Книга Тот, для кого живу - Александра Ронис

Оставшееся до отъезда время прошло как один день. Насыщенный событиями, новыми впечатлениями, переживаниями и ощущениями долгий, растянутый на множество часов, но все-таки всего лишь один день. Не потому, что быстро, а потому что измученная душа не могла найти покоя. С того самого момента, когда все решилось с поездкой, внутри словно закрутилась тугая спираль ожидания, грозившая раскрутиться с бешеной силой в любой момент. Даже ночные часы не приносили успокоения. Ксения подозревала, что эта невидимая пружина «выстрелит» где-то ближе к встрече с Владом, и боялась представить, каковы будут последствия. Пока она не выйдет с территории колонии, поставив жирную точку в «отношениях» с «мужем», она не сможет дышать полной грудью.

Нежные и в то же время жаркие объятия Дениса не могли ни на миг облегчить душевные терзания. Кровоточило как будто внутри, а болью отдавало наружу. Кожа пылала огнем, и малейшие прикосновения были сродни касаниям оголенных нервов. Хотелось попросить, чтобы не трогал, не обнимал, не ласкал. Тело было словно под электрическим напряжением. Единственное, что могла Ксения делать относительно безболезненно – это целовать его сама, без тесных объятий. Чтобы вытолкнуть из головы того, ожидаемая встреча с кем страшила.

И даже упоминание Дениса о скором дне рождения не взволновало так сильно. Она подумает о том, что ему подарить и что надеть в клуб на празднование знаменательной даты потом, когда на это будут душевные силы.

Казалось бы, нервничать больше, чем она нервничала все эти дни, невозможно. Но когда самолет приземлился в аэропорту города назначения, Ксения поняла, что просто не может заставить себя подняться с кресла. Она не хочет! Не хочет, и все! И лишь под воздействием удивленного взгляда парня она сумела встать на ноги. В конце концов, разве не к этому она стремилась последнее время? Глупо было бы струсить в момент, когда до желаемого осталось всего ничего.

Стоянка такси, быстрые переговоры по поводу цены, езда по запыленной дороге за пределы города, и вот она перед знакомыми железными воротами. Колючая проволока, закрученная в крупную спираль, венчающая высокий, выше человеческого роста, забор, будки-вышки по периметру огороженной территории, отдаленный озлобленный лай собак и выбитые трафаретом надписи «Запретная зона. Проход запрещен» на нее уже не производили такого гнетущего и мрачного впечатления, как в первый раз, а вот Денис явно был немного шокирован. Ксения не удивилась. Атмосфера уже на подступах к «зоне» отдавала казенщиной, обреченностью, смирением. Он, наверное, даже представить себе не мог, что однажды окажется в месте, подобном этому. Более того, в его мире вообще не существовало таких понятий как «колония», «осужденный», «тюремное заключение». И до определенного момента и ее жизнь не пересекалась с жизнью по ту сторону колючей проволоки.

Притихший Денис обвел взглядом металлические ворота, глазами отследил теряющиеся в вышине будки, в которых, если присмотреться, с легкостью можно было различить вооруженную охрану, и, посмотрев на Ксению, спросил:

– Нам куда?

– Тебя не пустят, – тоном знающего человека ответила она. – Вы меня здесь подождите. Я долго не буду, – она оглянулась в сторону копошащегося под капотом машины таксиста, – в такси посидите или в тенечке. На солнце Денис перегреется. А я скоро.

Ксения попробовала высвободить ладонь из крепких пальчиков сына, но он, сразу же смекнув, что мама собирается отлучиться, затопал ножками и, преградив ей путь, стал проситься на руки, поддерживая свою просьбу пока ещё слабым плачем.

– Денис, пойдем ко мне, – присев возле него на корточки, позвал парень, но малыш лишь ещё больше вцепился в подол матери, отшатнулся от тянущихся к нему рук, и в его плаче Ксения безошибочно различила приближающуюся истерику. Ещё чуть-чуть и визгу будет!

– Ладно-ладно, – девушка подхватила ребенка на руки, – пойдем со мной, только не реви, – повернувшись к Денису, вздохнула: – Придется его с собой взять. Надеюсь, разрешат.

– Ну это же его сын, – все-таки немного сомневаясь, пожал плечами он. – Вы же для этого на свидание и приехали.

Логично, согласилась мысленно Ксюша, и верно. Владу будет приятно, и, как знать, может, присутствие сына сгладит остроту разговора.

– Ну, все, мы пошли? – словно ожидая напутственных слов от Дениса, выдохнула она. И, посмотрев ещё раз в глаза парня долгим взглядом, вооружившись от него таким образом смелостью, повернулась к пропускному пункту.

Каждый шаг отдавался в ушах гулом, но она старалась держать себя в руках. Тем более, от Саши знала, что свидание в этот раз будет через стекло, что не могло не успокаивать в какой-то мере.

На КПП пришлось задержаться в ожидании, пока не будут оформлены надлежащие документы. Против присутствия ребенка никто не возражал. И вот после необходимой, не столь унизительной как при длительном свидании, процедуры Ксения с Дениской ступили в комнату, очень похожую на виденные в кино про тюрьму.

– Сюда садитесь, – указала ей сотрудница колонии, проведя через несколько прозрачных кабинок с телефонными аппаратами внутри.

Ксения послушно уселась, пристроила сына на коленях, несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула. Спокойно, все хорошо, дала себе установку. Прикоснулась губами к макушке сына, черпая на этот раз успокоение у него.

В другой части комнаты бесшумно открылась дверь, и, краем глаза уловив движение, девушка повернула голову в ту сторону. По такому же узкому коридорчику, по которому шла она несколько минут назад, шли двое. Впереди – Влад, в черной робе, со сведенными за спиной руками, позади него – молодой надзиратель в пятнистой одежде серого цвета.

Ксения смешалась. Последние секунды до того момента, когда они встретятся глазами, она с преувеличенным интересом изучала крепление стекла к столешнице, как будто хотела запечатлеть в памяти навсегда. Толстые болты с потемневшими шляпками, испещренное царапинами и тонкими черточками деревянное полотно, на стекле – такие же грязные царапки, а за стеклом – внушительной толщины решетка с ребристыми прутьями. За решеткой выросла тень, и Ксения подняла глаза.