Ему сжилась Саша и вечер их помолвки в Джеру, ее золотое платье и огненные кудри, счастливое лицо и нежность кожи. Проснулся он от скольжения чужих рук по телу и прикосновения губ ко рту – и сперва даже не подумал открывать глаза, приняв происходящее за продолжение сна. Но руки, которые его ласкали, были бестрепетными, губы – сухими и жесткими, а дыхание, опалявшее рот, несло вкус крови. Когда Кель наконец открыл глаза, над ним маячило не Сашино лицо.
Волосы леди Фири были по-прежнему уложены в прическу, выдавая ее приготовления в вечер праздника. Но с тех пор минуло больше двух недель, и Кель задумался, неужели она провела все это время в зверином обличье, так ни разу и не преобразившись в человека. Заплетенные косы лишь подчеркивали наготу девушки, и Кель мимолетно представил их распущенными, желая, чтобы черные локоны скрыли изгибы тела от его собственного взгляда.
Она отпрянула и облизнула губы, словно только что заметила их грубость. Кель медленно сел, оценивая тяжесть нового ножа в сапоге, скорость, с которой ему придется двигаться, и шансы поразить ее метко брошенным кинжалом. Леди Фири будто почувствовала его намерения и увеличила дистанцию.
– А когда-то ты был рад видеть меня, Кель Джеру, – промурлыкала она. – И будешь рад видеть снова.
– Тогда ты носила одежду, Ариэль. Пахла слаще и целовалась мягче. В те дни я не знал, кто ты на самом деле. Но это время ушло безвозвратно.
– Нет, Кель. Это время наконец-то пришло. Королевство теперь твое. И люди – тоже. Они склонятся перед любым твоим желанием.
– И перед тобой?
– О да. Я буду твоей королевой.
– Нет, – твердо сказал Кель. – Не будешь.
Она обиженно надула губки.
– Такой серьезный. Такой упрямый. И все еще такой глупый. Я могу стать кем захочу, Кель Джеру. Кель Каарнский, – поправила она себя с ухмылкой. – Пегой кобылой, которую ты купил в Иноке. Чайкой, которая приманила вольгар. Гадюкой в траве, волком в горах, кальмаром в море. – Ее глаза вспыхнули злостью. – Я не желала твоей смерти, но ты чуть не убил меня. А ведь я могла бы утопить вас всех.
– Что же не утопила? – спросил Кель, поднимаясь на ноги.
Ариэль немедленно встала следом, и ее окутал лунный свет.
– Я не хотела тебя убивать. Я хотела тебя напугать, – усмехнулась она. – И теперь ты правда меня боишься – а страх даже лучше любви.
– Ты намереваешься запугать весь Каарн?
– Если придется. Я следовала за тобой так долго, Кель. Годы. Бесконечное ожидание минуты, когда сбудутся картины Творца Звезд. И вдруг ты находишь ее. И я понимаю, что это она видела твое восхождение на престол. Как я пыталась от нее избавиться! Сбросить со скалы, чтобы ты не смог ее исцелить, укусить во сне, чтобы ты даже не заметил, как она умирает рядом, напасть, когда она будет в одиночестве. Но она никогда не оставалась одна. Ты так о ней заботился, Кель. Неужели я совсем ничего для тебя не значу?
Он промолчал, и ее глаза сузились от раздражения.
– В своей собственной земле я стала изгоем. Но в Дендаре… Я могла получить все что хочу. Даже тебя. Вообрази мое изумление, когда здесь не оказалось ни одной живой души! – И она неверяще рассмеялась. – Что толку от королевства, где никто тебе не поклоняется? Где некем править?
– Поэтому ты продолжила ждать.
– Дочь Джеру, дочь Джеру, кто там едет поутру? – напела она старую мелодию. – Ты привел их ко мне. Поразил вольгар. И больше я не намерена ждать ни минуты.
Длинная тонкая стрела рассекла воздух и вонзилась в ее плечо, заставив пошатнуться. Кель метнулся вперед, на ходу вытаскивая клинок. Злобный вопль вырвался из горла Ариэль Фири – и тут же превратился в клич сокола, который кругами взмыл над садом. Стрела упала на землю, пока она поднималась все выше – разъяренная, но невредимая. Кель издал разочарованный рык и крепче перехватил нож, глядя вслед Перевертышу.
Через мгновение к нему подбежал Джерик – запыхавшийся и с луком в руках.
– Я промахнулся, капитан. Простите. Она как раз отступила, и я решил, что лучшего момента для выстрела уже не будет.
– Ты не промахнулся, лейтенант, – заверил его Кель. – Просто ее трудно убить.
В груди разливался леденящий страх, ноги начали дрожать – запоздалая реакция на появление Перевертыша. Кель оглянулся на Сашино окно – ему нужно было немедленно убедиться, что она в безопасности, – и вдруг осознал, что на валу никого нет.
– Мне нужно увидеть королеву, – отрезал он. Джерик кивнул и последовал за ним без единого вопроса, продолжая докладывать на ходу.
– Айзек дежурит у ее спальни. Окно не открывалось. Перевертыш не могла проникнуть внутрь. Все должно быть в порядке.
Они взбежали по широкой лестнице и свернули в коридор, ведущий к королевским покоям. Но Айзек дежурил не у Сашиной двери. Вместо этого он стоял у бывшей опочивальни Арена и смотрел на них глазами, полными смятения.
– Капитан? – произнес он. Затем снова перевел взгляд на тяжелую дверь и отрывисто постучал.
– Ваше величество? – позвал он нерешительно.
– Какого черта ты сторожишь пустую комнату? – поинтересовался Джерик с непривычной резкостью в голосе.
– Королева зашла сюда и закрыла дверь, – объяснил Айзек. – С тех пор я дежурю тут.
Кель ворвался в комнату. Дверь была не заперта, а сами покои пустовали. Он метнулся в ванную, в гардероб, заглянул на узкую лестницу, которая вела в личный винный погреб короля. Там тоже никого не было, и Келя охватил ужас.
– Она не покидала комнату, и никто сюда не заходил, – взволнованно доложил Айзек.
– У каждого выхода стоит по человеку, – добавил Джерик. – Никто не пропадал.
– Никто, кроме королевы, – ответил Кель, который очень старался не заорать от отчаяния. – Айзек, ты хоть на минуту покидал пост?
– Нет. Я был здесь все время. Я думал, она с вами, капитан. Я пытался… – Айзек начал запинаться. – Я хотел… дать вам немного уединения.
– Она ушла туннелем в погребе. Покинула замок через ход, который Джеда прорыл перед битвой, – выдохнул Кель и запустил пальцы в волосы.
– Но зачем, капитан? – почти закричал Айзек.
– О боже, – простонал Джерик. – Ты знаешь зачем.
Саша, которая никогда не уставала напоминать людям Келя о его ценности; которая прикрывала его своим телом от когтей вольгара; которая опоила его и бросила в Бриссоне, пытаясь защитить; которая переживала из-за цены его дара и волновалась, что не в силах уберечь от всех страданий, – Саша пошла бы в лес, выкликая имя леди Фири, если бы думала, что это может его спасти. В этом Кель не сомневался.
– Когда? Когда ты видел ее в последний раз? – прошептал Кель, злясь скорее на себя, чем на трясущуюся стражу. Он держался в стороне, чтобы дать ей время подумать, оградить от собственной жажды и нетерпения. И вот расплата.
