Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Оставались кикиморы. Их описывали как низеньких обезображенных старух, одетых в лохмотья. Приписывали им отвратительный характер и неприятный запах. Кто-то уверял, будто кикимора – жена лешего, другие считали, что эта нежить существует сама по себе. И происхождение кикимор оставалось неясным. Одни авторы говорили, что кикиморами становятся проклятые дети, другие – что кикиморами рождаются, третьи – что людей кусают другие кикиморы, и тогда те превращаются. Ясно одно: кикимора – злой дух, способный утянуть в болото любого человека.
Давний знакомый ворон чистил перышки в двух метрах от Наташи.
– Покажи, где живет кикимора, – Наташа протянула птице на ладошке кусочек хлеба.
Тот вальяжно подошел к девушке и аккуратно клюнул ее в ладошку, забирая хлеб. Затем поднялся в небо, кружа над поляной. Наташа поднялась на ноги, схватила рюкзак и побежала за вороном. Тот летел над кронами деревьев, изредка оповещая карканьем, где он находится. Наташа продиралась сквозь деревья и боялась упустить птицу из вида.
Отчетливо завоняло болотом. Гнилостно, затхло, так пахнет стухшее яйцо. Лесные заросли расступились.
Кикимора где-то рядом, не так ли?
В одной статейке говорилось, будто эта нежить обожает побрякушки. Наташа вытащила из ушей дорогие сережки, подарок мамы на день рождения, и покрутила на ладони. Золото блестело на солнце, камешки сверкали.
– Покажись и получишь их.
Вонючая жижа забурлила и вспенилась, и из воды вылезла голова. Наташа ожидала чего угодно, но на нее смотрела миловидная девочка лет десяти. Белокурые, совершенно сухие волосы ниспадали кудрявыми локонами. В огромных сине-голубых глазах застыло любопытство. Маленький носик, алые губки, розоватые щечки – девочка была очаровательна. Она протянула пухленькую ладошку, но Наташа убрала руку с серьгами в карман.
– Дай прядь своих волос, и я подарю тебе сережки.
Беловолосая девочка высунулась из воды по пояс. Одета она была в потрепанное белое платье в синий горошек, где-то оборванное, где-то залатанное грубыми нитями.
– Дать! – неожиданно неприятным, скрежещущим голосом потребовала она, выпрыгивая на берег.
Кикимора стояла на четвереньках и скалила острые, звериные зубы. Растопырила пальцы на руках, изогнула спину. От прежней девочки-красавицы в ней не осталось и грамма. Черты смазались, стали жестче.
– Я тебя не боюсь, – Наташа покачала головой.
– Дать доброй маленькой кикиморке золотую вещичку! Кикиморка просить! – сюсюкала та, оскалившись.
Наташа сделала вид, будто задумалась.
– Не-а, извини, но ты получишь сережки только за волосы.
Кикимора на четырех конечностях надвигалась на Наташу. Высунула раздвоенный язык зеленого цвета. С того капала желтоватая слюна. Вместо ногтей на ногах у нее росли загнутые когти.
– Мерзкая девчонка не слушать кикиморку! – рот нежити искривился. – Дать!
Секунда, и она бросилась к ногам Наташи, клацнула зубами в сантиметре от лодыжки. Та отпихнула кикимору кроссовкой. Нежить скорчила мордашку и залилась правдоподобными слезами.
– Пожалуйста, замечательная девочка, не обижать кикиморку. Кикиморка безобидная! – ревела она, размазывая слезы по щекам.
Наташа вновь показала сережки, которые сверкнули камешками.
– Смотри. Видишь, я доверяю тебе. Позволь мне отрезать прядку твоих волос, и ты получишь их. Клянусь.
Девушка не успела вновь зажать ладонь, как кикимора вскочила, шершавым языком слизала с нее серьги и проглотила их. По болоту разнесся заливистый хохот.
– Глупая девчонка! Дружочек помереть, ха-ха! Так ему и надо! Кикиморка ненавидеть его. Глупец помереть, а кикиморка и рада!
И она нырнула обратно в вонючую жижу.
Наташа попыталась схватить нежить, грохнулась на колени. В последний миг под пальцами скользнули длинные волосы. Девушка со всей силы дернула за них, вырвала клок. Кикимора отплыла подальше, визжа и костеря Наташу совершенно не детскими, неприличными словами.
И тут болото словно ожило. Вторую руку, которой девушка опиралась о берег, что-то обхватило, обвилось путами вокруг запястья. Сколько Наташа ни тянула ее вверх, вязкая жидкость не сдавалась, тащила за собою. Там, где недавно было твердая земля, вдруг размякло. Не удержав равновесия, Она грохнулась лицом в болото. Оно обняло за талию, засасывая в себя. В ушах разносился хохот кикиморы.
– Девчонка помереть! Помереть, как дружочек! Утопнуть и сгнить! Ха-ха!
Это конец. Наташа барахталась, сучила руками и ногами, но лишь больше увязала. Колени провалились. Она пыталась задержать дыхание, но от испуга разевала рот и наглоталась гнилой воды. Сердце колотилось по ребрам. Неужели она погибнет так нелепо, оступившись?
Внезапно кто-то схватил ее за шиворот, вытягивая наружу.
Наташа долго лежала на земле, откашливая зеленую жижу. Она продрогла в насквозь мокрой, хлюпающей одежде. Глаза щипало. Кто помог ей спастись? Девушка запоздало оглянулась, но поблизости никого не было. Она отжала волосы и посмотрела на обманчиво спокойное болото. Затем подняла правую руку, которую почему-то не разжала ни когда барахталась, ни когда тонула. Вместо красивых белоснежных прядей в ней оказались засохшие, твердые точно леска волосы грязно-желтого цвета.
Она шла обратно на поляну, лишенная всяких сил. День закончился, в лесу потемнело. Сделала последний шаг и собиралась выдохнуть, но на поляне стояли люди. Мама, папа и Димка. Отец пересек расстояние, отделяющее его от дочери, и грубо схватил ее за локоть.
– Ну-ка идем, – приказал он, и в голосе был металл.
Лучше бы ее сгубила кикимора…
Глава 16
Он не вернется
Отец долго орал на Наташу, размахивая перед ее носом ремнем. А когда выдохся, приказал дочери не выходить из комнаты и хорошенько подумать о своем поведении.
Подумать о поведении, ха! О каком? Она не сделала ничего плохого, никого не обидела! Несправедливо! Якобы за те часы, что Наташа пряталась в лесу, родители извелись, бабушка отпивалась валокордином. Они уже в полицию собирались звонить, но прибежал Димка. Тот увидел, куда идет девушка, проследил за ней – хорош друг! – и побежал ябедничать. Привел родителей на поляну, показал, где случился пожар, из-за которого Наташа стала сама не своя. Вот молодец! Попадись он ей…
Да вот отомстит она не скоро. С внешней стороны окна дедушка набил щеколду, чтоб неповадно было сбегать без разрешения старших. Наташа заперла дверь. Она объявила бойкот. Раз с ней не хотят общаться по-человечески, то и она не будет.
Ах да, о драке со Смеловой все тоже были в курсе. Тетя Люба, разумеется, проболталась. Более того, отец Иры наведался к бабушке с дедушкой, чтобы провести с ними какую-то «воспитательную беседу». Но потом на кухню, где проводилась эта беседа, зашел папа Наташи, не настроенный на воспитание. Наташе не сказали, о чем разговаривали отцы, но при упоминании Смелова-старшего папа лишь хмыкнул.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
