Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Даже в этом доисторическом платье с передником, даже производя звуки, мало похожие на нормальную человеческую речь, даже подвергшаяся каким-то совершенно изощренным пыткам, Тара Вудвард все еще была Тарой Вудвард. Стеклянные глаза не помещались в алые воспаленные глазницы, в широко раскрытом рту отсутствовал язык — но даже эти уродства не смогли сделать жуткое существо неузнаваемым.
Снова потеряв равновесие, Тара вырвалась из хватки Кэтрин и сползла по грязной стене к разбитым плинтусам. Обескровленные руки она прижала к щекам. Из горла у нее не шло ничего, кроме хрипов, — она будто делала последние вдохи. Пожалуй, смерть для нее сейчас была бы не самым плохим исходом.
— Господи, — услышала Кэтрин собственный голос. — Что они с тобой сделали?
Мысль о том, что надругательство над Тарой было произведено от ее имени, заставила кровь застынуть в жилах. Тара, превращенная в беспомощную инвалидку, — подарок Кэтрин. Она вспомнила слова Эдит и затряслась. Именно они здесь вершат правосудие, дорогая моя, и их справедливость может быть ужасна…
Но Тара же была убита вместе с Майком. Их обескровили. Она видела шрамы на их спинах. Их уложили в ту же ванну, где лысая Эдит некогда восседала, содрогаясь подобно мокрому жеребенку, извлеченному из какой-то омерзительной утробы. Но если Тара была все еще жива, что стало с Майком? Где он и что с ним сделали?
Оставьте одного котенка, избавьтесь от остальных.
Кэтрин подумала о забитых падалью ульях, где пировали тучные мухи, и захныкала.
Бросив Тару, она по разломанным половицам добежала до лестницы. Не дыша, прыгая через ступени и проклиная тесную груботканную юбку, взлетела на второй этаж и пронеслась по коридору — к комнате, где проснулась не так давно. К спальне Эдит. Усыпальнице кукол.
Войдя внутрь, она не нашла сил двигаться дальше, замерев на середине.
— Кто ты? Кто ты? — закричала она на фигуру, привалившуюся к стене, застывшую на ржаной раме кровати посреди плесени и упадка. — Кто ты, мать твою, такая? — она рухнула на колени. — Пожалуйста. Скажи мне. Молю тебя, прошу тебя, скажи!
У женщины на кровати было ее лицо. Тот же самый бледный лик, что Кэтрин видела в осколках зеркала.
— Ты — не настоящая я. Ты не я. Ты не настоящая! Ты просто сраная подделка!
Подойдя поближе к кровати, она увидела, что рот сидящей женщины был открыт. Весь подбородок был залит пурпурной кровью. Передние зубы были сломаны — как будто что-то вылезло изнутри нее, оттянув сопротивляющуюся челюсть вниз.
Со стороны тело казалось совершенно лишенным жизни. Руки покоились на ржавом железном каркасе запястьями вверх, одно из которых рассекал надвое карминный на мраморе плоти вертикальный разрез, оставленный скальпелем.
Внезапно некая мощная сила столкнула Кэтрин с места у подножия кровати, где она стояла, и потащила головой вперед к страшной фигуре, почти заставляя лишиться чувств. Она не смогла бы воспротивиться, если бы не какое-то новое, нежеланное чутье, твердившее, что стоит ей лечь на кровать — и она вступит в некий неестественный союз с безжизненным телом, единственно для того, чтобы снова отделиться от него.
Перед глазами замелькали образы — пасечник в защитной маске в заросшем саду, некто за прилавком заброшенного деревенского магазина, гости деревенского смотра…
Кэтрин отшатнулась от кровати и обессиленно рухнула на пол. Она вспомнила топот маленьких ножек, пронесшихся через весь дом к двери ее комнаты, мельтешение вокруг лица… И вот она здесь, в пришедшем в упадок особняке. В единственно реальной его версии.
Так где же она была все то время, когда Красный Дом выглядел совсем другим?
Неужели он существовал где-то еще? В ином месте… или даже местах?
И если на кровати — ее настоящее тело…
Жизнь наполняет собою определенные вещи, моя дорогая, в определенных местах, зазвучал у нее в голове голос Эдит. Эти вещи всегда можно починить. И было пришествие — новое, священное рождение для них и для тех, кто уверовал в них… Старуха говорила что-то, что тех, кто хранит их, они переделывают по образу и подобию своему… Ведь так всегда поступают истинные ангелы, кто делятся священным знанием.
Великий Боже, какую же нечисть вы привели в этот дом?
Ну нет. Тело на кровати не принадлежало ей. Она все еще спит. Это — транс. Транс стал естественным состоянием ее сознания.
В чувство Кэтрин привел звук заводимого двигателя где-то на подъездной дорожке. Она подползла к окну и прислонилась к стене. Вдарила ладонями по доскам. Она была реальной. Не призраком, не бестелесной сущностью. Тело на кровати — подстава. Звук, с которым ее руки соприкасались с деревом, был отчетливо слышен. Они сделали похожую на нее куклу и бросили сюда. Потому что она до сих пор могла думать, чувствовать, двигаться. И Эдит могла двигаться и разговаривать. И Кэтрин все еще могла двигаться так быстро… Она почти что скользила вверх и вниз по лестнице… Над сломанными половицами и ржавыми гвоздями… Не царапаясь о них, не ощущая холода…
— Хватит! Хватит! Стоп! — Кэтрин вцепилась в волосы.
Снаружи, между забором и кирпичными стенами Красного Дома, стояла, не обращая внимания на ее крики, Мод. Кэтрин видела ее профиль с высоко вздернутым подбородком — никаких эмоций, кроме привычного горького неодобрения на многострадальном лице. Она воздела руки, будто настала ее очередь примерять новое платье.
Одетый в одну лишь маску Леонард стоял перед Мод. В одной худой, тонкопалой руке он сжимал раскрытую опасную бритву. Персты другой сжались на горле экономки.
Лезвие блеснуло в гнусном свете заката этого ужасного дня. Кожаная маска обращена была к той самой прорехе в досках, откуда Кэтрин наблюдала за ними, и глаза в прорезях совершенно точно таращились на ее окно. Потому что этот монстр хотел, чтобы она все видела. Он ждал того момента, когда она сможет засвидетельствовать грядущий акт.
Испещренные шрамами мускулы вздулись. Одним быстрым рывком Леонард вспорол живот Мод и одним ударом загнал руку по локоть внутрь. Там, внутри обмякшего тела экономки, он словно бы пытался нащупать что-то.
Торчащее из разреза лезвие он тянул и тянул вверх, под аккомпанемент расходящейся плоти и рвущейся ткани, пока рукоятка бритвы не застыла в ложбине между тяжелых грудей Мод. Хорошенько встряхнув тело, Леонард принялся буквально опустошать его в заросли сорной травы.
Даже сдавленный кашель Кэтрин, прорывавшийся сквозь прижатые ко рту пальцы, не мог заглушить те тяжелые шлепки, с которыми внутренности Мод падали наземь.
Приземистая фигура экономки сдулась и стала свисать с руки палача подобно мешку с мусором, прорвавшемуся сбоку. Безжалостные пальцы Леонарда рвали и тащили из нее то тряпки, то натянутую леску, то опилки, то твердые коричневые комки чего-то непонятного. Голова Мод плюхнулась ему на плечо и стала подпрыгивать, как неплотно надутый мяч.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
