Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
– Вот и прекрасно. Ты как отдохнула?
Разговор наконец ушел в другое русло, и я смогла вздохнуть спокойно, можно даже сказать, расслабиться, честно отвечая:
– Да не особо приятно. Сидела у бабули в глуши, наблюдала за снегопадами, которые в этом году как-то зачастили. Тишь да гладь.
– Ясно. А как с Колей?
– В смысле?
Я сперва не поняла вопроса, даже с ходу не сообразила, о ком речь. Зато когда дошло, я чуть не совершила великий грех и не взвалила на собственные плечи убийство. Ник, идиот, зачем спрашивать о таком?
– Ну, не помирились еще? А то вдруг Барабин приползал на коленях?
– Ой, ну не глупи! – отмахнулась я, думая, что Ник смеется.
– Почему нет?
Но на лице не было и тени веселья, лишь упрямая сосредоточенность и даже нотка злости, где-то в глубине глаз. Зимин не шутил. Он что, вправду думал, что такой упрямец, как Коля, может внезапно сдаться девушке? Какие глупости!
– Ждешь этого? – Он продолжал меня поражать.
– Да с чего ты взял, Никит? – отозвалась я как можно скорей. – Правда, не глупи. Не жду!
Следующий неожиданный вопрос окончательно привел меня в шок.
– Ты любишь его, да?
Какое-то время я молчала, не в силах даже возмутиться, – лишь стояла и смотрела на Зимина широко открытыми глазами. Понимала, что надо бы ответить, но…
– Ник, я…
– Ясно, – перебил меня он, грустно улыбаясь.
– Да что тебе…
Что же взбрело в его головушку? Почему у него такой уверенный и всезнающий вид? Пора было прямо спросить об этом, а заодно стереть с губ странную улыбку!
– Соф! – вдруг раздался откуда-то сбоку до боли знакомый голос.
Я не успела. Барабин появился совершенно неожиданно и не вовремя. Стоило всего на секунду отвлечься на него, как Никита уже отступил, и, чтобы доказать ему хоть что-то, пришлось бы кричать. Я собиралась так и сделать, но тут… такого, наверное, никто не ожидал. Словно во сне, полнейшая нелепица и фантастика.
– Соф, я хочу извиниться, – еле слышно произнес Коля и… прямо в коридоре упал передо мной на колени, опуская голову. – Очень хочу, правда. Ты мне нужна.
Он ухватил своей огромной ладонью мою, крепко сжал ее, не позволяя отойти. Я же не отрывала взгляда от Никиты: Зимин продолжал растягивать уголки губ в улыбке, такой понимающей, почти приторной, а потому раздражающей. В ней чувствовалась смутная, но уверенная обреченность. Я понимала: улыбка прощальная. Я смотрела на Никиту до самого последнего момента. А потом он отвернулся… и ушел.
Барабин продолжал что-то говорить, кажется, твердил, что любит меня, готов унижаться так же, как сейчас, хоть каждый день, просил вернуться, извинялся снова и снова. Повторял, что не хочет быть один. Не хочет быть один. Один… Один… я наконец перевела взгляд на Колю, попробовала прислушаться к грубому голосу, который так обожала раньше. Он звучал теперь совсем иначе: без капли самоуверенности… как-то… надломленно? Да, наверное, так. Коля изменился.
Если бы эта сцена разыгралась до Нового года – да что там? – если бы Барабин всего лишь извинился чуть раньше, грубо бросил обычное «прости», я бы так и сделала, наверное, – простила. Вернулась бы к Коле, продолжив под него стелиться, сколько бы Зимин ни учил и ни напутствовал. Но сейчас я смотрела на стоящего на коленях бывшего – разбитого, потерянного, судорожно цепляющегося за меня… и ничего не чувствовала.
Любви не осталось. Лишь сожаление и горечь. Теперь мы чужие.
– Коль, извини, я не могу. Я люблю другого.
Никита дружил с Колей с самого детства. Сколько себя помнил. Они вместе учились кататься на велике, вместе ходили в детский сад, даже вместе ввязались в первую драку. Хотя нет, в драку ввязался Коля, сам Никита – тогда слишком маленький и слабый – не мог дать сдачи. Барабин был на полтора года его старше, а в детстве – ещё и гораздо сильнее и решительнее. Когда тебе четыре с половиной, шестилетка кажется настоящим великаном, которому подвластно всё…
– Ду-дулаки-и… – прохныкал Никита, сжимая сломанную ручку пластиковой лопатки.
Они с родителями только купили квартиру и переехали, не прошло и двух дней. Дома сидеть Никите было скучно, но в песочнице и на качелях прямо под окном вечно играли мальчишки с другого двора. Первый раз за день песочница наконец-то освободилась, и он со счастливыми криками метнулся туда… чтобы стать лёгкой мишенью для мальчишек. То, что они ушли, не означало, что они перестали следить за «своим местом». И ведь надо быть такими хитрыми, напали, как раз когда мама на пару минут отвлеклась.
Итогом стали разбитый подбородок и растоптанная лопатка – новая, недавно купленная. Никита гордился ею – такой яркой, зелёной с оранжевыми полосками – и всем хвалился. А тут эти мальчишки…
– Иди домой, плакса! – рассмеялся самый крупный. Обычно их было четверо, сейчас – только двое, но Никите всё равно казалось, что на него нападает целая армия.
– Н-но вы…
– Это наше место!
Стоило Нику попытался выдавить ещё хоть слово сквозь слёзы – и крупный мальчишка вдруг взвизгнул, как поросёнок, яростно потирая плечо. Следом за ним второй схватился за бедро, едва ли не хныча. Послышался очередной свист, щелчок – и снова вскрикнул первый. А потом из подъезда выскочил пацан со светлыми всклокоченными волосами, торчащими в разные стороны, словно рога, и заулюлюкал, наставляя на них пистолет. Щелчок, свист – снова возмущённые вопли.
– Тупой! – заорал второй мальчишка, тот, что помельче. – Вали к папе!
Но новый пацан не отступал, продолжая прицельно обстреливать хулиганов. Он был выше них и вроде бы взрослей. А главное, ни капельки не боялся, и они это чувствовали. Стоило пацану заикнуться о настоящем автомате, как обидчиков и след простыл, а он присел на бортик песочницы рядом с Никитой и заложил новую пульку в пистолет.
– Не реви. А то тоже подстрелю, – проворчал мальчишка. – Чего ноешь?
– С… с-с…
– Сломали? – понял пацан. – Ничего.
Он пошарил в одном кармане, потом в другом и наконец, найдя большой леденец на палочке, протянул его Никите. Тот удивлённо уставился на сладость, не решаясь взять.
– Лопай. – Мальчишка явно смутился. – Ты смешной. Будем дружить? Я Коля.
– Н-никита, – выдавил Зимин, с опаской забирая леденец.
– У моей бабушки пса зовут Ники. Он маленький, но сильный. Ты такой же?
– Не знаю…
– Если нет, я тебя защищу. Будешь моим Ники!
И он был. Очень-очень долго. Лучшим другом, который на многое закрывает глаза и почти всегда поддерживает. Но, взрослея, все меняются, поменялся и Барабин. Раньше Коля был просто несчастным недолюбленным мальчиком: у него водились деньги, но ему не хватало семейного тепла. Он получал любые игрушки, стоило пожелать. Игрушки становились всё серьезнее. А вот умения отказываться от них и тем более ценить их почти не осталось.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
