Когда она повторила лорду Милборну то, что Вейн рассказал ей о смерти отца, он воскликнул:
— Ну конечно! Теперь вспомнил! В то время ходило много разговоров. Я пытался припомнить, что-нибудь о его отце, когда встретил твоего будущего мужа на расследовании убийства Розенберга, но не смог! Теперь, конечно, все вспомнилось! Да, в смерти покойного лорда Брикона и в тех смертях, что ей предшествовали, было что-то явно загадочное. Рассказ Каролины быстро близился к концу. Она рассказала, как Джервас Уорлингем пытался ее шантажировать, о своих подозрениях, что миссис Миллер с ним заодно, о разговоре, который она подслушала ночью возле храма, о жестоком обращении ливрейного грума с лошадью, о своей догадке, что Джервас Уорлингем ловко использовал гнев Вейна в своих целях, и, наконец, о том, что она видела прошлой ночью из окна своей спальни.
— Это был Джервас Уорлингем — я видела его совершенно ясно при свете луны, — продолжала Каролина. — Я не могла ошибиться, хотя он надвинул шляпу на глаза. На нем был зеленый сюртук; припоминаю, что этот же сюртук был на нем, когда я впервые увидела его в «Собаке и утке». Дядя Френсис, вы верите мне, правда?
Она с тревогой посмотрела на лорда Милборна.
— Я верю тебе, Каролина, — ответил он. — Я верю каждому сказанному тобою слову, потому что убежден: ты говоришь правду. Но, дорогая моя, доказать, что твой муж невиновен, будет нелегко.
— Я знаю, дядя Френсис. Но вы ведь нам поможете, верно? Пожалуйста, обещайте, что поможете!
— Неужели я должен давать такое обещание? — спросил лорд Милборн, и Каролина покачала головой.
— Я знаю, что могу на вас положиться. Мы должны спасти Вейна, ведь я так его люблю.
— А если не удастся? — спросил лорд Милборн. Каролина горделиво вскинула голову и ответила:
— Тогда я уеду с ним вместе. Если я буду с Вейном, для меня это не будет изгнанием.
Лорд Милборн улыбнулся, а Каролине почудилось, что в глазах его появилась грусть.
— И я любил так когда-то, — тихо проговорил он. — Было это очень давно, но я не совсем забыл, что при этом чувствуешь. Заканчивай свой завтрак, Каролина, потому что тебе, дорогая моя, понадобится вся твоя сила.
Хотя Каролине показалось, что каждый кусок встает ей поперек горла, она попыталась есть, как было велено. Она пила кофе, когда отворилась дверь, и в комнату вошел Бейтсон.
— Милорд, пришел мистер Джервас Уорлингем. Лорд Милборн поднял брови.
— Мистер Уорлингем? А я думал, что он покинул замок.
— Да, милорд, но он появился здесь с констеблем и двумя сыщиками с Боу-стрит[23].
— Вот как?
— Они хотят поговорить с вашей милостью, когда вам будет удобно.
— Попросите их подождать в холле, — сказал лорд Милборн и посмотрел на Каролину.
— Сыщики с Боу-стрит?
— Дядя Френсис, у него просто не было времени привезти их из Лондона. С чем же явились они?
— Еще одна тайна, — произнес лорд Милборн. — Ну, а теперь, Каролина, если ты закончила, я предлагаю пойти в холл и начать расследование этого странного дела. Но сначала я зайду в библиотеку.
Он вышел из гостиной и, не обращая внимания на группу людей, стоявших в дальнем конце холла, повернул направо и прошел по коридору, ведущему в библиотеку. Каролина пошла с ним, но, когда он вошел в комнату, осталась ждать в коридоре. Когда лорд Милборн вновь вышел к ней, лицо его было мрачным.
— Куда Брикон положил кнут, когда вернулся вчера с прогулки верхом? — спросил он.
— Он отдал его Бейтсону вместе со шляпой и перчатками, — ответила Каролина. — Но, дядя Френсис, кнут обычно висит в гардеробной возле входной двери. Каждый может легко взять его — особенно тот, кто здесь живет.
Лорд Милборн кивнул и пошел обратно в холл. Он торжественно уселся в кресло с высокой спинкой, которое Бейтсон велел поставить для него, так же, как и дубовый стол перед креслом. Расположен он был очень удачно: сам лорд Милборн сидел спиной к окну, тогда как свет полностью освещал лица тех, с кем он беседовал.
Джервас Уорлингем стоял, небрежно опираясь на стул, обтянутый гобеленовой тканью. Рядом с ним находились два человека, и Каролина мгновенно узнала в них сыщиков с Боу-стрит по ярко-красным жилетам, за которые их прозвали «красногрудыми». Оба полицейских были хмурыми и жилистыми и производили впечатление спокойной силы, характерной для всех людей этой профессии.
Возле них топтался краснолицый деревенский констебль, явно чувствуя себя неудобно и неловко, и вытирал пот со лба. Тут же был кучер Уорлингема, Джексон. У парадной двери стояло несколько лакеев; Бейтсон, который держался с полным достоинством и вел себя так, словно не происходило ничего необычного, находился неподалеку. Каролина с беспокойством думала, вернулась ли Мария. Она испытала огромное облегчение, когда увидела, что по коридору, ведущему в заднюю часть дома, идет лакей, за которым следуют Гидеон и мужчина, которого она никогда не видела, но которого сразу узнала как мистера Хакетта, благодаря его сходству с сыном.
Они выглядели несколько оробевшими от великолепия, в котором очутились, но когда Гидеон увидел Каролину, он ей улыбнулся. Жизнерадостное выражение его лица, блеск глаз мгновенно пробудили в Каролине надежду.
— Кто эти люди? — спросил лорд Милборн.
— Это мои друзья из цирка, дядя Френсис, — быстро сказала Каролина. — Вспомните, я вам о них говорила.
Лорд Милборн кивнул. Затем он взглянул на Джерваса Уорлингема.
— Вы желали поговорить со мной, мистер Уорлингем? Это касается тела, найденного сегодня утром в этом доме?
Медленно и в то же время с какой-то трудно описуемой наглостью Джервас Уорлингем выпрямился.
— Да, милорд.
— И как вы узнали об этом? — спросил лорд Милборн.
— Меня не удивляет то, что ваша милость задает мне такой вопрос, — тихо и сдержанно ответил мистер Уорлингем, — поскольку я покинул замок. Однако случилось так, что я провел ночь здесь, в деревне, у своего знакомого, некоего мистера Фейкена. Я намеревался утром отправиться в Лондон, но был разбужен в чрезвычайно ранний час двумя этими полицейскими, которые желали меня видеть по личному делу. Я разговаривал с ними, когда мой кучер Джексон, которого вы здесь видите, прибежал сообщить, что ливрейный грум, которого я вчера уволил по настоянию моего кузена за грубое обращение с одной из лошадей, исчез, и что глубокой ночью было слышно, как из замка раздавался его голос с криками о помощи.
— Кто это слышал? — спросил лорд Милборн.
— Мой слуга Джексон; вот он здесь, — ответил мистер Уорлингем.
