Кэкстон прижала ствол пистолета к его груди и выстрелила. Он упал на спину, треснувшись головой о бетонный под. Его глаза забегали, стараясь сфокусироваться на ней.
— Прелестно, — процедил он, пытаясь подвернуть колено, чтобы встать.
Его конечности, казалось, не хотели его слушаться.
— Дерьмо, — выругался он и повалился назад.
— Вперед! Помогите ему! — заорал немертвым Хазлитт.
Один из них бросился к дальнему выходу, в темноту. Кэкстон развернулась на каблуках и послала выстрел немертвому в спину, разлетевшуюся облаком сгнившей плоти и рваного тряпья. Она повернулась, чтобы выстрелить в другого, но того уже и след простыл, он сбежал из комнаты. Третий немертвый скорчился на полу и обхватил колени.
Тогда Лора повернулась к Хазлитту. Она не наставляла на него пистолет — никогда не наставляй пистолет на человека без намерения застрелить его. Доктор шагнул к тележке с медицинскими инструментами и поднял руки. Он слишком умен, решила она, чтобы что-то реально предпринять.
Когда она снова взглянула на Скейпгрэйса, тот уже перекатился на бок и пытался принять сидячее положение. Он не смотрел ей в глаза.
— Ты его задела, — сказал он.
— Что?
— Ты задела мне сердце, — закончил он.
Он оттолкнулся одним коленом, но руки у него тряслись.
— Это было чертовски хитро.
Он встал на оба колена.
— Ты дождалась, пока я отдам ей всю кровь. Ты ждала момента, когда я стану совсем слабым. Очень хитро. Слушай, — сказал он, поднимаясь на ноги.
Он поднял руки на свет.
— Я тихонечко пойду, ладно? Не убивай меня.
Он слегка присвистывал во время разговора. Наверное, она прострелила одно из его легких. Что бы только она не отдала в тот момент за его рентгеновский снимок.
— Пожалуйста, — продолжал канючить он. — Можешь запереть меня на веки вечные, как хочешь. Только, пожалуйста, не убивай меня. Мне еще восемнадцати нет.
— Нет, — выдохнул Аркли.
«Не слушай», — пытался он сказать.
Он все еще был жив? Долго он не протянет, если только она не снимет его и не перевяжет раны. Она повернулась вполоборота, чтобы взглянуть на него.
Это была брешь, которой ждал Скейпгрэйс. Он метнулся через комнату белой молнией. Красная кровь хлестнула из горла Хазлитта, когда вампир вырвал доктору половину шеи. Хазлитт подавился криком. Кэкстон выстрелила дважды в голову Скейпгрэйсу, просто автоматически. Это его даже не задержало. Она снова выстрелила, в спину, но он только удвоил усилия, прижимаясь рядами треугольных зубов к дыре, которую он сделал в шее Хазлитта.
Каждая капля крови, которую он глотал, делала его сильнее. Через несколько секунд он станет пуленепробиваем. Ей нужно было убить его немедленно. Осторожно, затаив дыхание, она прицелилась и выстрелила в спину, сквозь футболку. Пуля прошла сквозь тело вампира, и он согнулся пополам, воя от боли. Он, спотыкаясь, поплелся от Хазлитта и упал на стойку со штативами для капельниц. Они посыпались на пол, а его руки все хватались и хватались за пустоту, за воздух. Ноги тряслись, словно резиновые шланги, и наконец он рухнул на пол, забился в судорогах и умер.
Хазлитт в последний раз окинул взглядом комнату, его лицо и грудь, вся передняя часть тела были сплошным кровяным потоком. Потом он тоже рухнул на пол, мертвый, как и вампир.
Немертвый в углу вскочил и бросился к двери. Кэкстон рефлекторно выстрелила, но промахнулась. Она выстрелила снова и оторвала ему руку. Немертвый взвыл от боли, но не остановился. Она выстрелила в третий раз, и его тело разнесло на куски.
Малверн
Вот кол, в черном жирном сердце твоем —
не любили селяне тебя никогда.
И танцуют они, и пинают тебя,
Ибо знают, что ты в их беде виноват.
Сильвия Плат. Папа
54
— Пять, — простонал Аркли.
Лора сунула пистолет в пустую кобуру на поясе. Пистолет вошел в нее почти как родной. Взобравшись на стремянку, трясущимися руками она с трудом опустила Аркли на пол. На тележке она нашла рулоны марли и хирургического пластыря.
— Пять, — сказал он снова, будто опять вспомнил о чем-то.
Его раны были ужасны. Немертвые действительно обработали его по полной — кожа была в сплошных порезах, большинство из них воспалились, а те места, которые не были изрезаны или порваны, были синими от ушибов, а местами и от укусов. Глаза заплыли, а губы почернели и распухли от ударов. Ну и конечно же, пальцы, которые откусил Скейпгрэйс. Кэкстон перевязала ему левую руку бинтом, который немедленно покраснел от яркой артериальной крови. Она снова и снова накладывала повязки на его раны, туго, но не пережимая. Хорошо хоть это левая рука. Он по-прежнему сможет действовать правой. Даже стрелять.
Вот только сейчас ему было не до стрельбы. По крайней мере ни сегодня ночью, ни в последующие месяцы. Он даже сидеть не мог.
Кэкстон обдало холодом при мысли о том, что все это время она ждала, когда он встанет и попросит свой пистолет. Она правда думала, что ее роль сыграна и она может дать ему закончить дело.
— Пять, — пробормотал он.
— Шшш, — прошептала она.
Этого не будет. Он не будет сражаться с немертвыми. Он не выйдет с Домны «Арабелла». Это ей предстояло встать, побежать и позвать помощь. И может быть… может быть… ей удастся спасти ему жизнь, но все это предстояло сделать именно ей.
— Пять.
— Ладно уж, — сказала она. — Пять чего? Пять немертвых? Я думаю, их было больше, когда я сюда попала. А если вы скажете, что тут еще пять вампиров, я обделаюсь себе прямо на форму. — Она улыбнулась и погладила его по здоровой руке.
Он вздохнул и через силу торопливо произнес:
— Здесь только один действующий вампир.
Потом подождал секунду и закончил:
— А в обойме у тебя осталось пять патронов.
Она медленно вытащила «глок» из-за пояса. Выдвинула обойму и пересчитала оставшиеся патроны. Осталось только пять, как он и сказал. Это невозможно. Она же не могла выстрелить восемь раз? Но, прокрутив в голове недавнюю схватку, поняла, что могла.
Она загнала обойму обратно в пистолет и снова сунула его в кобуру.
— Будь осторожнее, — сказал Аркли, повернув голову влево и вправо. — Отсюда и далее.
Она согласно кивнула. Впрочем, он, наверное, этого не увидел, потому что в этот миг свет погас.
Это произошло так быстро, что Кэкстон решила наверное, она ослепла. Она моргнула, но синий свет так и не вспыхнул. Ровная темнота заполнила все пространство вокруг нее, такая густая, что Лоре показалось, будто она трется о ее сухие глаза.
