К переправе приехали довольно быстро. Растянутый отряд собрался на берегу. Азаров подъехал и молча встал рядом, ожидая, не будет ли каких-нибудь распоряжений.
– Ну вот, Денис Васильевич, дальше сами. От этого места на тот одинокий дуб на поляне. Брод глубокий, но другого нет.
– А вы?
– А на мне еще много долгов. Последний – корнет Белов.
– Ваше сиятельство, а разрешите мне с вами? – неожиданно спросил Андрей.
– Куда «с нами»? – опешил Николай.
– У меня ведь тоже долги есть.
– А что Денис Васильевич скажет?
– А что скажу? Пусть идет. Вам ведь, Николай Тимофеевич, без офицеров совсем плохо.
– Это верно. Спасибо, господа! Только вам, Андрей Сергеевич, я не могу предложить больше взвода.
– Должен справиться, – чуть усмехнувшись, отозвался майор.
Давыдов направился к своим офицерам и начал давать распоряжения относительно переправы. Данилов с Азаровым подъехали к драгунам.
– Вахмистр, сообщите всем, ваш новый командир – майор Азаров. А сейчас выставьте посты на время переправы гусар. И Белова похороните, вон там, на холмике. Порфирич!
Князь подъехал к дворецкому, который спешился и стоял в сторонке, держа кобылу в поводу. Николай тоже спрыгнул с лошади, подошел вплотную и обнял старика.
– Дорогой мой, Порфирич! Не знаю, что будет дальше, но думаю, обязательно свидимся. А сейчас не теряй времени, отправляйся в деревню. В усадьбе раньше послезавтрашнего вечера не появляйся. И еще. На могиле крест поставь. Запомни: Белов Михаил Николаевич! Корнет! Все, прощай! Мне надо еще Давыдова успеть на этом берегу увидеть.
– Храни вас, князь, палаш и пистолет! – любимой присказкой отца Николая проводил дворецкий князя.
Гусары начали переправляться, соблюдая порядок; Николай подъехал к Давыдову. Некоторое время они стояли рядом, глядя на уходящих в реку всадников. Первые уже достигли противоположного берега.
– А еще я вот о чем попрошу вас, Денис Васильевич! Вы останьтесь живым, пожалуйста. России очень нужны ваши стихи.
– А ваши?
– Мои… Не знаю. Не умею я писать залихватские. Совсем не умею. Значит, ваши нужнее.
IX
Данилов вел отряд назад к усадьбе самыми незаметными тропинками. Часто он слезал с лошади и, держа пистолеты наизготовку, шел пешком, пытаясь определить, нет ли засады. Но ничто не нарушало тишину.
Николаю казалось, что раз лазутчики в ближнем лесу, то после ухода гусар они должны занять усадьбу. Потому подполковник вел драгун, пытаясь решить непростую задачу, – где лучше организовать засаду?
Но Данилов ошибался, французов не было – ни в имении, ни рядом.
«Сдав на руки» русским связанного Каранелли, Доминик с одним из офицеров, едва стемнело, поехали к усадьбе, где собирались провести время до полуночи, наблюдая, не сообщит ли командир что-нибудь.
После десяти часов напарник сообщил Левуазье, что заметил сигнал вызова, идущий из окна второго этажа. Ответный огонек свечи Доминика шел через длинную тонкую трубку, а потому не попал в поле зрения чужих глаз. Все складывалось удачно, но когда передача прервалась, а следом яркая белая вспышка колыхнулась в окне, французы поняли, что у командира неприятности. Зарядив штуцеры гранатами, они стали ждать дальнейшего развития событий. Выстрел на крыльце, крики и шум увеличили их беспокойство, но, к счастью, через пару минут Луи точно вышел на то место, откуда Левуазье подавал ответ.
– Они меня раскрыли, Доминик!
– Я догадался.
– Но ты никогда не догадаешься, кого еще, кроме Гусара, я встретил в усадьбе.
– Императора Александра.
– Нет.
– Кутузова.
– Нет.
– Неужели, папу римского?
– Майора Данилова из Московского драгунского полка!
– Вот это да! – Левуазье действительно был потрясен.
– Только теперь он подполковник, служит при штабе Кутузова. К тому же выяснилось, эта усадьба – его родовое имение.
– Не может быть!
– Я тоже думал, что не может. Только еще встретил кавалергарда Азарова. Это, помнишь, когда я после Аустерлица два дня у Ларрея в лазарете лежал, будто раненый?
– Помню. И его тоже?
– Да. И понял, что удивляться нечему. Мы уже столько лет воюем с русскими, что пора перед началом каждой схватки здороваться, называя друг друга по имени.
– А после окончания победитель должен устраивать бал, куда приглашать всех участников битвы. Как победителей, так и побежденных. Кто в живых остался.
– Это верно. Без одних нет других.
– Что теперь делаем?
– На рассвете придем сюда все. Ламбер, куда легче всего отступать из усадьбы?
– В лес. С дальнего двора ближе всего. К тому же там широкая дорога. Телега проехать может.
– Верно. Доминик, а откуда надо атаковать, чтобы русские без труда могли уйти в лес?
– Прямо отсюда.
– Ну вот, а вы спрашиваете, что делать. Будем атаковать отсюда, русские побегут в лес. А там…
Каранелли сделал паузу, положив руку на плечо Ламбера.
– … подарки Бусто, – продолжил тот.
– А если не побегут? – ехидно спросил Доминик. – Будем выбивать их штыками?
– Ламбер, ответь генералу!
– Гранатами из штуцеров! Особенно хороши последние, которыми мы подожжем избы.
– Достаточно! Пошли!
Луи не успел снять руку с плеча. Шальная пуля первого залпа драгун попала в висок Ламбера. Он умер раньше, чем упал на землю.
Через несколько часов, разозленный глупой потерей, Каранелли привел отряд к усадьбе в полном составе. Шестеро человек под руководством Арменьяка устанавливали мины на дороге, стараясь несильно шуметь; остальные готовили позиции, намереваясь прямо из леса запалить избы с гусарами «поджигательными» гранатами. А потом обстреливать обычными разрывными до тех пор, пока русские не побегут. Атаки русских Луи не опасался. Гусары не знают сил противника, но понимают, что через полчаса после начала перестрелки сюда подойдет из Дорогобужа пара французских батальонов. И выхода нет – только в лес, в западню, на усыпанную минами дорогу, которую обступает непролазный ельник. Мастер ловушек Луи Каранелли не мог представить, что на этот раз в сети угодит он сам.
Далеко за полночь Данилов привел драгун на маленькую поляну в стороне от основной дороги, разрезающей лес на две части. Отсюда оставалось около полверсты до усадьбы. Густой лес и овраг не позволяли дальше проехать лошадям, да и никакой необходимости в этом не было. Осторожно пробравшись сквозь кустарник, взвод выбрался к кромке леса. Въезд в усадьбу, тот самый, через который поутру Николай неожиданно появился во дворе, располагался шагах в трехстах. Левее берег Днепра, по которому он уходил вместе с гусарами. Намного правее, от все того же въезда, шла широкая дорога в лес. Еще дальше, можно сказать на другой стороне усадьбы, деревья вплотную подходили к господскому дому. Именно там, если верить вахмистру, скрылся «граф Каранеев». И, наконец, парадный въезд, от которого вдоль Днепра въезда уходила дорога на Дорогобуж.
