Брина прослушала сообщение еще трижды. Он уехал. Просто уехал. Даже не постучался в ее дверь, чтобы поговорить с ней. Уехал, не сказав, когда она снова его увидит. Не сказав, что любит ее, не поцеловав на прощанье.
Брина убрала с лица прядь волос и натянула джинсы. Позвонив на ресепшн, она спросила, не оставил ли Томас для нее сообщения.
Нет, не оставил.
Надев джинсы и свитер, она взяла свою ключ-карту и пошла по коридору. Дверь в номер Томаса была открыта. Внутри стояла тележка горничной. Брина вошла в номер и огляделась. Мебель была отполирована, ковер вычищен, а бар снова наполнен. Брина направилась в спальню и замерла. Две горничные меняли простыни на кровати.
Здесь не осталось ничего, что напоминало бы о Томасе: ни его одежды, ни простыней, на которых он спал, ни полотенец, которыми он вытирал ее.
– Я могу вам помочь? – оглянулась одна из горничных.
– Нет, спасибо. – Брина покачала головой, отвернувшись.
Он и правда уехал. До этого момента, сама не отдавая себе в этом отчета, она надеялась, что это не так, что это какая-то ошибка. Что Томас ждет ее в этой комнате.
Брина вернулась к своему номеру и вставила карту в замок. Томас сказал, что летит из Денвера в Палм-Спрингс. Там живут его бабушка с дедушкой. Наверное, что-то случилось.
«Я свяжусь с тобой, когда смогу», – сказал он.
Брина села на край кровати, уставившись на неработающий телевизор. Она вспомнила, как умерла собака Томаса, Скутер, и как он пытался держать себя в руках. Томас не плакал, хотя она видела, что ему хотелось разрыдаться. Он старался не подавать виду, но его щеки раскраснелись. Тогда ему не нужна была помощь Брины. Не нужна была она ему и теперь. Если бы это было не так, Томас по крайней мере оставил бы номер телефона, по которому Брина могла бы до него дозвониться.
Конечно, она могла бы выследить его. В конце концов, именно этим она зарабатывала на жизнь. Можно было бы спуститься по лестнице и попросить у Минди копию его регистрационной формы. Но тогда Минди поняла бы, что Томас не оставил Брине ни адреса, ни номера телефона, а с таким унижением она не желала мириться. Ей отчаянно хотелось поговорить с ним, но гордость не позволяла ей этого сделать.
Целый день ушел на то, чтобы выяснить адрес Томаса в Аспене. Брина помнила некоторые цифры номера его джипа и несколько раз связывалась с автотранспортной инспекцией Колорадо, прежде чем узнала то, что хотела. Теперь ей был нужен номер его телефона. Поскольку Брина жила в Орегоне, ей нельзя было просто пойти в местную телефонную компанию и посмотреть их файлы. Брина не знала никого из телефонной компании в Аспене, и ей пришлось бы получать на это судебное разрешение.
Тогда она попыталась отыскать дедушку и бабушку Томаса – и это сработало. Она не только нашла их имена в телефонном справочнике, но и поговорила с работниками местных больниц и больниц в Палм-Спрингс. Как выяснилось, дедушку Томаса перевели в больницу в городке Ранчо Мираж.
На третий день после встречи одноклассников у Брины уже были адрес и телефон не только его дедушки и бабушки, но и его самого. «Я свяжусь с тобой, когда смогу», – сказал он. Но Брина полагала, что он солгал. Он отшил ее!
Его номер телефона лежал в папке у нее на столе рядом со стопкой текущей документации. Откинувшись в кресле, Брина посмотрела в окно офиса. На улице шел дождь. Итак, что же изменилось?
Капли били по стеклу и стекали вниз, выводя странные узоры, скапливались на металлическом карнизе. Теперь, когда Брина получила всю необходимую информацию, у нее не было ни малейшего желания ею воспользоваться. Прошло три дня, а Томас не попытался с ней связаться. Она проверяла свой домашний автоответчик каждые полчаса, и тот факт, что у него не было ее телефонного номера, Брину не останавливал. Она проинструктировала секретаршу, чтобы та сразу переводила звонок в ее рабочий кабинет, если позвонит мужчина. И всякий раз, когда звонил телефон, сердце выпрыгивало у Брины из груди. Но это был не Томас.
Девушка сбросила туфли на каблуках и босиком подошла к столу. Она решила поработать над делом, которое сейчас вела, коллективным иском рабочих. Но, прочитав всего два абзаца отчета, она поняла, что ее мысли возвращаются к Томасу.
Брине было страшно. Еще никогда в жизни ей не было так страшно. Что, если он больше не захочет с ней разговаривать? Что, если он ничего к ней не испытывает? У Брины случались чудовищные перепады настроения: то у нее учащался пульс при воспоминании об их поцелуе, то она впадала в тоску при мысли о том, что больше никогда не увидит Томаса. Брина погрязла в эмоциональном хаосе и не знала, что теперь делать. То она думала, что нужно позвонить ему, то напоминала себе о его словах. «Я свяжусь с тобой, когда смогу», – сказал он.
– Я надеялся, что ты мне поможешь. – Чей-то голос отвлек ее от мыслей.
Брина медленно закрыла папку и подняла голову. И взглянула в синие глаза Томаса. Ее сердце остановилось. На нем была черная водолазка и темно-серый пиджак. В руках он держал три маленьких букета роз – красный, белый и желтый.
– Помогу тебе в чем?
Он прошел в ее кабинет и остановился у стола.
– Я надеялся, что ты сможешь помочь мне найти кое-кого.
– Кого?
– Девочку, с которой я учился в школе. Она бросила меня ради одного придурка, но я решил дать ей шанс все исправить.
Брина старалась не улыбаться. Он был тут, в ее кабинете. Теперь в ее жизни все наладится. Ей на глаза навернулись слезы.
– Что ты задумал? Это легально?
– Не уверен насчет южных штатов.
Встав, она обошла стол.
– Как ты меня нашел?
– Я позвонил Минди Бертон.
Ну конечно.
– Как твой дедушка?
– Не очень. – Томас нахмурился. Какими же красивыми были его синие глаза! – Но я не хочу говорить об этом прямо сейчас. Если ты не против, обсудим это позже. Сейчас мне хотелось бы поговорить кое о чем очень важном для меня. Я хочу поговорить о нас. – Он протянул ей цветы. – Продавец сказал мне, что красные розы символизируют страстную любовь, белые – любовь истинную, а желтые – дружбу. Вот я и купил все три букета.
Брина поднесла цветы к лицу и вдохнула их аромат.
– Они великолепны, Томас. – Она сморгнула, чтобы не расплакаться. – Спасибо тебе.
– Вначале мы были друзьями, потом – любовниками. Я хочу, чтобы мы оставались и друзьями, и любовниками.
Брина опустила цветы на стол и бросилась ему в объятия.
– Я тоже этого хочу!
– Помнишь ту субботу, когда я сказал тебе, что мы не знаем друг друга?
Кивнув, Брина спрятала лицо у него на груди. Она глубоко вздохнула. Вдохнула запах мужчины, которого любила всем сердцем.
– Это было и осталось ложью. Я знаю тебя, Брина. Я знаю, когда ты расплачешься, и знаю, когда рассмеешься. Знаю, что сделает тебя счастливой, что опечалит, а что разозлит. Прошло десять лет, но я по-прежнему знаю тебя. – Томас поцеловал ее в макушку. – И я скучал по тебе.
