– Коля, да ты что? – то ли спросила от удивления, то ли воскликнула от радостной новости Лариса. – Это же отличное предложение! Тут и думать нечего, надо соглашаться!
– Стоп, стоп! Как ты так сразу, Лариса? Почему ты считаешь это хорошим предложением? Мы реально ничего не знаем. Да, она красиво все сказала: дадут сразу же комнату в семейном общежитии, есть перспектива в течение десяти лет получить квартиру, приглашала в гости посмотреть завод и город. Что еще? А, сказала, что у них в магазинах есть колбаса. Так что, из-за колбасы туда надо ехать? – Николай иронизировал.
– Нет, можно поехать и в Кольчугино, а за колбасой ездить в Москву, – с не меньшей иронией ответила ему Лариса. – Я не знаю, насколько там все хорошо, но я знаю, что в Литве, как и в Эстонии, с продуктами не хуже, чем в Москве. Это во-первых. Во-вторых, это не так далеко от родителей. По-крайней мере, от моих. Не дай бог, что случится, так всегда можно поехать, навестить, поддержать. Да и вообще…
– Что вообще? – Николай взглянул на нее, стараясь уловить ее мысли, но увидел только глаза, указывающие на то, что сама хозяйка мысленно находилась где-то далеко. – Ты куда улетела? Конечно, можно съездить и посмотреть. Тогда, может, проще будет принять решение. Но ты не забывай еще одну вещь: мы не знаем языка. На Украине с этим не будет проблемы, а в Литве будем, как глухонемые.
– Да ерунда все это! Я всю жизнь прожила в Нарве и не знаю эстонского языка, и что?
– И то, что в Нарве нет эстонцев, там одни русские и живут, а помнишь, как в Таллине мы спросили, а нам на русском языке сказали, что не понимают по-русски и порекомендовали говорить по-эстонски? Я не хочу чувствовать себя вторым сортом. Не знаю, но у меня нет желания туда ехать. Лучше жить среди своих.
– На Украине ты тоже не хочешь жить, так что, может, точно поедем в это захолустное Кольчугино?
– А ты что, была в Кольчугино? Откуда такие сведения?
– Знаю. Оли Рыковой подруга отработала два года и сбежала оттуда. Да и многие говорят, ничего хорошего там нет. Ни жилья, ни перспективы. Коля, ну ты сам подумай, что нас тут ждет? Ничего. А там мы специалисты, да еще из какого вуза, еще и из самой Москвы! Не знаю, но у меня чутье. Я уверена, что нам там будет хорошо. Давай поедем туда. Или давай так: если тебя приглашают в гости, то и съезди, а потом решим. Как вы с ней договорились?
– Я сказал, что поговорю с тобой и завтра дам ответ. Может, ты и права. Наверное, это самое разумное – съездить, посмотреть на месте, а потом принять решение. Только я хочу сказать, что мы с тобой не специалисты, приедем и будем учиться по-новому. Мы теоретики, а там нужна практика. Так что не поднимай свой чуносый нос выше головы. Увидишь, что я буду прав. Надо бы к Сергею Яковлевичу зайти, поговорить с ним, ведь он бывал в Паневежисе. Я помню, он однажды на лекции упомянул об этом.
– Так давай сейчас и сходим, – подхватила его мысль Лариса.
– Занесем домой сумку и пойдем на кафедру.
Сергей Яковлевич был на кафедре, вел лабораторные занятия, но им уделил несколько минут внимания. Рассказал, что несколько раз бывал на этом заводе, общие впечатления неплохие. Сказал, что завод относительно молодой, оборудование в основном импортное. Городок чистый и ухоженный, очень много частного сектора, высоток почти нет. Вспомнил, что есть недалеко военный аэродром. В городе живут русские семьи, но сам Паневежис – самый литовский городок. В том смысле, что в нем проживают почти все литовцы. Но преподаватель все же нелестно отозвался о литовцах, назвав их «слишком националистическими людьми». Сергей Яковлевич их не уговаривал и не отговаривал. Скорее, свои слова он свел к одному: мол, смотрите сами, мое мнение – это одно, а как для вас все будет – это другое.
Выйдя из здания кафедры, Николай рассказал Ларисе, как его армейский друг, латыш Дасчиорас из города Даугавпилса, не раз говорил о тех русских, которые к ним приезжали: «Чего они к нам прутся?». Вот и теперь Николай начал говорить Ларисе о тех проблемах, которые могу встать у них в недалеком будущем. Лариса вновь не соглашалась с ним, говоря, что они «не прутся», а их приглашают. А Николай отвечал, что на лбу невозможно поставить штампик, информирующий всех о том, что они приглашены. Кончилось все тем, что к своему общежитию они подошли надутые один на другого.
Не зря существует пословица: «Утро вечера мудренее». Выплеснув накануне все страсти и сомнения, утро начали с примирения. Решение было одно: принять приглашение, съездить на завод, а потом дать согласие или отказаться.
Они договорились, что вместе поговорят с Анзельмой Петровной, Ларисе самой хотелось ее расспросить обо всем. Но не все вышло так, как они планировали. Анзельма Петровна в назначенное время не появилась. Зато Николай смог с Виктором Ивановичем решить все возникшие вопросы, которые касались дипломной работы, и заодно поговорить о Паневежисе. Виктор Иванович вселил в душу Николая гораздо больше оптимизма, чем Сергей Яковлевич. Он сказал Николаю, что этот завод по многим показателям является одним из лидирующих предприятий в Союзе. Продукцию выпускают наиболее качественную из-за того, что получают более чистую медь из Ленинграда и Польши. Кроме того, Виктор Иванович сделал Николаю комплимент, сказав, что он видит и надеется, что Николай достойно выдержит марку такого вуза, как МЭИ. Далее он рассказал об Анзельме Петровне. Оказалось, что он знает ее давно и считает очень хорошим специалистом, у которого будет чему поучиться.
Анзельма Петровна появилась в лаборатории только после обеда. Оказалось, она была в Министерстве и согласовывала ежегодную потребность на основные материалы. Извинилась, сказав, что опоздала из-за бюрократической системы согласования, которая занимает огромное количество времени. Чтобы получить подпись, приходится не под одной дверью постоять и защищать цифры. Николай пригласил Ларису, познакомил, и они опять прошлись по тем же вопросам, что и накануне. Николай практически ничего не говорил, а лишь скромно наблюдал за диалогом двух женщин. Взяв адрес, телефонный номер и договорившись, что через неделю Николай приедет в Паневежис, они мило попрощались.
Лариса после разговора с Анзельмой Петровной настолько загорелась этим распределением, что уже ничего не хотела о других предложениях и слышать. Ненавязчиво, но постоянно, если заходил разговор, настраивала и Николая, чтобы разбить в нем всякие сомнения. А Николай, видя ее старания, подшучивал над ней, говорил, что ему не нравится вечно сырая Прибалтика, лучше ехать в теплую Одессу.
Поездка в Паневежис намечалась на воскресенье шестнадцатого ноября, но она сорвалась. Неожиданно Николай почувствовал недомогание и с температурой слег в постель. Двое суток его колотило и трясло, появился лающий кашель – он заболел гриппом. Лариса в понедельник позвонила Анзельме Петровне и сообщила, что Николай не приедет в ближайшее время из-за болезни. Еще она попросила написать запрос в Министерство электротехнической промышленности на двух молодых специалистов. Просила это сделать срочно, так как комиссия по распределению должна начать работу ровно через неделю. Анзельма Петровна уточнила их фамилии и пообещала сейчас же это все сделать.
