Академии уже собиралось рвануть, или просто момент подвернулся удачный. Потом узнаем...
Я посмотрела на Брента, и все как по команде повернулись в его сторону.
— Без вас я не смогла бы собрать этот паззл, — произнесла я. — Брент, вы сказали, что Томас боялся потерять то, чего он достиг. Значимая фигура… Настолько значимая, что он пошел ва-банк. Играл под конченого идиота, при этом просчитав все от и до.
Брент хмыкнул. Мое признание его заслуг он воспринял как должное.
— Таллия могла бы себя спасти. Правда, это значения уже не имеет. Я так понимаю, я вам больше не нужен, так что позвольте откланяться, господа, я потратил здесь кучу времени и денег, к вашему сведению. Ее величество больше во мне не нуждается, а вам не терпится избавиться от моего общества. Надеюсь, я еще успею на какой-нибудь рейс.
Только Брент мог позволить себе так спокойно уйти из королевского дворца, куда его вызвали и откуда никто пока не отпускал. Но комиссар махнул рукой, Эндрю с Рупертом переглянулись и тихо засмеялись, а я — меня ноги вынесли в коридор следом за Брентом.
— Вы сами-то в своем уме? — прошипела я, хватая его за рукав. При этом я чудом удержалась на каблуках, к счастью, Брент моей оплошности не заметил. — Вам никто не разрешал покинуть дворец.
— Ну вы же возглавляете это расследование? — ощерился Брент. — Вы так удачно выступили перед ее величеством. Многословно и непонятно. Ей, как мне показалось, было без разницы, а о Томаса можно расколачивать бетонные плиты, ждите, он теперь еще будет слюни пускать на допросах.
Он был зол. На меня? На королеву? На комиссара?
— Вы как с цепи сорвались, Брент, — бросила я и выпустила его рукав. — Что вас так задело?
Какое-то время мы сверлили друг друга взглядами. Молчаливая борьба, напряженная, но потом мы сдались оба.
— Этот кривляка Майкл уверял, что Таллия любила мужа. Знаете, капитан Мэрианн, мое мнение — это была не любовь.
На всякий случай я отступила на шаг. Что-то там Брент сказал о любви королеве?
Нет, не так, в смысле, он говорил о любви между…
Или?..
— Брент, — начала я, изо всех сил стараясь не хлопать глазами. — Здесь неподходящее место, но я задам вам этот вопрос. А вы на него мне ответите.
Я могла бы хоть ткнуть его каленым железом и спросить то, что я собиралась спросить, все равно бы он в лучшем случае отшутился, а скорее всего — на меня просто рявкнул.
