Книга Безликий. Возрождение - Владимир Поляков

Слишком близко к выходу из Города, очень уж недалеко чувствовался барьер, ограждающий его до поры до времени от остального мира. Я знал, что при желании могу выйти за пределы этого омерзительного места, и это знание грызло изнутри, мешая сосредоточиться. Но такой выход означал бы позор, предательство тех, кто послал меня сюда. Нет уж, сделав один шаг, надо идти до конца пути. Шэрол бы вывести за пределы Города в безопасное место.

Мечты, всего лишь мечты. Поверить в них мешало мое понимание характера девушки. Я великолепно знал, что она ни за какие пряники не откажется от участия в столь, по ее мнению, героическом сражении с Инквизицией, лордами и прочая, прочая, прочая.

Вон она, стоит, подставив лицо под дующий откуда-то из-за магического барьера легкий ветерок, и на лице ее не видно ничего, кроме неподдельного энтузиазма. Все мы когда-то были столь же восторженными. И до чего грустно, что из всех нас выжить сумели лишь те, кто отбросил в сторону всю свойственную юности романтику, заменив ее на совсем другие качества.

На место романтики пришло циничное восприятие окружающего мира. Мы стали параноидально недоверчивы ко всем, кроме узкого круга своих, проверенных вдоль и поперек. Готовность встретить опасность в любой момент времени реет за нашими спинами подобно развевающемуся под ветром плащу, накладывая неизгладимый отпечаток на лица. Привыкшие убивать, имеющие за спиной до отказа заполненные кладбища, мы уже не удивляемся почти ничему из происходящего. Страшная по сути своей привычка. Отныне лишь особо шокирующие детали вызывают слабые отклики в наших душах.

Единственное, что осталось от нас прежних – честь, гордость и неукоснительное следование законам, составленным в незапамятные времена для себя самих. Ах да, еще готовность драться до последней капли крови за тех немногих, кто нам не безразличен.

Кому-то нарисованная картина может показаться несколько грустной. Что ж, возможно, и так, я не возьмусь судить. Приведу лишь один маленький довод в защиту таких, как я, – другие, кто не отбросил в сторону большую часть иллюзий относительно окружающего нас мира, практически все покинули нас, отправившись по неведомой дороге в иные миры. В замке Координатора есть Зал Памяти, где черными рунами на красном камне выбиты имена тех, кого уже нет с нами. Все имена, начиная с воистину великих оккультистов и заканчивая неопытными учениками.

Никто не был забыт, и в этом немалая заслуга самого Координатора, основавшего сей мрачный, но правильный обычай. Память… Порой она бывает невыносимо горькой, но и тогда сильный духом не должен стыдливо прятаться от неприятных воспоминаний. Все мы много раз были в этом зале, Зале Памяти, но особо запоминающимся для большинства из нас оказался первый раз.

Так уж повелось, что оккультист, едва вышедший из ученичества, обязан был прийти туда и не только увидеть безмолвную память о погибших, но и узнать. Узнать, а почему их так много, несмотря на то что срок нашей жизни теоретически ничем не ограничен?

Тогда кто-то из прошедших через множество битв и оставшийся после этого в живых – иногда со вчерашними учениками решает побеседовать и сам Координатор – начинает рассказывать об основных причинах гибели магов. Им говорят о том, что врага нужно добивать вне зависимости от того, в каком он находится состоянии, а в качестве примера приводят историю о нелепой гибели Дронго – большого специалиста в области зачарования амулетов и непревзойденного мастера клинка. Он победил своего врага в поединке на мечах, но не стал добивать поверженного, когда у того сломался клинок. Дронго всегда предпочитал бой на равных. И что он получил взамен своего благородного порыва? Мощнейший энергетический удар, который убил его на месте. Магический, попрошу отметить, а поединок был исключительно на мечах. Увы, но вера в благородство противника зачастую оканчивается могилой.

Непременно упомянут и горькую правду о гибели одного из магов, павшего жертвой собственных чувств, не сумевшего понять сложившуюся ситуацию и поплатившегося головой. Возлюбленную этого мага захватили в качестве заложницы и потом пообещали отпустить в обмен на его жизнь. Глупец поверил их обещаниям, а скорее, был просто не в состоянии разумно мыслить после столь сильного удара по самому больному месту. Естественно, те и не думали отпускать ее. Слишком уж не любят они держать данное слово, а тем более по отношению к таким как мы.

На этом примере мы учимся не идти на поводу у тех, кто пытается диктовать свои условия, угрожая близким нам людям. Выполнять их требования бесполезно – и других не спасешь, и себя непременно погубишь. Единственным разумным вариантом будет попытаться отбить пленников, в случае же неудачи месть поможет хоть немного сгладить боль утраты.

И так обо всем… О необходимости бить первым, опережая врага. О пользе показательных расправ над особо одиозными фигурами среди врагов. О том, что самый лучший удар – удар, нанесенный в спину и из-за угла, а также многое другое.

Жестокие уроки, но без них еще больше молодых оккультистов гибло бы. Вот и Шэрол пока что не избавилась от многих слабостей, уязвимых мест, по которым столь ловко и умело бьют наши враги. Но у нее еще не самый плохой случай, благо наше нынешнее турне по Городу как нельзя лучше способствует переоценке очень многих жизненных позиций.

Пора. Совсем невдалеке, минуты три не очень быстрым шагом, ясно виден объект моего интереса – ворота, ведущие на территорию городского кладбища. Издалека все кажется мирным и спокойным. Кажется – вот то самое ключевое слово. Безоглядно верить своему первому впечатлению – непростительная роскошь, особенно здесь, в Городе. Чувствую удивление идущей несколько сзади Шэрол, девушка явно недопонимает цель нашего визита к месту захоронения.

– Кладбище… Некромантам тут наверняка понравилось бы, но я здесь явно не при делах, – не обращаясь ни к кому конкретно, возмущается моя спутница. – И вообще, я не желаю иметь ничего общего с эксгумацией трупов. Мне прогулок по канализации с избытком хватило. Могу вспомнить червя-переростка, тварей с кислотой вместо крови, прочую мерзость.