— Он много чего не умеет. Что пить, что трахаться. Мальчик, говоря откровенно. Сигаретка есть?
— Здесь не курят, Даш.
— Жаль. Заведение тут какое-то детское. Как считаете?
— Нормальное заведение. Жаль, пускают всех без разбору, — выпустила шпильку девица, маявшаяся без внимания.
— Упс! — хихикнула Даша. — Какое очаровательное прямодушие! Где ты ее откопал, Тимочка, такое сокровище?
— Я пойду, — встала Кристина и сняла с вешалки пальто. — Твоей подруге, судя по всему, нужна срочная помощь.
— Да, да, мне нужна помощь! — тут же согласилась Дашка. — Мне и Майечке, которую ты жестоко покинул.
— Кристина, подожди!
Но она уже спускалась со второго этажа, натягивая на ходу свое странное пальто.
— Господи, какое жалкое зрелище, — вздохнула Даша, отпивая вино из бокала Тимофея. — Сколько ей, лет тридцать? У тебя странные вкусы. То эта фригидная Майка, а теперь старая дева.
— По-моему, мои вкусы никого, кроме меня, не касаются, — ответил Тимофей, спешно натягивая куртку. — А могу я спросить, что ты тут сейчас устроила?
— Я устроила? — с оскорбленным видом переспросила она.
— Нет, Дед Мороз на санках приехал.
— Я всего лишь подошла поздороваться, а она на меня набросилась. Разве нет? По-твоему, я должна была молчать?
— Я серьезно, Даша.
— А я нет. Чего вы все сегодня такие озабоченные? — она прижалась к его плечу и счастливо вздохнула. — Ой, а мне от забот становится плохо. Я, как нежная фиалка, вяну, чахну и погибаю от забот. Надеюсь, ты не желаешь моей гибели, Тимочка?
— Уж извини, но я желаю уйти отсюда, — сухо ответил Тимофей, пытаясь высвободиться из цепких ручек.
— Уж не за этой ли дамой ты собрался бежать? Могу поспорить, ты подцепил ее в Интернете, да? Ах, я скромная, умею готовить, люблю уют домашнего очага, но до сих пор не нашла свою половинку!
— Иди домой, Даша, — устало покачал головой Тимофей. — Сегодня явно не твой день. Будем считать, что твоя шутка не удалась. Во всяком случае, мне хотелось бы так думать.
— Да, наверное, — тут же согласилась Даша. — Дома наверняка проплачу весь вечер, сожалея о содеянном. Я стала на пути большой и чистой любви, зарождавшейся за этим скромным столиком. Нет, нет, мне этого не вынести! Никогда! Лучше умереть, чем чувствовать себя виновной в таком ужасном преступлении! Нет, постригусь в монахини!
Она шумно всхлипнула и изобразила горе.
— Ты, Дашуня, хоть иногда думай, прежде чем что-то говорить. Мой тебе добрый совет, — произнес тихо Тимофей и поспешил к лестнице.
Забросив в рот несколько орешков из тарелочки, стоявшей перед ней, Даша хмуро пожевала.
— Н-да. Повеселилась на славу.
Но самое смешное было то, что она почувствовала полное опустошение, как если бы отыграла целый спектакль, и жуткую тоску, сопровождавшую всякую неоправданную гнусность. Если, конечно, гнусность можно оправдать. Она и не заметила, как перешла от обычной необязательной шутливости к какой-то жуткой, почти бесовской словесной разнузданности, причины которой едва угадывались. Димку, что ли, позлить хотелось? Или, может быть, все дело в Тимофее? В том, как странно она себя чувствовала рядом с ним. И не лукавила она совсем, когда говорила про свою дрожь.
Вот, пожалуйста! Сама в себе запуталась! Жила просто, без всех этих треволнений, шутила весело, когда было хорошее настроение, едко шутила, когда что-то не ладилось или раздражало. А тут словно отвинтила все краны, и ледяная волна какого-то необъяснимого разочарования захлестнула ее. Разочарования в чем или в ком? Возможно, в роде мужском, всеми своими повадками напоминавшем ей хамелеона: сегодня я яркий и видный, потому что у меня брачные желания, а завтра нет меня, растворился с окружающей средой. И Димка здесь не исключение. Когда ему надо, и в театре, и в институте найдет. А как Дашенька в кино захочет пойти, так тут у него и бабушка прихворнула, и настроение не то, и фильм лажа полная.
А Тимофей! Этот тихоня! Майка, конечно, девушка еще та, со своими приколами, но ведь Даша считала их вполне подходящей парой. И на тебе! Сидит с другой и смотрит на нее, как на Венеру. Давно ли так на Майку смотрел?
За это им всем и месть!
А на девицу эту набросилась зачем, собственно? Нет, знала зачем! Перед Тимофеем выпендриться хотелось. Выпендрилась. Идиотка.
Она осмотрела зал в поисках Димки, но его так и не нашла.
— Кавалер хренов! — сквозь слезы пробормотала Даша, снимая с вешалки куртку и чуть не уронив при этом чужое пальто.
А Дима в мрачном настроении, усугубленном несколькими порциями водки, стоял за углом кафе, где летом под фирменными зонтами торговали разливным пивом, и курил, затягиваясь глубоко и надрывно. Зонты и столы давно были убраны. По мостовой гулял холодный ветер, гоняя мутные барашки по лужам. Такая же муть была у него на душе. Водка в желудке, не нейтрализованная сколь-нибудь существенной закуской, рождала в голове мысли одна другой нелепее. Причем некоей частью сознания он понимал эту нелепость, но не мог их удержать, как ребенок не может удержать ускользающий воздушный шарик.
Мимо, кутаясь в шарф, прошла девушка. Она шла так, как идут люди, либо ждущие чего-то позади себя, либо прислушивавшиеся к самим себе. Чертовски захотелось спросить у нее, который час и о ее планах на вечер. Хотелось быть остроумным, милым и главное — ярким, как витрины центральных магазинов.
— Девушка, — позвал он, втайне опасаясь, что она, по обыкновению многих в такой ситуации, просто пройдет мимо.
Но она остановилась и рассеянно посмотрела на него.
«Ничего девчонка. Фигурка, личико…» — по-хулигански подумалось ему мимолетно, и он дернул щекой, одобряя свой выбор.
— Девушка, не подскажете, который час? — он отлепился от стены и подошел ближе, стараясь держаться твердо.
— Если я скажу, ты не станешь утруждать себя следующим вопросом о том, что я тут делаю или что буду делать?
— Стану, — кивнул он, не совсем понимая, как это она сумела прочесть его мысли.
— Тогда я пойду дальше.
— А куда?
Появись в его голосе хоть тень угрозы, девушка немедленно ушла бы. Но он задал свой вопрос так по-детски, что она невольно улыбнулась. Скептически и чуть снисходительно, правда, но все равно это была улыбка.
— Туда, где тебя точно не будет.
— Вот всегда так: только захочешь познакомиться с умной, красивой и одинокой, как тут же облом!
— Никогда не слышал лозунг «Трезвость — норма жизни»?
— Слышал, — хихикнул Димка, — в детстве.
— Значит, не так давно, — кивнула она. — Прими его во внимание, когда снова будешь знакомиться.
— Приму. А как насчет телефончика?
