Не найдя ответа, она прошла мимо дам, вежливо кивнула им и вышла из комнаты. Уинни столкнулась с одним из гостей и начала извиняться, но затем застыла на месте. Лорд Миддлфелл стоял так близко от нее, что она почувствовала запах белого рейнвейна. Отступив назад, Уинни заметила рядом с ним лорда Лотбери. У обоих были крупные синяки и ссадины, оставленные кулаками Кинана.
– Лотбери, кажется, дама вот-вот лишится чувств. Может, нам проводить ее в отдельную комнату и открыть окно? Вы просто не представляете, как у меня чешутся руки ослабить кружевные завязки на ее корсете!
– Не приближайтесь ко мне! – предупредила Уинни ледяным голосом, помня в мельчайших подробностях, что угрожал сделать этот человек, если когда-либо окажется с ней наедине.
Понимая, что они не дадут ей пройти, девушка развернулась и тут же остановилась – сзади путь ей преграждал мистер Терри. На нем был желтый жилет в зеленую полоску. На лице блуждала мерзкая улыбка.
– А где же остальные? Похоже, трусы нападают стаями.
Губы виконта искривились в презрительной усмешке, а сломанный нос не позволял скрыть истинные намерения за показным шармом.
– Диго, слабак, уехал из Лондона. Он заявил, что его раны требуют успокаивающих вод Бата. – Выражение лица Миддлфелла показывало, что он думает о подобной ерунде. – Что касается Эстилла, Невин переломал ему несколько костей. Надеюсь, вскоре будущий лорд Оттен все же встанет с постели. Как любезно с вашей стороны поинтересоваться нашим здоровьем!
Если бы их унесла чума, мир стал бы лучше, но Уинни посчитала неуместным высказывать эту мысль вслух.
– Джентльмены, я никогда не считала вас глупцами и буду и дальше придерживаться этого мнения, если вы позволите мне пройти.
Лорд Миддлфелл подошел к девушке сбоку и взял ее за локоть. Он наклонился так, что его дыхание щекотало ей ухо.
– Я всегда считал вас высокомерной стервой. Вам казалось, что вы слишком чисты для таких, как я, но этого чертового ирландца вы сочли вполне подходящей парой, не так ли? Вопрос в том, будете ли вы все еще любить его, мисс Бидгрейн, после того, как я его кастрирую?
Уинни выдержала его жесткий взгляд и поняла, что игры закончились. Этот человек намеревался устроить над ними самосуд.
– А где же мольба о пощаде? Я мог бы помиловать его после нашей приватной беседы.
– Милорд, вам не удастся меня напугать. Мистер Милрой наказал всех вас. Трудно представить, что такой человек, как он, станет молить о пощаде. Да и от меня вы ни слова не дождетесь.
Это звучало вызывающе, но в глубине души Уинни верила в собственные слова. Она верила, что в честной борьбе Кинан победит любого противника. Девушка боялась нападения из-за угла. Несмотря на разногласия между ней и Милроем, мысль о том, что он может пострадать, была для Уинни невыносима.
Пальцы лорда Миддлфелла впились ей в руку.
– Ах ты мерзкая…
– Вот вы где, мисс Бидгрейн! – послышался радостный и простодушный голос Эмары Клег. – Снова собрали вокруг поклонников, в то время как многие дамы жаждут внимания этих джентльменов.
Ее улыбающиеся губы дрогнули, когда она заметила, как виконт вцепился в руку Уинни. Словно в шутку, Эмара легонько стукнула закрытым веером из слоновой кости по его пальцам. Он ослабил хватку – скорее от удивления, чем от боли.
– Лорд Миддлфелл, бессовестный! Как не стыдно флиртовать с дамой, чье сердце уже занято?
Онемев, Уинни и не заметила, что ее отпустили, пока Эмара сама не взяла ее за руку.
– Лорд Лотбери, что за манера встречать старых друзей? Возмутительно!
Маркиз виновато переглянулся с дружками. Откашлявшись, он неловко произнес:
– Мисс Клег, позвольте принести вам свои извинения во время танца.
Эмара опустила ресницы и казалась польщенной приглашением. Только Уинни заметила не свойственную подруге горечь.
– Милорд, я с удовольствием их приму.
Этот ничего не значащий диалог разрядил обстановку, как и рассчитывала Эмара. Лорд Миддлфелл никогда бы не посмел напасть на Уинни в присутствии свидетелей.
– Извините, господа, мне нужно найти отца. Никогда не понимала, почему некоторые джентльмены чувствуют себя на таких балах в не своей тарелке.
Мужчины поклонились, провожая дам, но Уинни еще долго ощущала на себе взгляд виконта, пока они с Эмарой не исчезли из их поля зрения.
– Мисс Клег, вы были великолепны! – Уинни обняла подругу за талию. – Лучшего выступления я еще не видела. Надеюсь, ты сурово накажешь глупца, посмевшего назвать тебя трусихой.
Эмара вспыхнула: она сама была этим глупцом.
– Я увидела их вместе, Лотбери и Миддлфелла. И поняла, что виконт не сможет удержаться от того, чтобы не загнать тебя в угол, раз уж с мистером Милроем им не справиться.
– Ты меня обижаешь! Разве ты не заметила, что с ними справилась я?
Эмара даже не улыбнулась – ей было не до смеха. Она пожала плечами.
– Я заметила, что их слишком много, а ты одна. К тому же я отчасти виновата в случившемся, – призналась она.
– Как? – Уинни остановилась, а затем направилась подальше от бального зала, чтобы они могли спокойно поговорить. – Ты здесь ни при чем. Это мне следует молить тебя о прощении за то, что я толкнула тебя в объятия этого мерзавца, лорда Лотбери.
– Ты не понимаешь. Мне льстило внимание маркиза. Он дал мне возможность почувствовать… – Эмара сделала паузу, пытаясь справиться с эмоциями. – Он так всем интересовался. Меня никогда не смущал его ненавязчивый интерес к тебе. Я и подумать не могла, что мои откровения он использует для того, чтобы унизить тебя и мистера Милроя.
– Ох, моя дорогая подруга! Какая мы с тобой замечательная пара! У нас обеих есть что скрывать. Ты ни в чем не виновата. Любая вина, которую ты за собой знаешь, была прощена в тот момент, когда ты пришла мне на помощь.
Но, похоже, мисс Клег было сложно избавиться от угрызений совести. Эмара страдала, ее сердце болело. Первым желанием Уинни было проучить этого наглеца маркиза. Однако, видя, как повела себя ее подруга, когда она оказалась в беде, Уинни подозревала, что Эмара вполне способна и сама дать отпор обидчику.
– Держу пари, леди Клег придется воспользоваться нюхательной солью, когда она узнает, что ты оставила ее, чтобы защитить кое-кого из Бидгрейнов.
Напряженный изгиб губ Эмары смягчила озорная улыбка. Ее мать славилась своими обмороками.
– Да уж, представляю себе!
* * *
Кинан нашел Голландца в начале первого ночи. Он побывал уже в пяти тавернах, прежде чем обнаружил его одиноко сидящим у двери в заведение, в которое Милрой даже днем не вошел бы без оружия.
– Безрассудный Милрой. – Приятель в знак приветствия поднял кружку пива, неуклюже его расплескивая. – Присоединяйся. Терпеть не могу напиваться в одиночестве.
