Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Мещерский подумал: а я замечал, что кто-то тайком ходит в галерею, когда там никого нет. Сколько раз мне это казалось? Фонарев просто действовал скрытно от всех. Но разве психи с синдромом могут так четко планировать и организовывать свои действия?
– Кто знает, что у безумца на уме, – вслух произнес он. – Вы же его видели там, в сторожке, с Мишей.
– Это было чудовищно. Я на миг просто очумел.
– Вы Мишу спасли, Феликс. Это дорогого стоит.
Феликс глянул на Мещерского.
– Ну так что, по рукам? Продадите картины Юлиуса фон Клевера?
Феликс равнодушно кивнул. Отхлебнул чаю. Возле глаз его резко обозначились морщины. Сейчас ему было можно дать не только все его сорок пять, но и пятьдесят.
Мещерский пообещал, что позвонит Данилевскому немедленно, уточнит детали и сообщит условия сделки по картинам. А после этого – ему остается лишь откланяться и поблагодарить Феликса за радушный теплый прием.
Он позвонил Данилевскому из библиотеки. Это был его первый за все дни звонок банкиру, раньше он лишь пару раз отписал ему по электронке.
Но мобильный банкира был переключен в режим голосовой почты. Мещерский не стал оставлять сообщение на автоответчике, а позвонил секретарше Данилевского. Та сказала, что шеф на совещании в правлении банка и освободится примерно через полтора часа.
И Мещерский решил подождать эти полтора часа.
Библиотека своей тишиной, чинностью и снобизмом ему осточертела. Он вышел на улицу, чтобы глотнуть свежего, чистого, пьянящего, как вино, воздуха полудня.
А в это самое время полковник Гущин в «Научном центре социальной и судебной психиатрии» имени Сербского возле смотрового окна, за которым маячил окруженный врачами Иван Фонарев, прижал мобильный к уху, одновременно включая громкость, чтобы и Катя смогла услышать мытищинские новости.
– Мы снова все проверили – и уголовное дело в архиве, и оперативно-разыскное дело по расследованию убийства Софьи Волковой, – докладывал начальник Мытищинского УВД. – В самих делах – ничего, никаких зацепок. Тогда я решил порасспросить ветеранов розыска, кто работал двадцать лет назад, при ком это убийство пытались раскрыть. Со многими я разговаривал, Федор Матвеевич. Те, кто что-то помнил, сходились во мнении: мол, глухой висяк. И тогда мне вдруг позвонил Сидоров Илья Михайлович, бывший начальник УВД Балашихи. Я с ним незнаком, он на пенсии уже лет пятнадцать. Он сказал, что встретил в поликлинике нашей ведомственной бывшего замначальника уголовного розыска – он тоже на пенсии, мы с ним беседовали по поводу дела Волковой. Но безрезультатно. Так вот, Сидоров из Балашихи сказал: в разговоре в поликлинике наш бывший зам сообщил – мол, подняли одно старое дело двадцатилетней давности, советуются с ветеранами розыска. И рассказал ему все. И вот Сидоров уже мне по телефону сообщил – он в свое время занимался раскрытием серии убийств и тяжких телесных повреждений с целью ограбления. Целая волна тогда, двадцать лет назад, в Балашихе прокатилась – нападения совершались на женщин, которые поздно возвращались домой. Преступник входил следом за ними в подъезд. Картина нападения всегда одна и та же: удар сзади по голове. В Балашихе было всего шесть нападений в вечернее и ночное время. И пять женщин остались живы, правда, получили тяжелые черепно-мозговые травмы. Одна через несколько дней после нападения скончалась. У жертв были похищены деньги и ювелирка. Сидоров вел это дело, они тогда организовали засады по району, ночные дежурства. Но это не помогло. А преступника все же поймали тогда. Вышли на него через продажу похищенного – засекли ювелирку одной из жертв в пункте скупки золотых изделий, тогда много таких было, на всех вещевых рынках. Задержали того, на кого указали в этой самой скупке. Это был охранник вещевой ярмарки в Салтыковке, некто Мамедов. У него потом дома во время обыска обнаружили и некоторые вещи жертв нападений, и молоток со следами крови. Он сидел в Волоколамске, в изоляторе временного содержания. И Сидоров сказал мне, что они организовали для него агентурную разработку в камере, подсадили к нему агента – подобрали по этнической принадлежности. И тот Мамедова разработал, что называется. Мамедов признался ему по секрету еще в двух нападениях – одно он совершил в Москве, другое в Мытищах. Описал улицы, где это было. Под московское его описание сразу три улицы подходили – одна в Измайлово и две другие в Кузьминках. Сидоров направил столичным запрос, не было ли зарегистрировано нападений в этих микрорайонах. Но москвичи то ли скрыли, то ли еще что – короче, этот эпизод отпал, так и не получил развития. В Мытищах по описанию Мамедова все произошло вечером в начале десятого в подъезде на центральной улице. Он выследил в электричке одинокую женщину – темноволосую, полную, прилично одетую. На пальцах у нее кольцо было золотое, на шее – цепочка. Он следовал за ней от станции до самого ее дома, вошел в подъезд и ударил сзади по голове молотком. Но женщина в момент удара так громко закричала от сильной боли, что он перепугался – содрал у нее с пальца кольцо, рванул цепочку, вывернул сумку. И тут нервы подвели, и он дал оттуда, из подъезда, деру, ему показалось, что на крик выйдет кто-то из жильцов. Сидоров сказал, что этот эпизод на основании доклада агента они хотели раскрутить и закрепить, а потом связаться с Мытищами. Но на допросах Мамедов категорически все отрицал. А потом в изоляторе в Волоколамске произошла в камере драка между ворами и кавказцами. Они так сферы влияния делили. И Мамедова в этой драке убили. Так что ни мытищинский эпизод с нападением на женщину в подъезде, ни балашихинская эпопея так и не дошли до суда в связи со смертью фигуранта. Но Сидоров в разговоре со мной отметил: он до сих пор на сто процентов уверен, что Мамедов сказал тогда в камере агенту чистую правду. И что нападение на женщину в старых Мытищах, в подъезде на центральной улице, – это его рук дело. А центральная улица в старых Мытищах – это улица Карла Маркса, где и жила Софья Волкова. Федор Матвеевич, я думаю, что так оно все и было. Сидоров раскрутил бы и этот эпизод, если бы не внезапная смерть Мамедова в тюрьме. Получается, что убийство Волковой связано с серией нападений с целью ограбления. Мамедов, боясь активности милиции в Балашихе, где он уже успел так наследить, просто решил перенести свою деятельность в другие районы Подмосковья и в спальные районы Москвы.
Полковник Гущин выслушал и поблагодарил Мытищи за проделанную работу.
Катя подумала: вот и еще один фрагмент этого дела встал на свое место. По крайней мере, теперь они могут назвать имя убийцы Софьи Волковой ее дочери Валентине и ее сестре Вере Бобылевой. И сказать им, что это и правда было ограбление в подъезде и что убийца-грабитель расплатился за свое зло сполна еще тогда, двадцать лет назад.
Сергей Мещерский вышел на улицу, посмотрел на белый фасад дома, так похожий на фасад итальянского палаццо, и решил не бродить по солнцепеку, потому что становилось все жарче, а поискать себе место в тени.
Он хотел посидеть в патио, где в этот полуденный час было относительно прохладно. Но патио оказалось оккупировано – оттуда доносилось приглушенное хихиканье, и журчали, как ручей, голоса.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
