Роберт недоверчиво покачал головой.
— Ну и что из этого? Может, даже с интересом слушали, да им какое до этого дела? Конечно, если никто из них не связан ни коим образом с родней пани Паркер или ее наследницами.
— Скоро мы об этом узнаем. И поговорю с Войцеховским, сегодня же позвоню, хотя рановато, надо дать ему время пообщаться с людьми, порасспрашивать. Если кого-нибудь обнаружит, тогда напустим на них тамошних полицейских, они быстрее и профессиональнее снимут показания, хотя я бы предпочел поговорить по-дружески, не официально. Жаль, нет возможности слетать туда. Правда, я не знаю английского, то есть знаю, да плохо, но ведь пани Паркер и вовсе им не владела, общаться пришлось бы с поляками.
Роберт оживился.
— А может, все-таки имеет смысл?
— Времени в обрез. Давай-ка все-таки займемся той Павляковской, которая фигурирует в списке лиц, общавшихся о Хубеком. Вот адрес, может, она еще там живет.
— Но ведь при опросе заявила, что ничего не знает.
— Заявить можно, что угодно, а ты проверь. И при случае пообщайся с мужем, ведь она Павляковская по мужу.
— Давай уточним, кого именно мы хотим найти.
— Мы хотим найти человека, которому оказалась на руку смерть Ванды Паркер и которому может оказаться выгодна смерть Дороты Павляковской. Не обязательно эти две линии сходятся в одну, могут быть самостоятельные дела. Что касается Доротки, ее ближайшими наследницами являются тетки, но еще ближе — ее отец, о котором мы с тобой не подумали. Так что думай теперь...
А Роберту и думать было нечего, он юридически все уже разложил по полочкам.
— Панна Дорота унаследовала крупное состояние. Вряд ли она убила завещательницу, завещание законное, оформление правильно. В случае скоропостижной смерти Дороты, ее состояние должен унаследовать ближайший родственник, в данном случае отец. Неважно, что с ее матерью они не были расписаны, дочь он признал официально...
Зазвонил телефон, Бежан записал фамилии, продиктованные нотариусом. Роберт терпеливо пережидал.
— Понятно, — повторял вслух Бежан. — Супруги Ковальские, Иоланта и Тадеуш, адрес.., телефон... Ханна Выстшик, по делу о наследстве, адрес... И все? Нет, нет, не обижайтесь, я обязан спросить, вам я доверяю. Понятно, понятно, визит пани Паркер запомнился надолго... Благодарю вас.
— Всего три человека, — с облегчением вздохнул Роберт, получив от комиссара листок бумаги с фамилиями и адресами свидетелей. — О Боже, Ковальские аж в Ломянках живут! Хорошо хоть телефон есть, можно быть уверенным, что застану их дома.
— А как там Янчак? — поинтересовался Бежан.
— Десять минут назад еще спал, — информировал Роберт, в обязанности которого входило присматривать за Мартинеком. — Сестра с мужем на работе, их ребенок в школе. Пришлось успокаивать... Заняты Ломянки. Пришлось успокаивать Мартинекову мамашу, что ее сыночку ничего не грозит, он не арестован, только слишком важный для нас свидетель, отсюда и такие меры... Ну наконец-то!
Пани Ковальская оказалась дома, и Роберт без промедления отправился к черту на кулички, на край Варшавы. Бежану досталась Ханна Выстшик, у которой не было телефона, зато жила неподалеку. Положился на удачу, может, повезет, и застанет свидетельницу дома. Не повезло, дома ее не оказалось. От соседей комиссар узнал, что Ханна Выстшик работает уборщицей по найму, ходит по домам. Соседи охотно поведали об этом Бежану, ведь он умел располагать к себе людей, а явился не в мундире, ясное дело. По собственной инициативе соседи, вернее, обе соседки добавили, что, возможно, пани Ханя скоро сможет избавиться от тяжелой работы, ей светит небольшое наследство оставленное теткой, пол-участка за городом и полдома, как раз она занимается этим последнее время, хотя кто знает, ведь эти адвокаты сущие кровопийцы, а Хане, бедняжке, подмазать их нечем, не такие у нее доходы.
Бежан с интересом выслушал информацию и удалился, шансы дополнить ее были только вечером.
А Роберт в Ломянках узнал, что супруги Ковальские, будучи у нотариуса, ничего не видели и не слышали, всецело поглощенные собственными проблемами. Пан полицейский наверняка даже не представляет, как неимоверно сложно в наши дни одно продать, а другое купить. Вроде бы свобода, вроде бы никаких ограничений, а как дойдет до дела — хоть караул кричи. Столько развелось бюрократии и бюрократов — буквально душат человека. И все стараются друг друга вокруг пальца обвести. Правда, что-то там, в нотариальной конторе мешало им обсуждать проблему, шум какой-то. Нет, не музыка, просто одна из клиенток на всю контору кричала о своих делах, причем таким пронзительным голосом, что другим невозможно было друг друга услышать. Нет, о чем она кричала, не знают, всеми силами старались не слушать ее, и теперь пани Ковальская, как ни старается, ни словечка припомнить не может. И уверена, муж тоже не запомнил, он у нее такой, что сразу двумя делами заниматься сроду не умел, это у женщин внимание раздваивается, могут сразу и слушать, и говорить, а мужикам куда там, извините, пан полицейский, наверное, полицейские могут.
Роберт убедился, что ни о каких миллионах эта женщина не слышала, иначе бы запомнила. А раз не слышала — и другим о них не говорила. О чем и сообщил начальству по мобильному телефону на обратном пути, в ответ получив приказ понаблюдать за Мартинеком.
Уже после разговора с помощником Бежан получил интересную информацию из лаборатории.
Звонил кореш старшего комиссара..
— Эдик, — сказал кореш, — дело немного прояснилось, есть у нас отличный отпечаток. Рука в перчатке ухватилась за перила, след не пальца, а ручки целиком. Так вот — это дамская ручка! Ни у одного мужика не может быть такой ручки, разве что какой подросток... Может, это тебе что даст.
Посылаю результаты экспертизы.
* * *
Хотя Доротка и боялась выходить в город, оставаться дома не могла, тетки не разрешили. Надо было провернуть множество дел — ив посольстве, и в погребальной конторе, то есть в бюро ритуальных услуг. На занятия не пошла, не до них, но по делам ее тетки буквально вытолкали из дому. Переводы документов Доротка молниеносно сделала сама, сама же и официально заверила, шлепнув по блату печать присяжного переводчика, и тем не менее все это отняло у нее не меньше четырех часов. А когда забежала в бюро переводов, получила выгодное предложение. Намечалась свадьба датчанина с полькой. Молодая говорит по-польски и по-английски, молодой только на родном языке, между собой общаются на очень скверном немецком, другого общего языка не имеется. На церемонию требуется переводчик, владеющий всеми перечисленными языками, Доротка как нельзя лучше подходит, а платят щедро.
Доротка согласилась не раздумывая, очень забавным представилось ей такое мероприятие, вот только времени оставалось в обрез, ведь свадебная церемония намечена на шестнадцать, а уже полтретьего. Переводчику же, главному лицу на торжестве, без которого остальные никак не обойдутся, непременно надо было присутствовать и на свадебном ужине в ресторане отеля «Европейский», следовательно, необходимо переодеться.
