– Я знаю, девочка. Я знаю, что если бы только они тебя послушали... Если бы в руководстве западным и арабским миром было больше женщин, ничего подобного не случилось бы, и все мы жили бы в мире и только бы радовались. Надо было тебе вывести бен Ладена из той пещеры. А потом, имея двадцать пять миллионов, начала бы собственную президентскую кампанию.
– Знаю, ты мне не веришь, – грустно сказала Оливия, – но Усама бен Ладен действительно был в той пещере. Как только выльют воду из фотоаппарата, ты сам увидишь.
– А знаешь, тебе ведь должны заплатить за Феррамо и за остальных. Конечно, кучу денег не дадут, потому что ты все-таки агент, но думаю, ты сможешь купить себе столько пар безумно неудобных туфель, сколько пожелаешь.
Она обернулась простыней и стала смотреть на раскинувшийся под ними ночной город – точно черное бархатное покрывало, пронизанное нитями люрекса.
– Скотт?
– Что, мой ловчий сокол, моя пустынная лягушечка?
– Помолчи. Знаешь, мне почему-то кажется, что они что-то еще задумали. Думаю, они готовят что-то в Лос-Анджелесе. И это будет очень скоро.
– Понимаю, но что толку смотреть в темноту? Тебе надо выспаться. Давай-ка клади сюда голову, а завтра мы обо всем поговорим.
– Но... – запротестовала было Оливия, но Скотт привлек ее к своей мужественной сильной груди.
«И зачем мне эти мужчины...» – сказала она сама себе, чувствуя, как он все крепче прижимает ее к себе мускулистой рукой и как тепло и надежно ей рядом с ним. «Ну и фиг с ним», – решила она, когда он лег на нее и снова принялся целовать.
Комната по обработке данных в конспиративном здании ЦРУ представляла собой хаотическое смешение компьютеров, коммуникационных систем, меж которыми сновали мужчины в рубашках с коротким рукавом и с печатью невозмутимости на лице. В самом центре всего этого неподвижно сидела Оливия Джоулз, напряженно вглядываясь в широкий экран компьютера. Кимберли, Майкл Монтерозо, пиарщица Мелисса, Кэрол, обучающая произношению, Трэвис Бранкато – безработный актер, он же писатель, Николас Кронхейт, режиссер без диплома, Уинстон – божественный чернокожий инструктор по дайвингу, и многие другие из роскошного окружения Феррамо, кого удалось найти, были допрошены в местном следственном отделении ЦРУ и в настоящее время находились под стражей. Последние два часа Оливия занималась тем, что просматривала материалы допросов, вырезала куски, меняла местами и делала к ним комментарии. Чувствуя, что вот-вот ее осенит догадка, она остановилась и задумалась.
– А у меня последние данные по Сурайе.
Черт побери. Оливия Джоулз недовольно подняла глаза – и тут же чувство ее сменилось на диаметрально противоположное: ее охватила волна желания. Скотт Рич стоял, прислонясь к дверному косяку, галстук распущен, ворот рубашки расстегнут. Только ее рядом с ним сейчас не хватало для полноты картины.
– Что? – переспросила она, ловя его взгляд и поспешно отворачиваясь. Их отношения не прошли еще первой трепетной стадии нежных ласк, так что никто пока что их тайны не знал. Конечно, в здании ЦРУ что-нибудь трудно скрыть, но, в конце-то концов, оба они были мастера притворяться.
– Сурайя Стил десять лет работала на «Аль-Каиду».
– Нет! – воскликнула Оливия. – Не может быть! Десять лет?1
– Ее завербовали, когда ей было всего девятнадцать. Она болталась по Парижу, надеясь подыскать богатого мужика или работу манекенщицы. А лучше и то, и другое. Точно неизвестно, с кем она работала, но, видимо, он был большой шишкой. Ей дали денег – очень много денег. Авансом.
– Ну, это легко объясняет все ее «Гуччи» и «Прада».
– О чем это ты? Сурайя изучала драматическое мастерство и масс-медиа в университете Лампетера. После вербовки она перевелась на арабское отделение, а потом должна была постараться попасть в министерство иностранных дел, а если и дальше повезет, то в МИ-6. Со стороны все это выглядит наивным до невозможности, но на деле так и оказалось. Да уж, дадут теперь шороху вашим службам безопасности. Теперь ближайшие три месяца все оперативницы в возрасте до семидесяти пяти проведут на допросах.
– Боже мой! Голов-то полетит. Как же они ничего не заметили-то?
– А в «Аль-Каиде» люди умные – никакой электроники, только шепот, подмигивание, тайники, бумага и ручка – старомодный непосредственный контакт, на котором настаивает Уиджетт.
– Как он это воспринял?
– Нормально. Он был не у дел большую часть времени, пока она функционировала. Ее раскрыли почти сразу же, как только он вернулся.
– Так что она все равно оказалась на коне?
– Ну, если бы она помогла «Аль-Каиде» в каком-нибудь трудном деле, она бы получила новое имя и многомиллионное состояние. А если бы выдала кого-нибудь из них МИ-6, прославилась бы, о ней бы все говорили. Все агентства плачутся из-за нехватки сотрудников, говорящих на арабском. А раз она уже была в системе МИ-6, организация продолжала подкармливать ее, чтобы она выглядела как заправская шпионка. Ее снабдили достаточным количеством информации, чтобы она подобралась к Феррамо.
– Так Феррамо знал, что она работает на «Аль-Каиду»?
– Конечно. Поэтому он ее терпеть не мог.
– Правда?
– Они приставили ее к нему, потому что опасались, как бы он не вышел из-под контроля. Она следила за ним по заданию своих начальников и по заданию его руководителей.
– Так значит, это Сурайя напичкала жучками мой номер.
– Я уже говорил тебе, что это не я.
– Не удивительно, что она меня не переваривала.
– Ей не нравилось, что ты слишком хорошо выглядишь.
– Ну, девчонки на таких мелочах не зацикливаются.
– Да еще Феррамо к тебе теплее относился, нежели к ней. Если бы ты разоблачила Феррамо перед МИ-6, это показало бы ее некомпетентность. А если бы ты стала чуть ближе ему, Феррамо сдал бы ée тебе. Но поскольку ты все усложнила, связавшись с Уиджеттом, она не могла ждать, когда ты попадешь в Судан, донесла на тебя, и пришлось им тебя устранять.
– Что теперь будет с Сурайей? – спросила Оливия, склонив голову на бок и всем своим видом изображая невинность. – Только, пожалуйста, не говори мне, что ее приговорят к пятидесяти годам заключения и она проходит остаток дней в уродливом оранжевом комбинезоне и с остриженной головой?
– Ну, вероятно, ее ждет одновременно несколько сроков продолжительностью по сто пятьдесят лет каждый, это если ей повезет и ее не отправят крутить кубинские сигары. Да, кстати, твоя подружка Кейт просила передать привет.
– Кейт? Кто с ней встречался?
– Уиджетт. Он с ней побеседовал. Она велела сказать тебе, что просто потрясена и что очень хочет знать, кто был другой человек.
Оливия улыбнулась. Кейт имела в виду: кто ее тогда обнимал.
